Маршал Шапошников. Военный советник вождя
Шрифт:
польная организация «Престол», участники которой также поставляли мнимые сведения врагу. И в этом случае советская военная разведка не сразу использовала этот канал дезинформации. По словам Судоплатова: «Мы надеялись таким образом выявить немецких агентов и проникнуть в разведсеть немцев в Советском Союзе. Агентурные дела “Престол” и “Монастырь” быстро разбухали, превращаясь в многотомные. Несмотря на то что эти операции были инициированы и одобрены Берией, Меркуловым, Богданом Кобуловым и другими, впоследствии репрессированными высокопоставленными сотрудниками органов госбезопасности, они остаются классическим примером работы высокого уровня профессионализма, вошли в учебники и преподаются в спецшколах, разумеется, без ссылок на действительные
В «Престоле» были задействованы главным образом деятели культуры. Возглавлял эту организацию осведомитель НКВД Глебов, бывший предводитель нижегородского дворянства. Жил он на территории Новодевичьего монастыря (отсюда и название операции). В круг его знакомых и активистов «Престола» входили, в частности, скульптор А. Сидоров и бывший придворный поэт Б. Садовский (в июле 1941 года он написал стихотворное послание «брать-ям-освободителям», призванным избавить русский народ от большевистского ига).
Некоторые члены «Престола» были знакомы с Марией Шапошниковой, в доме которой устраивались вечера с домашними концертами — в стиле дореволюционных «журфиксов» (в переводе с французского — «определенный день», когда принимают гостей). Естественно, реальные и мнимые агенты абвера использовали такую прекрасную возможность «информировать» противника непосредственно из собственной квартиры. А немцы, конечно же, воспользовались таким ценным источником получения уникальных сведений о планах нашего командования. Если они совпадали с донесениями «Макса», подтверждалась их достоверность...
Итак, обобщим все сказанное выше с учетом важнейшего стратегического значения операции «Монастырь» и ее сугубой секретности. Не Сталин, а его заместитель и военный советник Шапошников ее продумал и реализовал. Никого другого просто быть не может. Только он оставался доверенным лицом вождя, был выдающимся генштабистом и военным разведчиком, знал стратегические планы Верховного Главнокомандования и, вдобавок ко всему, не был перегружен текущей оперативной работой. Только он и Ста-
392
лин, а отчасти Берия и Судоплатов, знали о том, как используется «Монастырь» в целях обмана абвера, руководства вермахта, а в конечном счете — Г итлера.
За первые двенадцать месяцев войны фюрер, можно сказать, «обыграл» Сталина в политике, вероломно нарушив мирное соглашение, а также в стратегии благодаря успешной дезинформации перед нападением и сохранения в тайне направления главного удара во время летнего наступления и в 1941-м, и в 1942 годах.
Иосиф Виссарионович умел учиться на своих ошибках. Он понял, что напрасно не внял рекомендациям Б.М. Шапошникова. И в критический период летнего немецкого наступления обратился к нему за советом. Борис Михайлович, обдумав ситуацию, принял единственно верное решение. Вся сложность была не в том, чтобы понять, что надо делать (об этом нетрудно было догадаться). Главное — разработать и осуществить разведывательную операцию так, чтобы она повлияла на принятие Гитлером решений, устраивающих нас. Это можно было осуществить при трех обязательных условиях: чтобы сведения поступали в абвер из среды, связанной с высшим советским руководством; чтобы было несколько независимых источников информации; чтобы по меньшей мере один из них был надежно проверен на деле (его прежние важные сообщения подтвердились).
Последнему условию вполне соответствовал А. Демьянов, который еще до войны был завербован чекистами Ленинграда. Он родился в дворянской семье. Его прадед Головатый был атаманом кубанского казачества; отец — царский офицер — погиб в Первой мировой войне; дядя был начальником белогвардейской контрразведки на Северном Кавказе (взятый красными в плен, умер в заключении); мать — из знатного рода — блистала в аристократических салонах Петербурга, а после революции осталась на родине.
Демьянов переехал в Москву и устроился работать
В декабре 1941 года Демьянов перешел к фашистам, представившись членом антисоветской организации «Престол». Однако его появление насторожило немцев: как он смог перейти через минное
393
поле? Не расчистили ли ему проход советские саперы? (Он и не знал о минах, и остался в живых скорее всего потому, что скользил по снегу на лыжах: давление на грунт было слишком слабое, взрыватели не среагировали на него.)
Демьянов выдержал изнурительные допросы, имитацию расстрела, разнообразные проверки. По-видимому, сотрудники абвера навели справки о нем и в эмигрантских кругах Парижа, и в Новодевичьем монастыре. Убедившись, что он «чист», завербовали, обучили шпионскому ремеслу и забросили в район Подмосковья. Он устроился в столице. Жена его, помощник режиссера на Мосфильме, встречалась с деятелями кино и театра; тесть — профессор медицины — был консультантом в кремлевских клиниках, где познакомился с Борисом Михайловичем Шапошниковым. Понятно, подобные действия семьи Демьянова были продуманы и контролировались советской разведкой. Но и абвер, по-видимому, следил за этой семьей, а информацию, полученную от Демьянова, проверяли по другим источникам. О том, что ему стали полностью доверять, свидетельствует красноречивый факт: его наградили «Железным крестом с мечами» (от советского руководства — орден Красной Звезды).
В книге А.П. Ильченко, И.Я. Вагмана и В. В. Голоднюка «50 знаменитых операций спецслужб» сказано:
«Чтобы упрочить положение Демьянова в германской разведке и снабжать немцев через него ложными данными стратегической важности, его “пристроили” офицером связи при начальнике Генерального штаба маршале Шапошникове. Адмирал Канарис, глава абвера, считал своей огромной удачей, что заполучил “источник информации” в столь высоких сферах, он не мог не похвастаться этим успехом перед своим соперником, начальником разведки немецкой службы безопасности бригаденфюрером СС Вальтером Шелленбергом. В написанных после войны в английском плену мемуарах тот с завистью засвидетельствовал, что военная разведка имела “своего человека” возле маршала Шапошникова, от которого поступило много “ценных сведений”».
Что верно то верно. Сведения были необычайно ценные, но только не для немцев, а для русских. Часть долгой операции «Монастырь», непосредственно связанная со стратегическими замыслами советского Верховного Главнокомандования, сорвала германское наступление на южном и юго-восточном направлениях, после чего победоносно завершилась Сталинградская битва. Этот решающий перелом в ходе Великой Отечественной войны произошел в значительной степени благодаря Борису Михайловичу Шапошникову.
394
ОДИН ИЗ МАРШАЛОВ ПОБЕДЫ
Когда пишешь о человеке незаурядном, трудно преодолеть искушение наделять его наилучшими качествами и преувеличивать его достижения. Делаешь это невольно, ибо постоянно обдумываешь его жизнь, мысленно общаешься с ним, стараешься понять его поступки. Он становится близким и отчасти родным.
Но со временем начинаешь контролировать себя, охлаждать эмоции, проводить тщательный беспристрастный анализ фактов. На этот счет у меня выработались определенные навыки благодаря работе над книгами о жизни и творчестве В.И. Вернадского, В.В. Докучаева, А.Е. Ферсмана, Н.Н. Миклухо-Маклая, Джордано Бруно, П.А. Кропоткина.