Мартин Борман. Неизвестный рейхслейтер. 1936-1945
Шрифт:
Убийства продолжались. Армейское командование, подчиняясь приказам, не вмешивалось, хотя оно рекомендовало солдатам «не проявлять любопытства к подобным процедурам» и запретило «распространение фотографий и сообщений о таких событиях». Один ветеран-нацист счел массовые расстрелы столь омерзительными, что выступил с протестом. Это был Вильгельм Кубе, гаулейтер Белоруссии. Кубе являлся давним антисемитом и обладателем нацистского ордена Крови от 1923 года, присуждавшегося за участие в пивном путче. В 1936 году он впал в немилость после того, как написал анонимное письмо председателю партийного суда Вальтеру Буху с намеками, что жена Буха была частично еврейкой. Фрау Бух являлась бабушкой детей Бормана, и Кубе оказался на время в концентрационном
Геринг не смог бы совладать с методами СС, даже если бы хотел. Фюрер определил, что массовые убийства необходимы для того, чтобы открыть путь нацистскому «новому порядку». Тем самым вопрос был закрыт. Между тем германское наступление на восток продолжалось, несмотря на проливные дожди, превратившие твердую сухую землю в непролазную грязь, которая затрудняла продвижение танков и других транспортных средств, использовавшихся для блицкрига. В сентябре немцы объявили о захвате 600 тысяч военнопленных только в одном сражении, о разгроме сил Красной армии в Киевском котле. 3 октября Гитлер заявил в публичном выступлении: «Теперь я могу сказать это — до сих пор не мог, — что враг разбит и не сможет подняться снова». Через неделю фюрер поручил доктору Отто Дитриху, заместителю секретаря министерства пропаганды, объявить, что исход войны решен.
К этому времени нацисты захватили более 3 миллионов российских военнопленных. (По нашим данным, в 1941 году немцы захватили более 2,56 миллионов военнопленных, а всего за войну — более 4,5 миллионов. — Ред.) Их считали недочеловеками. После уничтожения евреев и коммунистов остальным пленным давали минимум еды и никаких медикаментов. Геббельс заметил в своем дневнике, что русские «не люди, но сборище животных».
Но когда нацистские армии продвинулись дальше в глубь СССР, некоторые офицеры ОКВ стали с беспокойством отмечать, что сопротивление русских усиливалось и принимало более умелый характер. Тем не менее казалось, что реализация плана «Барбаросса» вскоре успешно завершится. И после этого утвердится нацистский «новый порядок». Одна Великобритания не могла надеяться на разгром нацизма. Соединенные Штаты оставались нейтральными, но, даже если бы они вступили в войну на стороне англичан, эти союзники столкнулись бы почти с неразрешимой задачей борьбы с нацистской империей, которая после победы над СССР имела бы население почти 400 миллионов человек и территорию, охватывающую почти всю Западную Европу, часть Северной Африки и обширные пространства оккупированной России.
Мартином Борманом владела навязчивая идея добиться того, чтобы этот «новый порядок» утверждался аппаратом нацистской партии, который он возглавлял, а не армией, СС или каким-нибудь другим ведомством. Чтобы предотвратить установление слишком большой власти Гиммлера на востоке, Борман воспользовался своим влиянием на Гитлера с целью назначения Альфреда Розенберга в качестве рейхсминистра оккупированных восточных территорий, сознавая, что Розенберг являлся довольно слабым человеком, которым легко манипулировать.
Геббельс отмечал в своем дневнике, что Розенберг был «хорошим теоретиком, но не практиком. Когда дело казалось организации, он совершенно терялся, кроме того, он вынашивал довольно наивные идеи». Эти идеи исходили из того, что многие украинцы изначально приветствовали нацистов как друзей, которые пришли освободить их от сталинского угнетения. Розенберг хотел опереться на их добрую волю для борьбы с кремлевским режимом. Вместо того чтобы следовать жесткой политике террора и подавления, он рекомендовал проведение умеренного курса с целью привлечения поддержки украинцев, татар, кавказцев и других нерусских народностей в борьбе против великороссов. Розенберг предлагал привлекать такую поддержку посредством уничтожения ненавистных колхозов, поощрения религиозной свободы и относительного местного самоуправления под контролем нацистов, а также отказа от методов террора, если их целями не являлись коммунисты и евреи.
Всему этому решительно противился Борман, одержимый идеей господствующей расы. Славяне, по его мнению, были «унтерменшами» (обычно переводят как «недочеловек», но точнее «младший, подчиненный человек». А вот евреев, цыган, негров, нацисты за людей просто не считали. — Ред.) и требовали адекватного обращения с ними без исключений. Поэтому Борман, ослабивший власть Гиммлера поддержкой назначения Розенберга, теперь занялся подрывом влияния последнего. Он добивался этого путем убеждения Гитлера назначить рейхскомиссаром Украины Эриха Коха.
Хотя Кох формально подчинялся Розенбергу, он был человеком Бормана. Оба они хорошо знали друг друга со времени существования организации Россбаха. Кох был одним из тех, кто нес на похоронах гроб с телом нацистского мученика Альберта Лео Шлагетера, в нацистскую партию вступил под номером 90. Как и Борман, он был невысокого роста, с бычьей шеей. На его круглом розовом лице выделялись усики а-ля Гитлер. В своем сорокапятилетнем возрасте он занимал пост гаулейтера Восточной Пруссии и был тем человеком, которого Борман мог использовать в качестве инструмента осуществления своих идей.
Украина была самой большой советской республикой, полностью оккупированной немцами. В ней было много групп населения, настроенных антикоммунистически. Эта республика была крупнейшим поставщиком человеческих ресурсов и продовольствия (Украина была самой мощной металлургической базой страны, здесь было развитое машиностроение (в том числе военное) и другие отрасли промышленности. — Ред.) по сравнению с любой другой восточной территорией. Когда руководитель пресс-службы при министерстве Розенберга поздравил Коха с назначением рейхскомиссаром, охарактеризовав его как «начинание с целью вернуть национальный дух столь сильному и полезному народу, как украинцы», Кох ответил: «Дорогой мой, должно быть, вы вычитали это в какой-нибудь местной газете. Позвольте сказать вам одну вещь. Украинцев будут потчевать листьями дешевого табака для курения, водкой и кнутом, в то время как вы будете сидеть в укромном месте, распознавая славянскую душу».
В инаугурационной речи перед сотрудниками своего аппарата Кох заявил: «Господа, меня знают как свирепого пса. По этой причине меня и назначили рейхскомиссаром Украины. Свободной Украины нет. Нам нужно стремиться к тому, чтобы заставить украинцев работать на Германию, а не делать их счастливыми».
Кох оправдывал свое назначение. С тем большей энергией Борман препятствовал умеренному Розенбергу довести свои соображения до сведения Гитлера. Таким образом, нацисты утратили все шансы добиться сотрудничества украинцев в борьбе против Кремля. Для Бормана не имело особого значения то, что русские теперь противопоставили нацистской свирепости упорное сопротивление. Раз Красная армия будет, наконец, разбита, новые, германские хозяева страны смогут обращаться с ней как угодно. А этот момент казался не таким уж далеким.
Находясь вместе с фюрером в просто отделанной, изолированной от внешнего мира ставке Гитлера «Вольфшанце» («Волчье логово»), Борман по картам Гитлера наблюдал процесс осуществления плана «Барбаросса». Хотя глава партийной канцелярии мало смыслил в военной стратегии, он мог ясно видеть, что группа армий «Центр» под командованием фельдмаршала Федора фон Бока подошла 20 октября к Москве на расстояние 40 миль. Сталин оставался в столице, но основные министерства и дипломатические представительства были эвакуированы из нее неделей раньше. Об этом германская разведка подробно сообщила в «Волчье логово». И фюрер заявил, что исход войны предрешен.