Марш Акпарса
Шрифт:
Великий визирь сделал глубокий поклон в сторону султана, развернул свиток:
— Если Московит уведет под Казань триста тысяч — столица его останется незащищенной. Послушный приказу великого Соли- мана крымский хан Даулет-Гирей бросит всех своих конников на Москву и легко покорит ее!
— Воистину святая мысль!—заметил Авилляр-паша.
— Надо отпустить в Астрахань посла с дарами,— продолжал великий визирь.— Пусть он пошлет всю ногайскую орду на Казань.
— Прости, великий, но мурзы ногайские живут не дружно и...
— На то и поедет посол!—перебил Авилляра султан.— Им надо напомнить, что Москва орде гибель принесет. Говори дальше, визирь.
— Как только хан Даулет уведет своих конников на Русь, мы посадим все наше войско на корабли и высадимся в Крыму. Когда крымские, казанские и ногайские воины обессилят русских, мы опустим на них карающую руку пророка. Воистину велик и мудр замысел падишаха. Давно пора покончить с гонителями правоверных! Настает время, чтобы навсегда водрузить над се верными землями золотой полумесяц божественного сияния!
— Готов ли наш флот, брат мой?—султан обратился к капу- дан-паше.
— Наши корабли требуют большой починки,— ответил гот.— Паруса на них обветшали, снасти изорвались, нет ядер для пушек, пороха совсем мало.
— Сколько нужно времени, чтобы починить корабли?
— Трудно сказать, великий. Это будет зависеть от того, как скоро нам дадут полотно для парусов, канаты для снастей, дуб для замены прогнивших укреп.
— Время у нас есть. Мы дадим флоту все необходимое.
— Тогда я и отвечу, как скоро будут готовы корабли к походу
Затем начали говорить другие члены военного совета. Высокая порта план священной войны с Русью приняла полностью. За последние два года в деле был только флот. Пехотные, кавалерийские генералы желали воевать. Капудан-паша на совете больше молчал.
— Кого мы пошлем к ногаям? — спросил Солиман.
— Авилляр-паша мог бы... — сказал визирь, но паша сразу возразил:
— Я стар и немощен...
— Зато ты знаешь ногайские, крымские и русские дела.
— Да будет так,— приказал Солиман.— Кто ныне ханом на Казани?
— Сын Сююмбике, Утямыш-Гирей.
— Он мудр, опытен?
— Ему всего третий год.
— Младенец на троне?! Поистине казанцы легкомысленны. В пору решительных сражений ханством должен править мудрый, отважный воин. Пусть ногайский хан Ямгурчей пошлет в Казань своего человека. И ты, Авилляр, помоги ему выбрать хана для Казани.
Спустя неделю в Кафу вышел легкий двухмачтовый корабль. На палубе его стояли паша Авилляр и мурза Кучак. В Кафе наместнику султана был передан приказ для Давлет-Гирея, далее корабль прошел до Азова. В Азове послы пересели в фелюгу и по Дону добрались до Черки. Там верхом на лошадях проехали к берегу Волги. Авилляр пошел вниз до Астрахани, мурза Кучак— вверх до Казани.
В эту же пору в Стамбуле появился московский посол Петр Тургенев. Солиман сказал великому визирю:
— Пусть русский посол подождет. Пока не возвратился Авилляр, с ним говорить преждевременно.
Выслушав визиря, Петр Тургенев не возмутился. Он сказал, что будет ждать, и выпросил у визиря позволение ходить по городу беспрепятственно. Только худой посол лезет к султану, ничего не разузнав.
Прошла неделя, потом вторая. Тургенев визирю не докучает, ходит по Стамбулу, осматривает город, покупает разные безделушки. Шпики, приставленные к русскому, доносят: «Посол ни к кому не заходит, ни с кем не встречается. Много спит, днем толкается на базарах, никого ни о чем не спрашивает, даже толмача не просит».
В хлопотах визирь скоро совсем забыл о русском после. А тот в одну из ночей, постучав в ворота дворца наследника, высыпал в пригорошни начальника дворцовой стражи кошелек с золотом и попросил свести его тайно с капудан-пашой.
На следующую ночь пришел к Тургеневу провожатый, провел
его в покои наследника. На чистейшем турецком языке русский посол попросил удалить толмача, а когда тот ушел, сказал:
— Великий и могущественный султан Солиман, да будет священно его имя во всей вселенной, задумал идти на Русь войной. После военного совета в Крым и Астрахань ушли послы,— стало быть, война не за горами. Ваши корабли меняют паруса...
— Откуда ты знаешь об этом?—перебил его капудан-паша.
— У нас, в Москве, рассказывают такую шутку: однажды к большому воеводе пришел малый воевода и спросил: «Говорят, завтра наша рать выступает в поход—правда ли это?» Большой воевода ответил: «Мне об этом неведомо, но сейчас я жёнку свою пошлю на базар — она все узнает».
— Ты веселый человек, посол, но почему ты пришел о военных делах говорить со мной?
— Узнал я также, что ты на военном совете не сказал ни слова.
— Что ты мне скажешь еще?
— Всем известно, что султан болен и ты встанешь у кормила империи, ты поведешь корабль царства дальше.
— Допустим, что поведу.
— Но если капудан-паша потеряет паруса, уронит в воду все пушки, изорвет снасти, не тебя ли обвинят в том, что ты посадил судно на мель?
— Ты думаешь, что корабль попадет в бурю?
— Я уверен в этом. Вспомни славных предков твоих. Мурад I завоевал Сербию с моря, Баязет Молниеносный покорил Болгарию с моря же, Мехмед II взял Византию, Боснию, Грецию. Албанию и Крым с двух морей. Почему сие? Да оттого, что империя твоя сильна флотом. С какого же моря брат твой Солиман нападет на Русь? Я слыхал, с Крыма. Но держава наша сухопутная, еще Тохтамыш говаривал, что она в длину 9 месяцев конского ходу и 6 месяцев в ширину. Эти беспредельные просторы армию вашу поглотят. Ногаи вам не помогут—об этом государь мой позаботился, крымские ханы много лет землю нашу воюют, но далее Ор-Капу не сдвинулись. И еще вспомни, благомудрый, про сефевидов. В свое время бунты шиитов вы подавили, но стоит вам силу бросить на север, как мятежники голову поднимут и трон, предназначенный тебе, займут.
— Аллах свидетель — это может случиться!—воскликнул капудан-паша.— Но что я могу поделать? Я один на совете.
— Почему один? Визирь — ему с тобой рядом сидеть. А разве иные воеводы не знают, что скоро под твою руку встанут. Напомни им об этом. Государь мой велел тебе сказать: у него земли хватит, он с Османовыми владениями в мире хочет жить и дружбе; как только на престол сядешь — послов шли. Иван Васильевич братом тебя назовет. А от Казани и Астрахани много ли тебе будет проку?