Маска из другого мира
Шрифт:
В этот момент Иванов посмотрел на Дена — всего лишь скользнул взглядом — но тот вжал голову в плечи и, сразу стало понятно, готов был от стыда провалиться под землю. А режиссер уже говорил дальше, перестав акцентировать на бородаче свое пристальное внимание. Он просто раскладывал нам по полочкам ситуацию, не преувеличивая и не преуменьшая, не давая ложных надежд, но и не хороня раньше времени. По его словам выходило, что портал сработал не штатно, и нас выбросило на несколько километров вглубь территории хутхэнов. Впрочем, режиссер когда–то уже бывал в этом районе и знает, какие нас подстерегают опасности — в частности, очень сильные и многочисленные демоны.
Это успокаивало, но все равно было обидно — мой первый рейд, и тут сразу такой форс–мажор. Получается, нам нужно будет сидеть и ждать, пока наша старушка откроет портал. Надеюсь, что это произойдет достаточно быстро.
— Артемий Викторович, — пока мы стояли кругом, зыркая во всем сторонам в поисках возможных опасностей, я решил выяснить один важный момент. — А если — чисто теоретически! — Глафира Степановна не откроет портал вовремя? Как мы тогда сможем выбраться?
Судя по тому, что никто не уставился на меня испуганным взором, вопрос не был неожиданным. Наверняка, решил я, на этот случай тоже есть особый регламент. И оказался прав.
— Разумеется, если сбой будет сильным, и не получится наладить сбор энергии зрителей во время спектакля, то после его завершения у Глафиры Степановны тоже ничего не получится. Нет представления — нет портала, это правило не изменить, — Артемий Викторович покосился в сторону кромки ложбины, видимо, раздумывая, не подняться ли снова туда, чтобы лучше видеть окрестности. Но решил не спешить и продолжил рассказывать. — И ставить повтор в тот же вечер она тоже не сможет — это было бы странно. Пришлось бы как минимум объяснять что–то обычным актерам. Поэтому на подобные случаи в театрах есть специальная практика: спектакли никогда не проводят по одному и всегда ставят повтор на следующий день, а чаще даже на оба — на субботу и воскресенье. Вспомни расписание: «Вишневый сад» у нас завтра в шесть вечера, а послезавтра в пять. Так что в самой неприятной ситуации нам придется тут переночевать, выставляя дозоры, но в этом ничего сложного и страшного нет. В этой низине нас никто издалека не увидит, запах тоже не будет разлетаться по округе, а потому, несмотря на то что закинуло нас весьма неблизко, наши шансы высоки. Это, конечно, не наши обычные равнины, где я застревал раз десять, но и паниковать раньше времени тоже не надо.
— Я, кстати, тоже как–то застрял на этой стороне, — глухо проговорил Денис, держа в руках распакованный, но даже не начатый бутерброд. — Вы меня простите, Артемий Викторович… Что запаниковал и наорал на вас. Просто тогда все очень… печально, в общем, получилось.
Он стиснул зубы и отвернулся, и я, кажется, догадался, в чем была причина его отстраненности на одной из тренировок. У Дена что–то случилось на той стороне, не исключено даже, что он кого–то потерял, но спрашивать о подробностях ни сейчас, ни позже не стоит. Захочет, расскажет сам.
— Я не злюсь на тебя, Денис, — мягко проговорил режиссер. — Каждый мог запаниковать, особенно если есть неприятный опыт.
Бородач кивнул, но смотрел в этот момент куда–то в пустоту, и Иванов деликатно не стал развивать тему, вместо это решив снять напряжение очередной историей из своей жизни.
Глава 29. Нежданно–негаданно
— В девяностые, — начал Артемий Викторович, — когда страну сотрясали перемены и денег у людей особо не было, над регулярностью рейдов нависла угроза. Народ перестал ходить
Он замолчал, воткнул свою скьявону в землю и посмотрел на нас. Мы с нетерпением ждали продолжения, и режиссер снова заговорил.
— Люди, которых приводят в храм Мельпомены принудительно, не получают настоящего удовольствия. Поэтому порталы становятся нестабильными, часто закрываются, их приходится восстанавливать. Именно в те времена я чаще всего застревал здесь по этой причине. И знаете, что тогда спасло положение?
— Что же? — мы задали этот вопрос одновременно вчетвером.
— По всей стране начали показывать откровенную пошлятину, — Артемий Викторович покачал головой. — Ставили спектакли новых драматургов или экспериментировали с классикой. Так это называлось.
— А в чем эксперименты заключались? — впервые за долгое время подал голос Денис.
— В раздевании на сцене, — Артемий Викторович пожал плечами.
Кажется, я что–то слышал об этом, но не вдавался в подробности. В театралке об этом рассказывали мимоходом, предлагая больше узнать на факультативе — на него я, разумеется, не ходил. А тут, оказывается, совсем другой смысл открывается.
— Играют, к примеру, «Грозу» Островского, — продолжал тем временем режиссер, — а все действующие лица голые. И народ, что называется, попер. Валом попер.
Артемий Викторович выдержал еще одну паузу, думая о чем–то своем. Но, как мне показалось, сам он неоднозначно относился к подобным экспериментам на сцене. Явно считал это вынужденной мерой.
— Вот за счет этого, друзья мои, театр и выживал одно время, — с улыбкой вздохнув, сказал Иванов. — Энергии такие спектакли давали много, правда, стабильности было, наоборот, маловато. Слишком неоднозначные эмоции это вызывало у зрителей.
— Хорошо, что сейчас такого нет, — поморщилась Элечка.
— Кое–где все же практикуется, — возразил Костик.
— Не настолько откровенно, как раньше, — покачал головой режиссер. — Когда актриса в нижнем белье по сцене пробегает, это не считается. А тогда, повторюсь, именно голышом играли. И неважно, у кого какая фигура при этом и сколько лет.
Меня на этих словах аж передернуло. Наверное, хорошо, что в те времена я был еще ребенком, и неоднозначные постановки не могли отбить у меня чувство прекрасного. Зато теперь, став маской, я понял, для чего это было сделано. Иногда цель оправдывает средства. Даже художественные средства…
— Артемий Викторович, а телетрансляции спектаклей тоже для усиления порталов придумали? — неожиданно осенило меня.
Все остальные повернулись в мою сторону — Элечка и Костик с осторожным любопытством, а Ден с явным уважением. Видимо, мне удалось затронуть действительно интересную тему. А еще разговор помогал перестать фантазировать на тему, как к нам кто–нибудь подкрадывается.
— Хороший вопрос, Миша, — Артемий Викторович даже кивнул мне. — Трансляции спектаклей и специальные телевизионные постановки — это действительно попытка создать длительные устойчивые порталы, исправить классическую пару, где есть только сцена и антисцена. Но, увы, расстояние от сцены до зрителей, как и следовало ожидать, сыграло свою роль. Проходы на эту сторону получались еще слабее. Тогда Эфрос и Товстоногов попытались это исправить, решив, что зрительские эмоции тоже можно усилить с помощью техники. Для этого на антисценах устанавливали экраны, на которых шла трансляция происходящего в зале.