Марсиане (сборник)
Шрифт:
Начала она с того отсека, где заметила незнакомое лицо, но прежде убедилась, что никто не видит ее. То есть стала своего рода пособницей безбилетника. Она продвигалась по теплице, проходя ряд за рядом, склад за складом, резервуар за резервуаром. Но никого не видела. Затем переходила в следующий торус и повторяла ту же процедуру. Так миновали дни за днями, и маячивший впереди Марс уже вырос до размера монеты.
По мере продвижения она осознавала, насколько похожими были все эти отсеки, какое бы применение им ни находили. Летящие к Марсу жили в металлических резервуарах, каждый из которых походил на остальные, как разные годы на протяжении
Она обыскала все торусы, но так его и не нашла. Обыскала все осевые резервуары – результат тот же.
Он мог отсиживаться в чьей-нибудь комнате, многие из которых были закрыты, как в любой гостинице. Или мог быть в месте, куда она не заглядывала. А мог узнать, что она его ищет, и намеренно ее избегать.
И она начала заново.
Время истекало. Марс был уже размером с апельсин. Побитый и крапчатый апельсин. Вскоре им предстояло к нему приблизиться и начать аэродинамическое торможение, чтобы выйти на орбиту.
За ней будто бы кто-то наблюдал. Такое ощущение было у нее всегда – словно она проживала свою жизнь на невидимой сцене, играя для невидимой публики, которая с интересом следила за развитием сюжета и оценивала ее игру. И эти бесконечные мысли не могли ведь возникать сами по себе, верно?
Но сейчас это чувство казалось еще более ощутимым. Последние дни полета выдавались у Майи насыщенными – она готовилась к прибытию, ускользая ото всех, чтобы заниматься любовью с Джоном, уклоняясь от Фрэнка, чтобы не заниматься тем же и с ним. И все это время за ней кто-то наблюдал. Где бы она ни находилась, она словно была внутри резервуара, наполненного различными предметами, и приучила себя видеть то, что внутри, на фоне самого резервуара, выявляя несоответствия вроде ложных стен и перекрытий, – и кое-что в самом деле замечала. Изредка натыкалась. Но никогда не видела того, кто за ней следил.
Однажды ночью, выйдя из комнаты Джона, она почувствовала, что осталась одна. Тут же отправилась в теплицы, поднялась от их потолка к осевым резервуарам. Между потолком и низкой кривой, образованной внутренней стенкой резервуара, располагалась камера хранения, задняя стена которой находилась подозрительно близко. Майя заметила это однажды утром за завтраком, не придав поначалу особого значения. Но сейчас, отодвинув ящики от этой ложной стены, поняла, что вся стена на самом деле служила дверью и имела даже ручку.
Но оказалась заперта.
Она отошла, задумавшись, а потом трижды легонько постучала.
– Роко? – донесся изнутри хриплый голос.
Майя ничего не ответила. Ее сердце бешено колотилось. Ручка повернулась, и она, рванув ее на себя, схватила тонкое темное запястье. Потом отпустила дверь и крепко ухватилась второй рукой за предплечье, а в следующее мгновение ее саму потащили в маленькую каморку.
– Стой! – крикнула она и, когда мужчина попытался сбежать, проскользнув под ее рукой, бросилась на него всем телом, крепко приложившись к ящикам, но запястья не выпустила. Ей удалось сесть на незнакомца, как если бы она пыталась приструнить разбушевавшегося ребенка.
– Стой! Я знаю, что ты здесь живешь!
Он перестал вырываться.
Они оба чуть подвинулись, приняв более удобное положение, и она ослабила
– Что, думаешь, я собираюсь сделать? – горячо спросила она. – Думаешь, расскажу о тебе всем? Или отправлю домой? Ты думаешь, я из таких людей?
Он отрицательно покачал головой и попытался отвернуться, но затем взглянул на нее, будто заподозрив что-то.
– Нет, – ответил он почти шепотом. – Я знаю, ты не из таких. Но я очень боюсь.
– Меня бояться не обязательно, – сказала она.
Она резко вытянула свободную руку и коснулась его щеки. Он вздрогнул, будто конь. У него было тело борца в легчайшем весе. Он напоминал животное, непроизвольно дергающееся при прикосновении другого животного. Наверное, отвык от прикосновений. Она подалась назад, отпустила его руку и села, прислонившись спиной к обшивке стены и не спуская с него глаз. Лицо его выглядело необычным – узким и треугольным, еще и с этой асимметрией. Как с фотографии ямайского растамана из журнала. Из-под перекрытия веяло запахом теплицы. От мужчины же запаха не было; по крайней мере, она его не чувствовала – либо он тоже пах теплицей.
– Так кто тебе помогает? – спросила она. – Хироко?
Он поднял брови. Но после секундного колебания ответил:
– Да. Конечно. Хироко Аи, черт ее побери. Моя начальница.
– Твоя госпожа.
– Моя владелица.
– Твоя любовница.
Смутившись, он посмотрел на свои руки – они казались непропорционально большими, учитывая размер тела.
– Я и еще половина тепличной команды, – проговорил он с горькой улыбкой, – мы все в ее власти. А я вдобавок живу в этом подполье, черт возьми.
– И все чтобы попасть на Марс.
– Чтобы попасть на Марс, – с горечью повторил он. – Чтобы быть с ней, если точнее. Я с ума сошел, чертов дурак, идиот!
– Сам-то ты откуда?
– Тобаго. Тринидад и Тобаго, знаешь?
– Карибы? Я однажды была на Барбадосе.
– Да, у нас примерно то же самое.
– А теперь, значит, Марс.
– Ну, когда-нибудь да.
– Мы уже почти долетели, – сказала она. – Я боялась, что мы долетим, а я не успею тебя найти.
– Хм, – проговорил он, бросив на нее быстрый взгляд, а потом отведя глаза и будто обдумывая ее слова. – Что ж, теперь-то мне не нужно так торопиться туда попасть. – И снова поднял на нее взгляд и застенчиво улыбнулся.
Она рассмеялась.
Майя порасспрашивала его еще немного, а он отвечал и тоже задавал вопросы. Он был забавным – как Джон, только более чудным. Хоть в нем и чувствовалась горечь, он был интересным – она это чувствовала, – как кто-то новый, кого она еще не очень хорошо знала. В какой-то момент он даже заявил, что ей следовало бы остерегаться Хироко.
– Хироко, Филлис, Аркадий – от них жди беды. И еще от Фрэнка, конечно.
– Ну это уж мне и так известно.
– У вас та еще компания, – заметил он с хитрецой и будто бы наблюдая за ее реакцией.