Маска Дантеса
Шрифт:
После уличного света в камере было почти черно. Друз наткнулся на стул и едва не упал. Постепенно глаза вновь привыкли к полумраку. Похоже, в камере нет даже видеонаблюдения – настолько строго соблюдена реконструкция.
Арестованный улучил миг, когда никто не заглядывал в глазок, развернул обертку фисташек. И не удивился, обнаружив на внутренней стороне надпись на латыни.
“Признайся в убийстве! Нам нужно выиграть время, – гласила записка на обертке. – Потом К. тебя вытащит”.
Почерк, несомненно, принадлежал Лери. Друз шмыгнул носом. Но это шмыганье тоже можно было списать на насморк. Заключенный опустился на колченогий
Признаться в убийстве – просила Лери. И этот офицер, что демонстрировал настоящую плаху и виртуальную казнь, он тоже требовал: признайся! Они что, сговорились – Лери и этот офицер? Обертка задрожала в руке Друза. Ну, этот тип – понятно, ему надо запугать заключенного, чтобы тот от страха потерял остатки мозгов. Но Лери! Как она могла посоветовать такое?
Неужели готова любить жалкого труса? Или ей только кажется, что готова? Она хочет его спасти любой ценой. Она умоляет: признайся…
Нет. Друз затряс головой.
“ Я не убивал и потому не могу сознаться. Не могу – и все. Можете вести меня на плаху!”
Утро наступило, а Корвин так и не лег спать, По галанету для него пришло сообщение: следствие установило, что отпечатки Друза на бластере, переданном Марком, подлинные. Поэтому эксперты еще сутки будут изучать улики. Значит, еще день и еще ночь у Марка имеются в запасе. Надо хотя бы подкрепиться, но яства Ксении для этого не подойдут.
С заменой оружия Марк разобрался… А вот убийца был по-прежнему не известен. И главное – никаких доказательств.
Марк вновь включил запись допроса.
“Человек торопился. Бежал. Я выглянул. Увидел спину, затянутую в синее, и голову в колпаке синего цвета”.
“Колпак”… почему Друз сказал “колпак”? Постой! Колпак! На латыни “митра”! Но про митру Друз говорил еще раз… То есть не про митру… “Ты веришь следователю? Я бы не поверил и священнику!”.
Стаса застрелил человек в одежде священника? Чушь…Кто-то нарядился на маскарад монахом? Священник… носит митру… Митрой на латыни именуют любой восточный головной убор. Тюрбан? Мерд! Я же был вчера в тюрбане. Он видел меня? Намекал, что слышал мой разговор со Стасом? Ну и что? Я и не отрицал… не отрицал… не то… Друз видел убийцу. И этот человек был в тюрбане. И не только… синий человек… невидимка… в карнавальном костюме. Моем костюме. Друз думает, что я убил Стаса? Но я ушел… то есть я ушел, а вернулся некто, одетый как я, и застрелил Стаса?
Марк почувствовал, как по спине его стекает струйкой пот.
Итак, что известно? Убийство было подстроено… Но почему убийца решил, что Стас и Друз отправятся поутру в сад? Рассчитывал на счастливый случай? Нет, конечно. Случай может все лишь испортить…
Итак… утром… рано, когда все еще спали, убийца, одетый как Калистро – то есть в костюм Марка – вызвал Стаса утром в сад. Ну, конечно! Стас еще сказал: “А вот и Марковин вернулся”… вернулся… Видимо, убийца попросил Стаса подождать и ушел… что он ему обещал? Устроить новую дуэль? Привести Лери? Неизвестно… неважно. Убийца отправился за Друзом. Но тут он просчитался. Друз уже проснулся и вышел в сад – искать потерянный накануне бластер. Лацийцы поднялись слишком рано (сказалась разница в сутках Лация и Китежа). Тогда неизвестный вернулся в сад, застал Марка и Стаса за разговором, увидел Друза… Когда Марк ушел… подождал немного, приблизился и демонстративно (так, чтобы видел Друз) выстрелил в Стаса. После чего побежал. Друз, возможно, кинулся следом… Возможно, он кричал, и его крик слышала Ксения. Потом Друз вернулся в надежде, что Стас еще жив, вызвал медика… тут объявилась Ксения… Друз еще не сознавал, что эта ловушка для него. Он думал лишь о том, как выгородить Марка.
Итак, убийцы совершили несколько ошибок. Первая: они решили, что Друз отдал бластер на хранение старому князю. Второе: они не учли, что на Лации сутки короче… Но верно рассчитали, что Друз ни за что не выдаст Марка. И не ошиблись (почти), понадеявшись на неопытность следователя с Лация. Ну вот, теперь куски мозаики ложились один к другому без малейшего нажима. Умница, Корвин! Наконец-то ты нащупал нужную ниточку! Марк почувствовал удивительную легкость во всем теле. Будто крылья выросли за спиной. Хотелось подпрыгнуть и лететь. И он в самом деле подпрыгнул и издал боевой клич “Баррио!”, имитируя рев слонов.
Осталось узнать лишь одно: кто этот человек в костюме Калиостро, как он связан с Ксенией и как он удрал из усадьбы.
Корвин отправился в столовую. Охрана его попустила беспрепятственно, хотя ощупали сканерами, но уже без прежней старательности.
Хозяин усадьбы и Сергий Малугинский завтракали.
– Принесите нашему гость прибор, Иван, – обратился князь Андрей к высокому и прямому, как жердь, слуге. Знакомые прилизанные седые виски. Кажется, Иван вездесущ.
– Не стоит. – Марк взял полупустой молочник, налил туда кофе из серебряного кофейника, потом демонстративно сгреб с пирожковой тарелки Андрея Константиновича булочки и уселся за стол. – Мне ничего больше не надо.
– Что-то произошло? – поинтересовался хозяин усадьбы, с улыбкой наблюдая за беспардонным поведением гостя.
– Ничего особенного. Мне подсыпали в чашку снотворное. Доза была великовата… Я мог заснуть навсегда. Но – как видите, жив, здоров.
– Быть не может… – как-то очень вяло запротестовал князь.
– Поэтому я решил не рисковать во второй раз. Кстати, ваше высокопревосходительство, – обратился Корвин к кабинет-министру, – будьте так любезны, помогите мне в решении одного вопроса.
– Я в вашем распоряжении.
– Что вы знаете о проекте “седьмое колено”?
– Это не имеет никакого отношения к убийству Стаса. – Кабинет-министр едва заметно вздохнул, давая понять, что следователь выбрал не тот путь.
– А мне кажется, что имеет. Так вы что-то знаете?
– Практически ничего. – Владимил изобразил глубокую задумчивость. – Это какие-то малоперспективные разработки одной из наших лабораторий. Вы наверняка слышали, что Китеж очень много внимания уделяет науке.
– Генетическим лабораториям, – уточнил Марк.
– Вы что-то понимаете в генетике?
– Практически ничего, – Марк намеренно повторил фразу собеседника.
– Я тоже. Так не будем об этом говорить. Расскажите лучше, что вам удалось обнаружить.
“В какую игру играет Сергий Малугинский? – шепнул голос предков. – Мне его поведение все меньше нравится”.
“Мне тоже”, – мысленно ответил Корвин.
– Да, кое-что я узнал, – сказал вслух. – Семен Лосев. Это имя вам знакомо? – Произнося это, Марк смотрел вовсе не на кабинет-министра, а на старого князя. Впрочем, даже смотреть на него было не обязательно. Едва прозвучало “Семен Лосев”, как Андрей Константинович уронил на пол серебряную ложечку. Марк наклонился и поднял.