Маршал Говоров
Шрифт:
14 января в Ленинградско-Новгородскую стратегическую наступательную операцию включились войска Ленинградского и Волховского фронтов и Балтийского флота.
«13 января первые траншеи были приближены к противнику на 150—350 метров. Стрелковые части выдвинулись ночью на нейтральную полосу и быстро окопались. Это оказалось полной неожиданностью для противника.
В ночь, предшествовавшую началу наступления, девять саперных рот перед фронтом трех стрелковых дивизий первого эшелона проделали 109 проходов в минных полях и заложили усиленные заряды под проволочными заграждениями противника. Заряды были взорваны, когда началась артиллерийская подготовка.
Накануне наступления я побывал почти во всех соединениях ударной группировки, обошел исходные позиции, побеседовал с командирами полков и дивизий, проверяя
Свой наблюдательный пункт я вынес на гору Колокольня, поближе к исходным позициям стрелковых дивизий первого эшелона. Вообще-то место здесь было не безопасное. Рядом располагались наблюдательные пункты командира 43-го корпуса генерала Андреева и командира 90-й дивизии полковника Лященко. Таким образом, на маленьком пятачке разместились три наблюдательных пункта. Но другого выбора не было: гора Колокольня являлась единственным местом, с которого можно было видеть боевые порядки соединений на главном направлении»{181}.
В ночь на 14 января авиационный удар был нанесен по группировке тяжелой дальнобойной артиллерии в районе хутора Беззаботного, к югу от Стрельны. Эта группировка вызывала особое беспокойство Говорова. Вражеские батареи у хутора Беззаботного были укрыты в прочных и долговременных сооружениях, могли маневрировать огнем. Борьба с этой группировкой велась давно, но — безуспешно. Говоров попросил Ставку Верховного Главнокомандования выделить в распоряжение Ленинградского фронта группу ночных бомбардировщиков авиации дальнего действия. Эти бомбардировщики нанесли массированный удар по группировке тяжелой дальнобойной артиллерии перед самой операцией{182}. Германские орудия замолчали, удар был не просто точен, а эффективен. Еще один «козырь» был выбит.
И.И. Федюнинский:
«Артиллерийская подготовка началась в 9 часов 35 минут. В течение первых пяти минут был нанесен мощный огневой удар по траншеям противника, его живой силе, командным и наблюдательным пунктам, узлам и линиям связи. Затем артиллерия повела методический огонь на разрушение траншей и укреплений.
В 10 часов 40 минут соединения, входившие в состав ударной группировки армии, тесно взаимодействуя с танками и артиллерией, перешли в атаку (при поддержке морской авиации генерала М.И. Самохина [68] ). С участка 286-го полка 90-й дивизии донеслись звуки духового оркестра. В первую траншею вынесли боевое знамя полка.
68
Самохин Михаил Иванович (1902—?) — военачальник. Герой Советского Союза (1945 г.). В Военно-морском флоте с 1924 г. Окончил Военно-теоретическую школу Военно-воздушных сил (1929 г.), Качинскую военную авиационную школу пилотов (1931 г.). С 1939 г. — заместитель командующего Военно-воздушными силами Балтийского флота. Участник Советско-финской войны 1939—1940 гг. Во время Великой Отечественной войны 1941—1945 гг. командовал Военно-воздушными силами Балтийского флота. После войны окончил Высшие академические курсы при Военно-морской академии (1947 г.) и при Военной академии Генштаба (1951 г.). Командовал Военно-воздушными силами ряда флотов. С 1951 г. — начальник ПВО ВМС, заместитель командующего авиацией ВМС, с 1957-го — заместитель главкома Войсками ПВО СССР, в 1961 —1963 гг. — помощник главкома Войсками ПВО страны. С 1963 г. — в запасе.
День был пасмурный и не по-зимнему теплый. Низкая плотная облачность не позволяла применить штурмовую авиацию. Танки с трудом двигались по оттаявшей болотистой земле. Но пехотинцы, одетые в белые маскировочные халаты, смело устремились вперед.
На моем наблюдательном пункте стоял большой перископ, снятый с подводной лодки. Замаскировать его оказалось делом трудным, но зато наблюдать с помощью перископа было очень удобно.
Я отчетливо видел, как пехота и танки овладели первой траншеей и продолжали безостановочно продвигаться.
…Только я завернул за изгиб траншеи, как в то место, откуда ушел, попал снаряд. Перископ разнесло
К середине дня части 90-й дивизии овладели деревней Гостилицы, превращенной гитлеровцами в опорный пункт. Как и предполагалось, противник попытался контратаковать во фланг выдвинувшийся вперед 286-й полк и вновь занять деревню»{183}.
Командование 3-го танкового корпуса СС, оборонявшегося в полосе наступления 2-й Ударной армии, преодолев замешательство, вызванное столь решительными действиями советских войск, сумело восстановить оперативное управление частями и организовать очень мощное сопротивление. Лишь на третий день при поддержке авиации советской пехоте удалось завершить прорыв главной полосы вражеской обороны и расширить ее до 23 км по фронту.
Противник предпринял до тридцати контратак силами от взвода до роты при поддержке танков. Наиболее упорно гитлеровцы сопротивлялись в районе деревни Варвароси, где проходил стык 90-й и 48-й стрелковых дивизий{184}. Рассчитывая вбить «клин» между дивизиями, немцы бросали сюда все, что было — танковые роты, артиллерийские батареи, зенитные установки, нестроевые части.
Командование вермахта пыталось подтянуть к месту ожесточенных боев свежие резервы, но его опередила 42-я армия, предварив свое наступление (15 января из района Пулковских высот в направлении Красное Село, Ропша) сильнейшей артиллерийской подготовкой (артиллерия выпустила по позициям противника более 220 тыс. снарядов). Как вспоминали очевидцы, «весь город был ошеломлен гигантским гулом, который, как смерч, проносился над Ленинградом. Много стрельбы слышали за осаду ленинградцы, но такого ошеломляющего, грозного, растущего грохота они еще не слышали. Некоторые пешеходы на улицах стали осторожно коситься по сторонам, ища, куда падают снаряды. Но снаряды не падали. Тогда стало ясно — это стреляли мы, это наши снаряды подымают на воздух немецкие укрепления. Весь город пришел в возбуждение. Люди поняли, что то, о чем они думали непрестанно, началось»{185}.
Одновременно с армейской артиллерией артиллерия Балтийского флота — корабельная и размещенная на железнодорожных транспортерах — нанесла удар по всей линии передовых укреплений и тылам противника.
130-мм стационарная и ж.-д. система …… 25,5 — 33,4
152-мм ж.-д. транспортер …… 30,8 — 55
180-мм ж.-д. транспортер …… 37,8 — 97,5
Участвовали в контрбатарейной борьбе. Однако имели очень ограниченный запас боеприпасов. Входили по одному дивизиону в бригаду КБФ
305-мм главный калибр Марата …… 29,4 — 470,9
Из-за ограниченного количества боеприпасов применялись очень редко, выполни задачи разрушения
356-мм ж.-д. транспортер, полигонный (один) …… 31,2 — 747,8
406-мм ж-д. транспортер, полигонный (один) …… 45,6 — 1108
Применялись в исключительных случаях. Например, при прорыве блокады в январе 1943 г. в районе невской Дубровки для взламывания опорного узла немцев 8 ГЭС. Эта два транспортера были на Ржевском полигоне с ограниченными боезапасами
Уже на исходе 15-го числа дивизии 30-го гвардейского корпуса генерала Симоняка протаранили первую позицию главной полосы обороны на глубину от 1,5 до 4,5 километра и стали вершиной клина. Справа и слева части 109-го и 110-го корпусов генералов Алферова и Хазова еще продолжали в ожесточенных штурмах взламывать первую позицию. Войска 2-й Ударной армии генерала Федюнинского вторые сутки дрались за ключевые узлы дорог, стремясь пробиться из бездорожных районов. Говоров посылает туда на самолете начальника штаба фронта генерала Гусева с поручением ускорить развитие успеха{187}. Овладев ключевыми узлами дорог в районе Гостилицы, Дятлицы, стрелковые соединения первого эшелона пробились на глубину 8—10 км и устремились к Ропше.