Марш авиаторов
Шрифт:
Вовочка задумчиво посмотрел на меня и, не сказав ни слова, продолжил вырезать глазки на очищенной картофелине.
"Наверное, думает о своих трех дочках и неработающей жене: доели они гороховый суп, который он вчера принес из столовки, или нет? А может, жена сварила картофельный - с кусочком того, выбранного им самим мяса?.. Сам выбрал - сам принес... А я вот не принес... Зато я принес сто долларов", - подумал я.
– Суп варить будешь?
– спросил я его, наливая себе чай. Вовочка кивнул:
– До Диксона как раз сварится...
Рядом с кипятильником, на небольшой тумбочке, прикрепленной к полу, стояла штатная самолетная электроплитка, предназначенная для того, чтобы разогревать бортцеховские обеды. Поскольку там, куда нам приходилось летать, таких цехов не существовало, то плитка служила для приготовления самодельных обедов, благо что меньше четырех часов мы не летали.
– Что же никто мне не позвонил: я бы кроме сала еще чего-нибудь взял, сказал я.
– Не знаю... Хурков сказал: "Возьми картошки... Если есть - тушенки..." Я и взял.
– Сало можно в суп порезать, сытнее будет...
– Можно, - ответил Вовочка.
Мы помолчали. Я пил чай с ильинскими сушками, пакет с которыми подрагивал, лежа на краю стола: сполз, когда взлетали.
– Как там погода?
– спросил Вовочка, не поднимая головы.
– Амдерма - нормально... Ну а до Диксона - там видно будет: еще не скоро...
Разговаривать больше было не о чем, да и Вовочка был человеком замкнутым. Я поставил пустую кружку на стол и вернулся в кабину.
Прошли Мезень, дальше - Нарьян-Мар, или Нарьян-Дыр, как мы его называли. Уже недалеко Амдерма, а там и Диксон. Но до него еще лететь и лететь: дул сильный встречный ветер и скоростенка была не ахти... Мне снова захотелось чаю: все уже успели выпить по паре кружек, так что теперь была моя очередь. К тому же надо было отнести чай Ильину, в его кабину в самом носу самолета. Последний раз я приносил ему чай где-то между Петрозаводском и Архангельском. В его "собачнике" было холодно, и он сидел, не снимая куртки, тогда как мы, сняв пиджаки, были в одних рубашках...
Леха уже давно ушел из кабины, и я тоже решил выбраться в салон после того, как вернется на свое место командир. Он вошел улыбаясь, и так же улыбаясь пробрался к своему креслу.
– Михалыч, - я тронул за плечо Мышкина, - чаю принести?
Мышкин от самого Питера еще так ни разу и не вышел в салон.
– Спасибо, - отозвался он, кивнув утвердительно.
Никогда я еще не видел, сколько с ним ни летал, чтобы он хотя бы один раз за весь полет встал со своего кресла; таращился и таращился куда-то в голубое небо, словно боясь просмотреть что-то: может - ангелов, а может - НЛО...
Запах в салоне стоял аппетитный: на плите бурлил варившийся суп. Вовочка помешивал его ложкой.
– Ну, как?
– спросил я его, имея в виду сроки приготовления.
– Только закипел. До Диксона сварится, - ответил Вовочка.
– Замечательно, - похвалил я Вовочку и вспомнил, что забыл выделить ему для кухонных нужд сало.
Сало было выдано, и я сделал Ильину бутерброд, отрезав от куска два толстых ломтя. Мышкин в самолете всегда пил только пустой чай. Передав одну кружку пилоту-инструктору, я, согнувшись, протиснулся в кабину штурмана. Увидев меня, Ильин начал радостно потирать руки, и если бы у него был хвост, то он наверняка бы им завилял. Взяв кружку и бутерброд, он стал что-то говорить в микрофон, торчавший перед его лицом и крепившийся к левому наушнику: наверное, отвечал на какой-то вопрос Хуркова. Затем, отставив в сторону принесенное мной, начал что-то подсчитывать на логарифмической линейке. Я понял: он считал расход топлива. Мешать ему я не стал и, пятясь, выбрался обратно в кабину пилотов.
Вернувшись в салон, я тоже налил себе чаю. Ученый-коммерсант что-то рассказывал, а Леха и Вовочка его молча слушали.
Из рассказа ученого я понял, что никакой он вовсе не ученый, а брат жены водителя из фирмы, что арендовала в этом самом НИИ, который был заказчиком рейса, стоявший на его территории и пустовавший сборный док, приспособив его под склад. Водитель же, знакомый с сотрудниками института, договорился с ними по поводу попутного груза - пива и укропа, - поскольку до Диксона самолет все равно полетит пустой. Ввиду того, что и пиво, и тем более укроп на Диксоне были товаром очень дефицитным и его там с нетерпением ждали всегда, интересы водителя и сотрудников института совпали. Результатом этого и были стоявшие в самолете ящики и коробки.
Предпринимательский талант водителя, дремавший в нем, проснулся после того, как водитель по собственной неосторожности повредил крыло и дверь джипа своего шефа и теперь шеф требовал с него компенсацию, а денег взять было неоткуда. И тут подвернулся этот рейс. Сотрудников института водитель заинтриговал, обещав им некоторый процент от проданного груза, и теперь, оставаясь в Питере, молился за то, чтобы все прошло благополучно и груз добрался до Диксона в целости и сохранности. Для его закупки водитель влез в долги по самые уши и в качестве гарантии был вынужден выставить квартиру, где он проживал с семьей.
– А чего с ним случится? Ничего не случится, - обнадежил Леха, имея в виду такой драгоценный теперь груз.
– Мы ведь прямо до Диксона?
– спросил брат жены водителя.
– Если топлива хватит. В общем, как командиры решат: хватает, значит - на Диксон, а нет - в Амдерме дозаправимся...
– А можно кабину посмотреть?
– Иди, если интересно, - пожал плечами Леха.
Брат жены водителя ушел на экскурсию, а я подумал: "Везде проблемы". Леха и Вовочка молчали, видимо, думая о том же, о чем и я, глядя каждый себе под ноги. Чай был выпит, и я вернулся в кабину. Навстречу мне из "собачника" штурмана выбирался брат жены водителя, и я, чтобы дать ему дорогу, поспешил сесть на свое сиденье.
– Вадик, возьми погоду Диксона, - услышал я в наушниках голос командира.
Диксон давал облачность десять баллов, нижняя кромка облаков двести метров, слабый снег, видимость - тысячу двести...
– Хорошо, - сказал Хурков, когда прочел протянутую мной бумажку с данными метео Диксона.
Он снял с головы гарнитуру и вышел из кабины. Я последовал за ним, оставаясь в наушниках и разматывая за собой провод удлинителя.
– Мышкин решил в Амдерме не заправляться и идти до Диксона: топлива должно хватить, - сказал Хурков.
– Ну, а если вдруг что?
– недовольно сказал Леха.
– Это же Диксон: сейчас - одно, через пять минут - другое... Придем, а там - Женя, Ольга, Павел, Анна... Уходить некуда...
– Не сглазь... Если садиться в Амдерме, значит, с ночевкой: не успеем Диксон закроется. Если пойдем напрямую - дай Бог, к полдесятому придем... До полдесятого, сказали, подождут. За пиво и укроп...
– Хурков повернулся к сидевшему в кресле брату жены водителя.
– Дольше - нет...
Брат жены водителя посмотрел на Хуркова и ничего не ответил.