Марш авиаторов
Шрифт:
– Как скажете, - ответил Ильин и, пожав плечами, скрылся за дверью.
– Забирай-ка ты, Юрка, свои манатки и айда к нам, - тронул мрачного командира за плечо Мишка.
– Сейчас чего-нибудь придумаем, - весело сказал он.
– У Лехи еще хлеб остался, у Вадика сало есть, у меня тоже где-то НЗ тушенки...
У трапа мы остановились. Юра ушел к себе в каюту за сумкой, а мы закурили. Подводить итоги не хотелось, и все молчали.
Появился Юра, и мы перебрались на свою посудину.
В рубке никого не было, зато в стене все
Знакомый нам матрос и еще один человек, как оказалось - капитан, пили чай, расположившись у стола. Пахло копченой рыбой, и у нас потекли слюнки.
– Мы еще одного привели. Ничего?
– спросил у них Репа.
– Конечно, - ответил капитан.
– Места всем хватит. Садитесь ужинать.
Он поднялся с табуретки, и следом за ним встал матрос.
– Вот это по-нашему, - сказал Леха, - "по-бразильски"!
В кубрике было тепло. Мы быстро сбросили свои плащи и подошли к столу. На нем кроме хлеба лежала наполовину съеденная копченая рыбина. Вилок не было. Капитан и матрос из поля нашего зрения сразу исчезли: мы видели только то, что находилось на столе.
– Спирту хотите?
– спросил капитан, выглядывая из закутка под лестницей. Он распахнул настежь овальную дверцу, ведущую в какое-то небольших размеров помещение, напоминавшее чулан.
– Пусть тепло идет, - добавил он.
– А чего у вас там?
– спросил Леха, отламывая кусочек от рыбины.
– Печка, - ответил капитан и, выйдя из закутка, положил на стол большую флягу из нержавейки. Потом открыл дверцу внизу стола и вынул оттуда три стакана.
– Больше нет, - сказал он.
– И не надо, - ответил Леха.
Капитан снова ушел в "чулан" и принес оттуда большую, не меньше литра, эмалированную кружку с водой. Вода была прозрачной и казалась очень вкусной. На дне кружки чернело небольшое пятно на месте отколовшейся эмали.
Леха налил спирт в стаканы.
– Капитан, - позвал он, - и ты тоже, - обратился он к сидевшему на ближней койке матросу, - подходите.
– Спасибо, - отозвался капитан, присев на противоположную от матроса койку, - нам нельзя...
– Выгонят, - пояснил матрос.
– Вот оно как, - посерьезнел Леха.
– Тогда уж извините...
Он плеснул воды в стаканы и отдал их по очереди нам.
Утолив голод и согревшись окончательно, мы решили покурить. Но курить в каюте было нельзя. Мы поднялись на палубу и пошли следом за матросом Васей на корму мимо невысокой надстройки с круглыми иллюминаторами. Это было машинное отделение. В темноте шедший за матросом Леха чуть не свалился за борт, cпоткнувшись о толстый кабель, спускавшийся с высокого борта теплохода и уходивший через один из иллюминаторов внутрь машинного отделения. Вход в него был на корме: две дверцы в торце надстройки. Матрос Вася показал на них рукой.
– Гальюн, - сказал он, - кому надо...
Надо
Потом мы закурили и посмотрели на белый теплоход и нависший над нами его черный борт. Внутри теплохода равномерно урчал двигатель. Где-то наверху ярко горели огни кают-компании: там ужинал бросивший нас штурман.
– Икру, поди, ложкой жрет, - сказал Леха.
Перед нами, освещенная огнями теплохода, текла река. Течение было спокойным и мощным: на ее поверхности закручивались и тут же исчезали небольшие водоворотики. Бросив окурки в воду, мы спустились обратно в кубрик.
Потом откуда-то в кубрике появился Ильин: наверное, спустился по трапу...
Он пришел за деньгами. Сказал, что они там, наверху, организовали картишки. Обещал к утру вернуть "с процентами".
По поводу "процентов" Леха усомнился, сказав: "Зажмешь ведь..." Но деньги ему дали. Ильин весело улыбался.
– Деньги к деньгам, - сказал он и опять исчез...
Проснулись утром с головной болью. Капитана Василия, матроса Васи и нашего Репы в кубрике не было: Юра вспомнил, что они вчера договорились идти с утра ставить сети...
Выпив по стакану чая с черствым хлебом и почувствовав себя лучше, мы вспомнили, точнее - первым вспомнил Юра, что накануне вечером приходил Ильин и забрал всю нашу наличность - то есть премиальные за рейс.
– Юрик, а ты не погорячился?
– намекнул Леха на то, что это он, Юра, отдал деньги Ильину.
– Решение было коллегиальным...
– Но ты же командир... Стало быть, умнее...
– Тогда пошли к Ильину!
– решительно сказал Леха.
Ильин лежал на койке в своей каюте, отвернувшись лицом к стене.
Пол в каюте дрожал. Лампочка в потолке светила вполнакала. Через маленький круглый иллюминатор с трудом пробивался свет. В каюте было холодно: Ильин натянул одеяло на ухо. На наш приход он никак не отреагировал.
Леха присел к нему на койку, и Ильин подобрал ноги, давая ему место.
– Что, голубь, продулся?
Ильин шевельнул ногой.
– Значит, продулся...
– кивнул Леха.
– Пошли чай пить.
– С-суки поганые...
– прошептал Ильин.
– Шулера!..
– А ты как думал?
– усмехнулся Леха.
– Директор школы с педсоветом?..
– Самолет-то хоть - наш, или уже - их?
– спросил Юра.
– Самолет-то наш...
– Ну и нормально. Пошли, пока чайник горячий.
Напоив Ильина чаем, мы спустились на берег - узкую песчаную отмель посреди реки. Сильный ветер продувал насквозь. Отойдя метров на пятьдесят от теплохода, мы услышали уносимый ветром крик: "Стой!" Кричал какой-то парень в белой рубашке, сбегая по длиннющему трапу, перекинутому с теплохода на берег. Мы остановились: парень бежал к нам. Наверное, это был охранник - под мышкой у него болталась кобура с пистолетом. Охранник тяжело дышал, бежал он по песку и против ветра.