Марш Акпарса
Шрифт:
— Над нею благословение аллаха,— сказал сеит.— Она давно веру Магомета приняла.
— Где ты ее прячешь?—спросил хан.— Почему я не видел ее
ни разу?
— Она в моих покоях. Эй, Абдулла! Сходи ко мне, там разыщи Эрви, приведи сюда.
— Ты думаешь, она поможет нам?—спросил Сафа, когда слуга ушел.— Сейчас она все будет обещать, чтобы домой попасть
— Она дала нам клятву на Коране. Да и Пакман ей помогать будет. Если что, он ей напомнит о Коране. Ты, слышишь, Пакман?
— Напомню, великая.
Когда Абдулла ввел Эрви, Пакмана спрятали за ширмой. Эрви, увидев хана, пала на колени.
— Встань, Эрви,— ласково сказал Сафа.— Ты не слуга. Царица мне сказала, что ты подруга ей.
— Могучий и милостивый хан велит отдать тебя ему.— Сю- юмбике ласково положила руку на плечо Эрви. Та закрыла лицо руками.
— Ты не бойся, красавица,—сказал хан.— Я хочу отпустить тебя в Нуженал. Твой муж просил об этом. Ты там будешь ему опорой.
— Благодарю тебя, великий! — Эрви снова пала на колени.
— Ты помнишь, в чем клялась прошлый раз?
— Помню, великолепная,—прошептала Эрви.
— В своем краю царицей будь. Приедешь — посмотри кругом, сразу шли гонца. Я все тебе пришлю: права, советы, верных людей.
— Оружие, если надо, пришлем,— сказал хан.
— Муллу пришлем.— Сеит погладил бородку.— Может, кто правоверным захочет стать.
— Оружие ей не нужно,— заметила Сююмбике.—Ум, нежность, красота—вот ее оружие. Ты будешь мне писать о замыслах Аказа.
— Буду.
— Будешь сеять слухи, какие я велю?
Эрви молча кивнула.
— Она все будет обещать,— сказал сеит.— Лишь бы уехать.
— Пакман, ты слышал обещанья Эрви? Не позволяй ей лукавить там...
— Слышал. Я буду помогать ей,—сказал Пакман и вышел из- за ширмы.
— Сколь времени дать тебе на сборы, Эрви?
— Я хоть сейчас!
— Иди и собирайся.
Эрви, выходя, глянула на Пакмана и поняла, капкан, который так долго ей готовила царица, захлопнулся. Сююмбике тоже пошла было за ней, но вошел слуга и сказал:
— Мурза Кучак стоит за дверью.
— Вот, легок на помине,— хан кивнул головой на дверь.— Зови.
Мурза вошел .крупним шагом, положил ладонь на грудь.
— Целую пыль у ног твоих, великий. Мне сказали, был гонец,— мурза через плечо глянул на Пакмана.—А-а, ты уже здесь, зачем таскаешься, куда тебя не просят?!
— Я ждал...
— Ты должен, ожидая, сдохнуть на моем пороге, но не бегать, как собака, по чужим дворам. А ну, вон отсюда!
Хан приподнялся с подушек, в глазах его появился гневный блеск. Он крикнул:
— Ты где стоишь?! Как ты смеешь распоряжаться в ханских покоях?
— Прости, могучий...
— Весь правый берег, весь Горный край мы отдали тебе!
— Аллах благословит твою щедрость.
— Не для того я поставил тебя над этим краем, чтобы ты таскал оттуда девок, чтобы отнимал невест от женихов, чтоб воровал. Не для того, клянусь пророком!— Злость закипала в душе хана все сильнее.— Я думал, Горный край ты сделаешь щитом Казани и ворота ханства там поставишь, закроешь на запор!
— Для русских бейлик мой закрыт, великий, я там стою...
— Хвастливый язык твой надо вырвать! Ты знаешь, русские воткнули в спину ханства нож? Царь Иван поставил крепость на Свияге.
— Тот, кто тебе сказал об этом,— лжец. За столь короткий срок поставить крепость нельзя. А на Свияге... Там черемисы топором стукнуть не дадут. Для крепости нужен лес.
— Я говорю тебе, мурза: Свияжск построен!—сказала Сююм- бике.— И русские нас перехитрили. Они срубили крепость в Угличе, по Волге сплавили и возвели город за неделю. И царь Иван повесил нам на шею камень. Премудрый хан хотел бы знать, как ты его скинешь?
— Выслушай меня, могучий. Скажи, много ли я живу в Казани? То по твоей воле, то послушный царице, я скачу либо на Вятку, либо на Каму, либо за Перекоп. Когда мне крепить Горный край? Скажи, святой сеит, ты, на минарет поднимаясь, устье Свияги видишь?
— В ясную погоду— вижу.
— Так почему же я во всем виноват?
— Ты хочешь сказать, что в том моя вина?—зло спросил хан.
— Спаси меня аллах!
— Позволь сказать, великий хан,—Сююмбике взмахом руки велела Пакману выйти.— Казань не первый раз в беде. И всякий раз мурза своей отвагой помогал нам ту беду отводить.
— Я завтра же подниму все свое войско, я обложу крепость в три кольца, я заморю их голодом. Аказа посажу на кол!
— Не спеши, отважный. Наши доброхоты сообщают безотрадные вести. Молодой царь Иван свой третий поход на нас готовит. У него две крепости — Васильсурск и Свияжск, у него пушки и стенобитные машины. У него сейчас готовы к походу сто пятьдесят тысяч войска, и еще, в случае нужды, он сможет поднять столько же. Не только воинам Кучака, но и всему войску ханства их не отразить.
— Но ты забываешь: один мой джигит стоит десятерых русских лапотников!—воскликнул хан.
— Этого я не забываю! Но не ты ли говорил, что пушек у нас нет, сторонники русских есть? Запасного войска у нас нет, а рознь между беями и эмирами есть. У русских под носом Казани — крепость, а у нас за спиной башкирские князья — недруги.
— Но нам поможет Крым!
— Ты дважды из Казани уходил, великий. Из-за чего? Крымский хан теперь сам у турецкого султана в узде.
— Султан могуч, это верно, но...