Марья-Искусница и Хозяин костяного замка
Шрифт:
— А кто хозяин-то? — сощурила я глаза.
— Без оплаты не скажем! — кричат пикси вредными голосами. — Не скажем! И затанцуем сейчас! И на защитника не посмотрим, в своем мы праве! На нашу полянку ты зашла!
Ну ничем от нашей нечисти не отличаются! Разве что у нашей совести побольше.
Сунула я руку в карман, достала леденец сладкий на палочке.
— Вот, — говорю, — все, что есть у меня на откуп. Из самой Руси волшебной гостинец к вам приехал.
Схватили пикси леденец, драться стали за него. Разломали на мелкие кусочки, во рты пихают, давятся.
—
И порх от меня!
— Куда? — я им вслед закричала. — А мне помочь вы можете? В замок колдуна Мерлина попасть!
Они обернулись, кружат вокруг меня.
— А чем ты нам еще отплатишь? — смеются. — Сладости твоей нам недостаточно.
Я себя по карманам похлопала, ленту из косы вытянула.
— Ленту я вам подарю, малышня вы бесстыжая.
— Мало, мало, мало! — пищат. — Больше давай!
— Так что же вам дать, жадины? — спрашиваю.
Тут одна из малышек ко мне подлетела и как за волосы меня дернет!
— Волосы у тебя больно хороши. Длинные, шелковые, теплые. Отдай нам косу свою, девка! Мы из нее плащи на зиму будем ткать, чтобы и зимой из Холмов выходить, со снежинками танцевать, холода не боясь.
Я за косу схватилась, назад отступила.
— У нас на Руси, — говорю, — девка без косы — позор семьи. Только мужним косу режут. Лучше уж в подоле принести, чем без косы остаться!
— Ну тогда бывай, — и полетели пикси прочь.
Я вздохнула, косу в руках повертела…
— Постойте, я согласна! — закричала им вслед. — Только помогите в замок пробраться! На кухню отнесите меня, к брауни Эльде! Целиком и живой, — добавила, — а то знаю я вас, шутников!
Вернулись они со смехом, как рой колокольчиков, обрезали мне косу по самый затылок. Стала голова без косы легкая-легкая. Ну, теперь обратного пути мне точно нет — только батюшку выручать. Батюшке-то все равно, есть коса у меня или нет.
Окружили меня пикси, завертелись вокруг, засияли — словно в столб сияющий окунули. Закрыла я глаза, а когда открыла — стою я уже на кухне Мерлина, а мохнатая Эльда спиной ко мне лук сердито рубит и ругается под нос.
Запищали пикси, полетели по кухне — кто яблоко тащит, кто сливу сладкую сушеную, кто ложку с медом, а Эльда за ними с веником побежала, с руганью. Похватали сладостей и только их и видели, один за другим в воздухе растворились.
— Вот поганцы, — Эльда хохочет, сгибаясь, веником обмахиваясь, — воришки мелкие, обманщики!
Повернулась, увидела меня и ахнула.
— Где же твоя коса, Марья?
— Пикси отдала, — и руки сами потянулись волосы погладить, пригладить растрепанные.
— Да зачем же все отдавать! Хватило бы и локона этим паршивцам! — ругнулась она. — В волосах столько силы скрыто, а ты им за пустяк подарила. Так зачем же ты вернулась, милая?
— Кому и пустяк, — вздохнула я, — а кому жизнь любимого батюшки. А вернулась, потому что надо мне хозяина вашего задобрить. Пусть хоть гонит, хоть ругает, а не отстану, пока на мне не женится!
— Да, суров он, но и ты, гляжу, решительно настроена, — согласилась брауни, улыбаясь. — И хорошо. Давно пора ему жениться, куда мужику-то без жены? Мужик без жены дуреет, на звезды смотреть лезет, книги умные читать… Вот что, девка. Завтрак он уже съел, а обед еще далеко. Отведу я тебя в помывочные, платье свежее дам, а потом и готовить можно. Если чего не хватит — воронам нашим скажи, они по всему свету достать нужное могут. Но всего довольно у нас в погребах, разве что совсем далекую редкость закажешь. Сготовишь, отнесешь ему обед сама. Улыбнешься, пирога преподнесешь, слов ласковых скажешь, может, и оттает. Только не трогай у него в мастерских ничего, заклинаю, а то осерчает, и обед вкусный не спасет! Нам он даже убирать там запрещает!
Глава 8
Ох и расстаралась я в это раз! Щей грибных наготовила, пирогов с рыбой жирною, красной, лучком и перцем сдобренной, с морковкой тушеной. А пшено рассыпчатое с белыми грибочками, рачьим мясом запечённым, маслом сливочным и репою? А сладость персиянская из теста тонкого, орехами и медом проложенного? Да после такого даже упырь неживой улыбнется и пляс сорвется!
Зазвонил колокольчик к обеду, пошла я с подносом тяжелым к колдуну. Волосы короткие лентой повязаны, платье свежее надето, шагаю, а сама ни жива ни мертва. Прошла зал костяной пиршественный, гобеленами завешанный, с очагом громадным у стены, поднялась по лестнице витой в башню, мимо спальни хозяйской и мастерских колдуна, на самый верх, к комнате, где он зелья и заклинания свои испытывает и обедает, если от дел оторваться не может.
И то тут, то там встречались мне волшебные слуги. Ворон Доррин духа прозрачного распекал, за то что тот ночью цепями гремел, брауни молоденькие, поменьше, чем Эльда, залы вовсю намывали, русалка длинноволосая на двух ногах с корзиной стираного белья во двор спешила, мелкий человечек какой-то в шляпе зеленой и с горшком золота в руках мимо пробежал — только буркнул «Еще одной жалованье платить, с золотцем расставаться, пусть и хозяйским». Слышались со двора удары молота по наковальне — видно, кузнец работал, — ржание лошадей из конюшен, мычание коров, квохтание куриц и ругань птичниц. Видела я и обычного человека, старенького садовника с пышными усами — он Эльде на кухню сито с горохом нес и морковку. Ну, хоть не одна я тут человеческого рода и уже душе приятнее.
Пока поднималась, запыхалась вся. Волосы из-под ленты выбились, в глаза лезут, и не поправить их никак. Встала я у двери круглой, по краям словно пламенем обугленной, постучала.
— Заходи, Эльда, — недовольно прозвучало изнутри.
Я кое-как спиной дверь толкнула, пятясь, с подносом вошла… и на что-то наткнулась, что-то смахнула на пол. Оглянулась через плечо, обмирая — за мной стол, а на полу две плошки лежат разбитые, и зелье разлитое вокруг дымком вьется, и пахнет черемухой и яблоком.