Маска Дантеса
Шрифт:
– Мне помогают предки, – дипломатично заявил юноша.
– Ладно, слушай. “Седьмое колено” – это газ. Очень сильный отравляющий газ. Его можно запрограммировать строго на определенного человека и на всех его родственников, – старец внезапно переменил манеру разговора. – До седьмого колена. Так сказать – вверх и вниз… отец, дед… прадед… и дети… и внуки… и правнуки… За раз больше семи колен не наберется. Даже среди долгожителей редко встречаются люди старше ста сорока… Итак, вы распыляете газ над городом, а умирают только трое: отец его сын, его внук… Если больше родственников
– И давно этот газ существует?
– Двадцать лет назад уже был. Я пытался воспрепятствовать, обратившись к вашему отцу. Но он не пожелал влезать в это. Пять лет назад газ был усовершенствован и испытан…
– Кабинет-министр знает об этом проклятом “седьмом колене”?
– Смеешься? – обиделся Кир.
– Так знает или нет?
– Конечно!
– Но зачем разрабатывать такое? Это же оружие террора…
– В войне тоже сгодиться может. Правда, теперь не понять, где война, где этот ваш террор. Убить генерала… и его штаб… и только… Вам надо лишь достать достаточно крови… даже не самой жертвы, а ее близкого родственника. Теперь каждый мнит себя пупом земли. Каждая козявка свою кровушку сдает на сохранение. Из схорона пробирку выкрал – и газ готов.
– Получается, этот газ нетрудно изготовить?
– Да тут любой обормот справится, если знать, что и как мешать.
– Погодите! Озерники, что, имеют доступ к газу?
– Они его сработали. В третьем граде. Говорят, там двух ученых за измену заточили. Вот они пятьдесят лет на дне сидели, как рыбы, газ этот творили. Потом наверх продали. Военным. Кабинет-министр был против этих планов, потребовал города изничтожить, и газ изничтожить, и все записи о нем – тоже. “Изоляция плодит злобу” – вот что Владимил повторяет без устали.
– Владимил не прав?
– Не знаю. Но насильственное изменение тоже злобу плодит. Никто не знает, что с этой злобой делать…
– Вы говорите, кабинет-министр хочет уничтожить озерные города. Это возможно?
Вместо старца ответил князь Сергей:
– Великий князь вот-вот подпишет указ. Не может простить озерникам гибель своей сестры. Владимил торопится. После карнавала в Вышеграде все может перемениться. Даже дружба Великого князя может исчезнуть. В этот раз грядет великое ряжение, все маски меняются.
– Значит, убийцы Стаса рассчитывали на то, что кабинет-министр отзовет свой проект… – пробормотал Корвин вслух.
А про себя закончил:
“Но он его не отзовет. Этот вариант тоже просчитан. Друза казнят. Но поскольку обвиняемый не признает своей вины, его генетический материал будет сохранен и отправлен на хранение в тюремный банк генов. То есть в озерный город. Где он поступит в распоряжение создателей “седьмого колена”. Как ловко! Почти идеально… Все рассчитано. Но чем ответит кабинет-министр? Ведь у него есть ответ! Непременно должен быть! ”
Комбраслет на руке Корвина взвыл тревожным сигналом.
Юноша коснулся узора, включая связь.
– Марк! – услышал Корвин голос Флакка. – Немедленно прибудь в Вышеград!
– Что случилось?
– Немедленно! – повторил Флакк.
Корвин отключил связь.
– Извините, я должен отбыть. Вы мне очень помогли, князь. – Юноша поклонился.
– От всего этого за версту несет политическими интригами, – поморщился Сергей. – А я их терпеть не могу.
– Кто их любит! Но мы не можем от всего отгородиться.
– Я больше не буду участвовать ни в чем таком. – Князь Сергей брезгливо поморщился.
– А я не спал больше суток. Как мне вести флайер? – спросил Корвин, ни к кому конкретно не обращаясь.
– Вот что, парень, полечу-ка я с тобой, – сказал Кир.
– Вам надо в Вышеград? – удивился Марк.
– Мне никуда не надо. Я нахожусь там, где удобно. Мне. А люди приходят и говорят со мной. Я странствую. Но мне кажется, будет лучше не оставлять тебя одного, пацан.
“Нет, “пацан” – это не следователь”, – решил Марк.
Глава VIII
Озерники
Надо поспать. Немного поспать. Хотя бы час или чуть больше. Сон не только вернет силы, но и может доставить нужную информацию. Сверхнужную в подобной ситуации. Наяву ее не добыть – “трубочки памяти” здесь не помогут. Но для сна нет ни минуты. Разве что поставить флайер на автопилот и уснуть. Адаптивные дороги для этого приспособлены. Но опасно… Очень опасно…
– Вы можете управлять флайером? – спросил Марк старца.
– Нет. Но я пихну тебя в бок, если машина начнет чудесить.
Ладно, попробуем уснуть под надзором озерного человека. Иного выхода нет. Этот час для сна сверхнеобходим.
“Мне нужен в группу еще один человек, – подумал Марк, засыпая. – Еще один… который бы страховал в подобной ситуации…”
И тут же провалился в прошлое.
Ему вновь приснилась усадьба князя Андрея. Отец и старый князь (тогда выглядевший куда старше, чем сейчас) сидели на террасе.
– Все дело в особенностях реконструкции. Хочешь ты этого или нет, но чем точнее выполнена реконструкция по своей сути, по своему духу, тем неизбежнее она копирует все особенности данной исторической эпохи, все ее предрассудки, заблуждения и недостатки, – говорил Андрей Константинович. – Технический прогресс, поток информации здесь ни при чем. Флайеры и галанет ничего не могут изменить. Мы слишком точно реконструировали девятнадцатый век России. И что получили? У нас есть свои западники и свои славянофилы, та же пропасть между аристократией и народом, то же поклонение перед иноземным, страсть к механическому копированию и все то же нелепое желание решить все проблемы мгновенным разрубанием Гордиева узла.
– Nomen est omen. Мы скопировали Римскую республику и получили непримиримую вражду патрициев и плебеев. Хотя привилегии патрициев подтверждены их биологическими особенностями, это ничего не меняет. Психологам-реконструкторам этот феномен давно известен.
– Так в чем же выход? Отказаться от реконструкции? – Старый князь с сомнением покачал головой. – Колония без реконструкции… что это такое? Я был однажды на такой. Сборище бродяг, преступность, жестокость, хаос… Иногда мне кажется, что Звездный экспресс работает за счет несхожести наших цивилизаций. Это та разность потенциалов, которая заставляет наши корабли лететь вперед.