Маршалы Сталина

Рубцов Юрий Викторович

М.К. Левандовский, Н.Д. Каширин, Д. Сердич, И.П. Белов подтвердили, что «вокруг маршала Егорова Александра Ильича сложилась группировка. Эта группировка являлась военной группой правых — особым их военным центром — и вела свою контрреволюционную деятельность одновременно с группой военного заговора во главе с Тухачевским, Якиром, Гамарником и другими… Общее политическое руководство группой Егорова, по его словам, осуществлялось центром правых во главе с Рыковым, Бухариным и Томским». Показания, порочащие маршала, выбили из арестованной жены Егорова — Галины Антоновны, «польской шпионки».

По информации заместителя начальника 3-го управления НКВД СССР капитана госбезопасности А.Н. Клыкова, Егоров уже 28 марта при допросе подтвердил, что он вместе с Дыбенко

и Буденным возглавлял руководство глубоко законспирированной антисоветской организации правых в Красной Армии. При этом он по указаниям Рыкова якобы установил связь с участниками заговора в лице Тухачевского. Хотя Егоров, судя по всему, сразу пошел на контакт со следствием и назвал в общей сложности около 60 имен «заговорщиков», его допрашивали долго: вероятно, того, в чем уже признался бывший начальник Генштаба, палачам было мало. 11 мая на очередном допросе они выбили из подследственного показания о том, что тот еще в 1931 г. связался с германским генштабом, передавал немцам сведения о состоянии РККА и выполнял задание по подготовке пораженческого плана.

Кроме того, ему были инкриминированы: вступление в 1918 г. в партию с «двурушнической целью», преступные связи в 1919 г. с антисоветской организацией С.С. Каменева и П.П. Лебедева (в годы Гражданской войны — начальник Полевого штаба Республики), чтобы «сорвать сталинский план по разгрому Деникина», а также подготовка террористического акта против Сталина в 1920 г.

Егорова мучили еще долго, но расправились быстро. 22 февраля 1939 г. он был приговорен Военной коллегией Верховного суда к смертной казни и на следующий день — в годовщину образования Красной Армии — расстрелян.

В марте 1956 г. Александр Ильич был реабилитирован и, как записано в его личном деле, «исключен из списков Советской Армии, ввиду смерти — с должности заместителя народного комиссара обороны СССР».

Как же тот большой начальник, который визировал эту холодную бюрократическую формулу, не почувствовал всего ее цинизма?

В.К. Блюхер:

«ДОБИТЬ ЯПОНЦЕВ У МЕНЯ ЖЕЛАНИЕ ЕСТЬ»

«Бесстрашный боец с врагами Советской республики, легендарный герой, В.К. Блюхер был идеалом для многих. Не скрою, я всегда мечтал быть похожим на этого… талантливого полководца»^{60}. О многих ли людях говорил с таким искренним восторгом и уважением Маршал Советского Союза Г.К. Жуков!

Полководческая слава Василия Константиновича Блюхера в 1920—1930-е годы была громкой, не уступала известности и популярности Буденного, Тухачевского, Чапаева, других героев Гражданской войны. Как и многих будущих военачальников Красной Армии, выбрать воинскую стезю его, крестьянского сына, побудили войны — сначала Первая мировая, а затем Гражданская.

Первые уроки руководства массами вооруженных людей Блюхер получил на Южном Урале. В историю Гражданской войны вошел 40-дневный рейд, который совершила партизанская армия во главе с будущим маршалом, пройдя с боями по тылам белых более 1,5 тыс. км от Оренбурга до Кунгура. Реввоенсовет 3-й армии Восточного фронта, в полосе которой вышли партизаны, сравнивая этот рейд по героизму и самоотверженности с переходом Суворова через Альпы, ходатайствовал перед Всероссийским Центральным Исполнительным Комитетом о награждении молодого командира. 28 сентября 1918 г., удовлетворяя это ходатайство, Президиум ВЦИК удостоил Блюхера только что учрежденного ордена Красного Знамени под № 1.

В августе 1920 г. Блюхер во главе 51-й стрелковой дивизии прибыл на Юго-Западный фронт. Именно сюда переместился центр борьбы с контрреволюцией: армия барона П.Н. Врангеля захватила Северную Таврию и нацелилась на центральные районы Советской республики. Отойдя за Днепр, красные уже 7 августа форсировали его, вновь заняли Каховку и захватили плацдарм на левом берегу Днепра.

Когда белые попытались ликвидировать его, на пути встала именно 51-я дивизия. Блюхер был назначен начальником каховского укрепленного района. Он энергично добивался создания прочной обороны плацдарма, и это ему удалось при поддержке выдающегося военного инженера Д.М. Карбышева.

Москва поставила задачу до зимы покончить с Врангелем. В сентябре крымский участок Юго-Западного фронта был выделен в самостоятельный Южный фронт во главе с М.В. Фрунзе. Врангель, со своей стороны, также чувствовал близящуюся развязку событий. 14 октября он предпринял ожесточенный штурм каховского плацдарма, который обороняли 51-я дивизия и одна бригада 15-й стрелковой дивизии. На узком участке фронта белогвардейцы сосредоточили 12 танков, 14 бронемашин, 90 орудий и более 200 пулеметов. Была предпринята самая мощная танковая атака за все время Гражданской войны. Но обороняющиеся выстояли. Уничтожив танки — здесь особенно отличились артиллеристы, которыми руководил будущий Маршал Советского Союза Л.А. Говоров — и большую часть живой силы противника, 51-я дивизия нанесла сильный контрудар. В трехдневных ожесточенных боях, как отмечал М.В. Фрунзе, «геройские войска под общей командой Блюхера не только отбили атаку врага, но, перейдя в дружную контратаку, окончательно разгромили его».

19 октября 1920 г. командующий фронтом поставил войскам задачу разбить армию Врангеля, не дав ей возможности отступить на Крымский полуостров, и захватить перешейки. События, однако, показали, что имеющимися в наличии силами и средствами эту задачу не решить. Хотя уже к вечеру 29 октября Перекопская ударная группа под командованием Блюхера достигла Перекопа, взять крепость не удалось. Врангель успел отойти на территорию Крымского полуострова. Подготовленная белыми оборона проходила по Турецкому валу — сооружению, воздвигнутому еще крымскими ханами, длиной в 11 км и высотой 8 м. Флангами вал упирался в Черное море и Сиваш и был усилен мощной и сложной системой долговременных сооружений. Перед валом был вырыт ров глубиной до 10 и шириной более 20 м, и построены две линии проволочных заграждений. Третья линия заграждений была скрыта во рву. С запада Перекоп прикрывался огнем корабельной артиллерии, а с востока — незамерзающим Сивашским заливом. В глубине Перекопского перешейка была сооружена вторая линия обороны, так называемый Юшуньский укрепленный узел. Шесть линий окопов с проволочными заграждениями преграждали вход в Крым между озерами Красное и Старое. «Противник имеет хотя и небольшой гарнизон, но обеспечил себя колоссальной материальной частью, которая, будучи приспособлена к местности, делает почти неприступным перешеек», — доносил Василий Константинович командующему 6-й армией А.И. Корку.

В течение недели на фронте царило затишье: стороны готовились к решающей схватке. Задача для 6-й армии была крайне сложная: впереди лежала хорошо простреливаемая противником открытая местность. Штурм позиций врангелевцев в лоб был чреват большими потерями и ставил выполнение боевой задачи под угрозу. Проведенная по приказу Фрунзе разведка бродов через Сиваш показала, что хотя залив считался непроходимым, его форсирование по дну возможно как для кавалерии, так и для пехоты. Появлялась, таким образом, возможность для удара во фланг и тыл врага.

Операция по взятию крымских перешейков началась в ночь с 7 на 8 ноября. Наиболее трудная задача в операции выпала Перекопской ударной группе Блюхера: 152-я и огневая бригады штурмовали Турецкий вал в лоб, остальные две бригады 51-й дивизии совместно с 15-й и 52-й дивизиями должны были форсировать Сивашский залив, занять Литовский полуостров и нанести удар в направлении Караджаная и далее на Армянск во фланг и тыл противнику, оборонявшему Турецкий вал.

Пользуясь тем, что из-за сильного ветра уровень воды в Сиваше упал, красные части приступили к пешему форсированию. За три часа они сумели преодолеть десятикилометровый залив и неожиданно для врага выйти к Литовскому полуострову. К утру 8 ноября 153-я бригада стала продвигаться к Караджанаю.