Мартовскіе дни 1917 года
Шрифт:
Гораздо важне другая загадка, которую ставит приписка А. Ф. в письм, помченном 4-м марта. В ней говорится: "Только сегодня утром мы узнали, что все передано М.(иш), и Бэби теперь в безопасности — какое облегченіе".
Вдь 4-го были одновременно опубликованы оба Манифеста — и отреченіе Николая II, и отреченіе Михаила! Единственное как будто бы возможное объясненіе заключается в предположеніи, что жена и мать посл полученія "ужасающих" для нея свдній была в состояніи, граничащем почти с невмняемостью. Душевная экзальтація истерической женщины должна была дойти до крайних предлов, и в таком состояніи писалось -письмо 3-го (конец его) и письмо 4-го. По первому впечатлнію она обратила вниманіе только на то, что отрекся Царь. Она пытается сказать ему слово успокоеніе... в минуту "безумнаго страданія". Письмо преисполнено какой-то исключительно проникновенной нжностью любящаго существа...
"Я вполн понимаю твой поступок, о мой герой! Я знаю, что ты не мот подписать противное тому, чему ты клялся на своей коронаціи". Зачм длать искусственное предположеніе, что здсь имется в виду "передать наслдство сыну"? Неужели, не ясно, что дло
Мистическія представленія о власти находились в рзкой коллизіи с реальной жизнью. В февральскіе дни положеніе сдлалось безвыходным. "Ты спас царство твоего сына и свою святую чистоту"... Царь не сдлался клятвопреступником. Наслдник не связан присягой, и его царствованіе может быть конституціонным. Так, мн кажется, слдует толковать "таинственныя слова". В экзальтаціи, быть может, А. Ф. и продолжала врить в чудо, которое должно совершиться и которое вознесет царя "снова" на престол. Бог должен вознаградить "мученика". Но больше всего и скоре всего это — слова утшенія.
В сгущенной атмосфер мистических упованій, как-то трудно предположить, что дло могло итти о тонко задуманном коварном план сознательной "поддлки" историческаго акта. "Нить Аріадны" не могла итти в т дни из Царскаго Села. Могла ли самостоятельно возникнуть иниціатива такой политической интриги в голов того, кто "наивно думал, что он может отказаться от престола и остаться простым обывателем"? Сам нсколько наивный придворный истріограф ген. Дубенскій, сказавшій процитированныя слова в Чр. Сл. Ком., не дооцнивал, допустим, врожденное "лукавство" внценоснаго "сфинкса". Перед нами пройдет еще яркое свидтельство лица из иной среды, совсм уже враждебной, которое разскажет о тон, как внценосец, скинув тяготвшія на нем историческія бармы мономаховой шапки, оживал и длался "человком". То будет свидтельство Керенскаго, непосредственно наблюдавшаго послдняго императора в заключеніи в Царскосельском дворц[259].
ГЛАВА СЕДЬМАЯ.
МИXАИЛ II
I. Ставка и Петербург.
Закончив псковскую операцію, делегаты Временнаго Комитета в Я часа ночи выхали назад в Петербург. Приблизительно в то же время пошли сообщенія о принятых ршеніях главнокомандующим на фронт и в столицу. Только обостренно тревожной обстановкой и неувренностью можно объяснить непонятный инцидент, разыгравшійся в Петербург с арестом по ордеру новаго министра юстиціи полк. Шихева, производившаго в Штаб расшифровку манифеста. Окруженію Бубликова казалась подозрительной медлительность работы — ясно, умышленно затягивают; звонок в Гос. Думу и ршеніе, как выразился Ломоносов, "на всякій случай полковника с актом арестовать". Сказано и сдлано — из Думы послали не то грузовик, не то лимузин. Вроятно, этим объясняется "спшное" привлеченіе к длу считавшагося "спеціалистом по шифровальному длу" будущаго командующаго петербургскаго округа, полк. ген. штаба Половцова, котораго Гучков привлек к работ военной комиссіи. Он вмст с Родзянко отправился в главное управленіе Ген. Штаба и расшифровал ночную телеграмму Гучкова об отреченіи, адресованную на имя нач. гл. Штаба для передачи предсдателю Думы[260].
Неожиданное содержаніе акта отреченія произвело переполох в кругах Врем. Комитета — прежде всего в связи с тми антидинастическими требованіями, которыя так опредленно выявились в теченіе дня. Керенскій "без всяких обиняков заявил, — по словам Родзянко, что если воцареніе Мих. Ал. состоится, то рабочіе г. Петрограда и вся революціонная демократія этого не допустит". Смущал и вопрос о законности акта, поднимавшій "обоснованный юридическій спор" в смутное и тревожное время. Этот вопрос кратко разсматривает в воспоминаніях Набоков: "Наши основные законы, — говорит он. — не предусматривали возможности отреченія царствующаго императора и не устанавливали никаких правил, касающихся престолонаслдія в этом случа!.. При таком молчаніи основных законов престол в случа отреченія мог переходить только к "законному наслднику". "Престол россійскій — не частная собственность, не вотчина императора, которой он может распоряжаться по своему произволу... Поэтому передача престола Михаилу была актом незаконным. Никакого юридическаго титула для Михаила она не создавала". "Принятіе Михаилом престола", слдовательно, было "с самаго начала порочным". Не удовлетворял в. кн. Михаил с морганатической супругой и легитимистов, мннія которых находили извстный отзвук в думской сред. Мы видли, что "интригам" кн. Брасовой готовы были они приписать даже идею регентства, за которой таилась секретная мысль превратить временнаго регента в постояннаго императора. Столичная "яхт-клубская" молва давно уже приписывала кн. Брасовой подготовку в этих цлях чуть ли не заговора. (Запись Нарышкиной 21 авг.). Палеолог, с своей стороны, еще в феврал 16 г. записал ходячіе слухи и комментировал
Так или иначе первым ршеніем в сред думскаго комитета и новаго правительства было — остановить распубликованіе манифеста. В 5 час. утра Родзянко и Львов[261] вызвали к прямому проводу Рузскаго и Алексева[262]. Предсдатель Думы довольно ярко, чрезмрно даже сгущая краски (может быть, в цлях боле сильнаго воздйствія на главнокомандующих, а, может быть, в состояніи собственной растерянности), изобразил то, что происходило в ндрах новой правительственной власти.
"С великим трудом — говорил Родзянко, — удалось удержать в боле или мене приличных рамках революціонное движеніе, но положеніе еще не пришло в себя и весьма возможна гражданская война. С регентством Великаго Князя и воцареніем Наслдника Цесаревича помирились бы, может быть, но воцареніе его, как императора, абсолютно неприемлемо". На сожалніе, выраженное Рузским, по поводу того, что "депутаты, присланные вчера, не были в достаточной степени освоены с ролью и вообще с тм, для чего пріхали". Родзянко пояснил: Опять дло в том, что депутатов винить нельзя. Вспыхнул неожиданно для всх нас такой солдатскій бунт» которому еще подобнаго я не видл, и которые (так в подлинник), конечно, не солдаты, а просто взятые от сохи мужики, которые вс свои мужицкая требованія нашли полезным теперь же заявить. Только и слышно было в толп: ''Земли и воли", "Долой династію", "Долой Романовых", "Долой офицеров". И началось во многих частях избіеніе офицеров, к этому присоединились рабочіе, и анархія дошла до своего апогеях[263]. В результат переговоров с депутатами от рабочих(?) удалось придти к ночи сегодня к нкоторому соглашенію[264], которое заключалось в том, чтобы было созвано через нкоторое время Учред. Собраніе для того, чтобы народ мог высказать свой взгляд на форму правленія, и только тогда Петроград вздохнул свободно, и ночь прошла сравнительно спокойно. Войска мало по малу в теченіе ночи приводятся в порядок, но провозглашеніе императором в. кн. Мих. Ал. подольет масла в огонь, и начнется безпощадное истребленіе всего, что можно истребить. Мы потеряем и упустим из рук всякую власть и усмирить народное волненіе будет некому; при предложенной форм возвращеніе династіи не исключено и желательно, чтобы примрно до окончанія войны продолжал дйствовать Верховный Совт и нын дйствующее с нами Временное Правительство[265]. Я вполн уврен, что при этих условіях возможно быстрое успокоеніе, и ршительная побда будет обезпечена, так как несомннно произойдет подъем патріотическаго чувства"...[266], — "Скажите, для врности, так ли я вас понял" — спросил Рузскій: "Значит, пока все остается по старому, как бы манифеста не было, а равно и о порученіи кн. Львову сформировать министерство. Что касается назначенія в. кн. Н. Н. главнокомандующим повелніем Е. В., отданным вчера... То об этом желал бы знать также ваше мнніе; об этих указах сообщено было вчера очень широко по просьб депутатов[267], даже в (Москву и, конечно, на Кавказ". — "Сегодня нами сформировано правительство с кн. Львовым во глав", — отвтил Родзянко: "Все остается в таком вид: " Верховный Совт, отвтственное министерство и дйствія законодательных палат до разршенія вопроса о конституціи Учр. Собраніем. Против распространенія указов о назначены в. кн. Н. Н. верховным главнокомандующим не возражаем". — "Кто во глав Верховнаго Совта", — интересуется Рузскій. — "Я ошибся: не Верховный Совт, а Временный Комитет Гос. Думы под моим предсдательством"[268].
Соединившись со Ставкой, Родзянко просил Алексева "не пускать в обращеніе никакого манифеста до полученія... соображеній, которыя одни могут сразу прекратить революцію" и, повторил ему с небольшими варіантами то, что сказал Рузскому. "Приму вс мры задержать... командующих войсками... сообщенный им манифест", — отвтил Алексев: "Сообщенное мн вами далеко не радостно. Неизвстность и Учр. Собраніе дв опасныя игрушки в примненіи к дйствующей арміи... Петроградскій гарнизон, вкусившій от плода измны, повторит его с легкостью и еще, и еще раз, для родины он теперь вреден, для арміи безполезен, для вас и всего дла опасен. Вот наше войсковое мнніе... Вс помыслы, вс стремленія начальствующих лиц дйствующей арміи направлены теперь к тому, чтобы дйствующая армія помнила об одной войн и не прикоснулась к 6олзненному состоянію внутреннему, переживанмому нын частью Россіи"... "Я солдат, — заканчивал Алексев, — и вс мои помыслы обращены на фронт, на запад, к сторон врага ".
Начальник штаба был, дйствительно, смущен и 6ольше всего оттяжкой освдомленія фронта, предвидя, как и вс главнокомандующіе, что это может имть трагическія послдствія, ибо "немыслимо удержать в секрет высокой важности акт, предназначенный для общаго свднія"[270]. У Алексева. явилась мысль оказать воздйствіе на "виляющее" правительство, как он выразился через нсколько часов в разговор с Брусиловым. Он обратился в промежуток между 1—4 часами ко всм главнокомандующим: "Из совокупности разговоров предсдателя Думы с главкосвом и мною, — телеграфировал Алексев, кратко излагая суть этих разговоров, — позволительно придти к выводу: