Маска красной смерти
Шрифт:
Часы разглядывают меня через всю комнату — золотой дракон с красными глазами, под кристальным куполом — он постоянно тикает, всего чуточку медленнее биения моего сердца.
Думая об Элиоте и его почти объятиях, я понимаю, что подошла слишком близко к нарушению моих обещаний, что заставляет думать об Уилле. Ну почему спать так трудно?
В коридоре раздается звук приближающихся шагов. Я хочу, чтобы они прошли мимо, но вместо этого они затихают. Кто-то вошел в комнату Элиота.
Прислушиваясь к шагам, я мысленно возвращаюсь к напряженности Элиота во влажном
— Все хорошо. Ты в безопасности, — матрац прогибается, когда Элиот садится на кровать позади меня. — Что-то не в порядке? Тебе приснился кошмар? — мои сны о крови, фонтанирующей красной крови. Я начинаю спрашивать, как он оказался в моей комнате... может быть, я не заперла дверь в итоге... но мое горло болит. Я кричала до срыва голоса. Снова. И теперь я рыдаю. — Я думал, что кто-то напал на тебя. В противном случае я бы не вошел, — он забрасывает обе ноги на кровать и сидит, прижавшись к спинке.
— Нет, — говорю я. Я дрожу, испуганная, но я не позволю ему использовать это в качестве оправдания. Я не позволю пасть моей защите.
— Знаешь, мы ведь не враги.
— Знаю, — шепчу я. Но мы и не друзья.
— Я останусь. Я сохраню тебя в безопасности.
— Не в постели, — он поднимается и подсаживается достаточно близко к стулу, чтобы иметь возможность дотронуться до моих волос.
— Я и не представлял, что настолько тебе не нравлюсь, — говорит он. Я открываю глаза и смотрю на него. Его голос почти такой же уязвленный, как мой. Я его ранила.
— Ты мне не нравишься, — это правда. На самом деле. Мне нравится его уязвимость, но даже и заносчивость может быть притягательной.
— Здесь есть кто-то еще? — профиль Уилла всплывает на краю моего сознания, но на его лице отвращение. Я вспоминаю, как он смотрел на меня, когда я сломала белый цветок во внутреннем дворе. Уилл очарован, и в то же время испытывает отвращение к таким девушкам, как я.
— Нет, — говорю я. — Никого.
— Ты самая близкая подруга Эйприл. Я не ожидал, что ты упадешь ко мне в постель, но вы обе жили не совсем уж целомудренно.
— Я жила так, — мой голос слаб.
— Что?
— Целомудрие. Я дала клятву, — это я пыталась объяснить впервые.
Всякий раз, когда я думаю об отказе от клятвы, когда думаю, что, может быть, счастливой быть нормально, я вспоминаю, как стою над могилой Финна, которая пуста, так как его тело забрали собиратели трупов.
— Итак, ты — выпивающая, принимающая столько наркотиков, что теряла сознание, — оставалась в стороне от лучшей части разврата? — он не заинтересовался моей историей. Я почти выложила ему все, а его это и не интересует.
— Мне это не надо знать.
—
Уже середина ночи, и мы оба устали. Может быть, если я спрошу, он ответит искренне.
— Элиот, почему мы здесь? Ты действительно думаешь, что это улучшит ситуацию?
— Да, — говорит он. — Если мы не будем работать над изменениями, в чем тогда смысл?
Проблема в том, что прямо сейчас я не вижу смысла, и не уверена, что когда-либо увижу. — Расскажи мне о том, что мы действительно сможем сделать.
— Переселить людей из нижней части города, подальше от болот и комаров. Отремонтировать здания вдоль реки и позволить семьям переехать туда, дав им маски. Открыть магазины и фирмы. Напомнить людям, что есть причины жить.
— И как ты это сделаешь? — спрашиваю я.
— Начать с масок, нанять рабочих. Работать по всей окраине, ремонтируя по зданию за раз и двигаться дальше.
Я вспоминаю магазины. Особенно кондитерскую, где Финн когда-то украл леденец на палочке, а обвинили в этом меня. Будет замечательно, если людям будет куда пойти. Будет что купить. Будут маски, чтобы они не боялись дышать.
— Мне бы хотелось думать, что ты все это можешь сделать.
— Мой дядя не заботится о городе, но я буду. И не я один, — он зевнул, все еще поглаживая мои волосы. Было хорошо, и рядом с ним я впервые за многие годы сплю глубоко.
Я просыпаюсь в спокойном утреннем свете. В свете, который тут, в мрачном замке, ничем не отличается от того, который в нашей квартире на верхнем этаже. Элиот крепко уснул, сидя в кресле. Я выскальзываю из кровати, поэтому могу умыться и одеться до того, как он проснется. Расчесывая волосы, я встречаюсь с его глазами в зеркале. В свете, струящемся через окно, они голубые как никогда. Обманчиво невинные под этими светлыми бровями.
— Доброе утро, моя дражайшая Аравия, — ему удается поймать равновесие на краю кровати. — Я не собираюсь рекомендовать сон на стуле, не тогда, когда ты хочешь нормально двигаться следующим утром.
— Мне жаль.
Он улыбается. — А мне нет. Считай это моим хорошим поступком за день, а день только начался. Это значит, что я могу быть очень плохим сегодня. — Он вздыхает так, будто ждет, что я что-то скажу ему в ответ, что-то кокетливое. Я нервно верчу на пальце обручальное кольцо.
— Ты ей доверяешь? — спрашиваю я.
— Кому?
— Девушке, которая сказала, что Эйприл здесь не была.
— К сожалению, да, — он идет к умывальнику. Набирает воду в раковину. — Я хорошо подбираю информаторов. Она знает все, что происходит во дворце.
Обувь Элиота стоит у изножья моей кровати. Правая туфля измазана грязью подземелья.
— Элиот?
Он подошел снова ко мне, разглаживая рубашку и прослеживая глазами за моим взглядом.
— Я встречался прошлой ночью с некоторыми моими людьми. Вот как я услышал, что ты кричишь. Я был в коридоре, возвращался в свою комнату.