Маска Дантеса
Шрифт:
– И твердь не пыталась их вытащить? – перебил отца Друз, пораженный рассказом.
– Не знаю. Похоже, что нет. С одним из этих несчастных мне довелось сблизиться. Он ненавидел озерников и сами города лютой ненавистью и хотел бежать. Хотел так неистово, что, казалось, ни одна сила на свете его не остановит. Мы стали готовить побег вместе. Я обещал – если только выберусь из проклятого пузыря – вытащу парня с планеты и увезу куда-нибудь, где его никто не найдет. Парочку таких мест я знал. “Не Китеж и не Лаций”, – повторяли мы. Это стало нашим девизом. Мы долго готовились…
– И как ты жил эти десять лет?
– Вполне прилично. Работал посменно. Разделывал рыбу. Ел, спал… иногда вспоминал Лаций. Но все реже и реже.
Корвин, Флакк и Лери сидели в соседней комнате посольства.
Марк смотрел на отца и сына. Они сидели и разговаривали. Как два мало знакомых друг другу человека. Немного стеснялись друг друга. Не знали, куда деть руки. Отводили глаза. По сути чужие… А если представить, что есть где-то мир, тайный город, и там отец Марка томится много лет, ожидая освобождения. Но нет… Им не встретиться. Никогда…
– Теперь все ясно, – Корвин тряхнул головой, отгоняя нелепые мысли. – Или почти все. Этот китежанин, объявленный вне закона, бежал из озерного города. Но на тверди он был в опасности. С другой стороны, он вытащил из ловушки племянника князя Андрея и мог рассчитывать на помощь аристократа. Он не ошибся – его приняли с распростертыми объятиями. Его подлинное имя давно стало именем преступника. А Сергий Малугинский, уроженец Лация, был ничем не запятнан. К тому же озерники его по-прежнему стерегли. Беглец назвался Сергием Малугинским, и князь Андрей принял его за беглеца с Лация.
– Но как он стал кабинет-министром? – изумился Флакк.
– Не знаю точно… но, как я понял со слов Сергея, Лжедруз не сказал князю Андрею, что Натали погибла. Напротив, уверил, что только разрушив озерные города, можно вернуть любимую сестру на твердь. И других тоже спасти. Андрей Константинович помог самозванцу сблизиться с Великим князем. Все остальное было делом техники. Ловко сыграв на преклонении правителя Китежа перед Лацием в те годы, фальшивый Друз сделал головокружительную карьеру. Все сошлось – его одержимость, уверенность в себе, знание обычаев озерных городов и тверди, и вдобавок лацийское имя, действовавшее на Великого князя не хуже заклинания. Новый кабинет-министр убедил правителя Китежа уничтожить озерные города.
– А мне их жаль… – вздохнула Лери. – Они такие красивые… Помните, как мы смотрели на них их флайера? Волшебные замки.
– Тюрьмы и места ссылок, – уточнил Марк.
– Увы…
– Кстати, сестрица, Вадим так и не пойман, – сказал Корвин. – Тебе что-нибудь удалось узнать из капсул?
– Кое-что. Видишь ли, старший брат Семена Лосева Вадим был сослан в озерный город на три года за… нет ты только послушай! За попытку силой завладеть одним из куполов. Каким-то образом ему удалось вернуться. Он стал требовать разрушения озерных городов. Его никто не слушал, грозили вновь сослать. И тогда он исчез.
– Выходит, Вадим ненавидел озерные города? И – похоже – он был когда-то участников атаки Владимила на озерный город.
– Похоже на то. Теперь Вадим готов уничтожить старого друга ради достижения их прежней цели.
– Может быть, они заодно? – неуверенно спросила Лери.
– Не знаю… – Марк пожал плечами. – Что ни говори: чужая реконструкция.
Глава XIII
Вадим
– Я ваш должник до конца дней… то есть перед Друзом… должник. Его героизм… – У Гривцова перехватило дыхание.
– Расшаркиваться будем потом, – прервал его Корвин. – Нас ждут.
Раннее утро, карнавал утих на время, но вокруг тюрьмы все еще кружат человек десять в масках. Запоздавшие весельчаки? Заговорщики? Не поймешь. С Гривцовым и Корвином прибыли двадцать жандармов. Все метра по два ростом. Внушительные ребята.
Двери тюрьмы распахнулись.
– Теперь нам надо найти Вадима и его подручных, – говорил Марк, пока офицер с напомаженными волосами вел Гривцова и его спутника по коридору. – У них образец геногаза с кодом Друза. Разумеется, Лаций сумеет защитить центуриона и его отца. Но пока газ не уничтожен, наш друг нигде не может чувствовать себя в безопасности.
– Мне даны исключительные полномочия для ведения этого дела, – похвастался Гривцов.
– Почему не сделали этого раньше? Почему?.. – Корвин задохнулся от возмущения.
– Политики планировали извлечь максимум выгоды, – Гривцов говорил об этом как о само собой разумеющемся. – Теперь же, после убийства посла Китежа, и покушения на кабинет-министра, никто не посмеет вступиться за озерные города.
– Но зато Китеж и Лаций находятся на грани войны, – напомнил Корвин.
– Надеюсь, мы не переступим грань. – Следователь остановился возле двери в нужную камеру. Деревянная, окованная железом дверь – великолепная реконструкция, выполненная с любовью.
Корвин вошел в камеру первым. Человек в арестантском балахоне, сидевший на неудобном стуле, с трудом поднялся.
– Петр Христофорович, – обратился к арестанту Гривцов. – У вас есть шанс спастись или хотя бы облегчить свою участь.
– Разве?.. – криво улыбнулся медик. – Вместо плахи заточение в озерном городе? На пятьдесят лет как государственному преступнику?
– Вам же так нравились озерные города, – не без яду заметил Андрей Архипович.
– Ладно, выкладывайте, что вам нужно, – перебил следователя арестант. – Я не дурак, чтобы вам верить. Просто мне хочется, чтобы вы быстрее ушли.
– Назовите имена ваших сообщников. Для начала. – Гривцов улыбнулся.
– Не забудьте также рассказать, где находится образец крови Друза и основа для газа, – напомнил Корвин.
– Всего ничего, – фыркнул заключенный. – А если я откажусь отвечать, вы вколете мне сыворотку памяти?
– Или проведут допрос под гипнозом, – предложил Гривцов. – У меня особые полномочия. Вашего согласия на такой допрос не требуется.
– Почему же еще не провели?
– Лучше, когда человек все делает добровольно.