Маска вампира
Шрифт:
К счастью госпожа Фортуна была на моей стороне, и подходящий случай подвернулся значительно раньше. Улочка обезлюдела. Поэтому когда на аллее показалась одинокая фигурка, я выпрямился и, не отдавая себе отчёта, расправил крылья и шагнул вниз. Порывы тяжелого сырого ветра не могли меня сбить с курса, и я всем весом обрушился на девушку в коротком приталенном пальто. Она ещё была жива и сдавленно вскрикнула, когда я вздёрнул её на ноги и рванул шарф с её горла. Сладкая густая кровь пьянила без вина. Я смог оторваться только тогда, когда в жилах девушки не осталось ни капли живительной влаги. Переполненный энергией, я чувствовал
"Прости, малышка, я не хотел выпивать тебя досуха, но вампирская жажда это страшное дело". Я заглянул в лицо своей жертвы и почувствовал, как земля уходит из-под ног. Несмотря на прошедшие годы, я узнал Гемму, мою названную сестричку. Это её ангельский голос, что пел в церковном хоре, не давал мне погрузиться во тьму безумия.
Гемма. Моё единственное сокровище, ради которого я готов был смириться с жизнью проклятого. Моё сердце и моя единственная любовь, которую я убил своими руками. Не знаю, что со мной творилось. Я кричал и кричал, но боль всё не кончалась, — мне больше незачем было жить.
В какой-то момент времени я очнулся и слепо посмотрел на развалины разбитой до основания церкви. Человеческое любопытство неистребимо и вдали собралась испуганная толпа. Я подхватил Гемму на руки и двинулся им навстречу. Нет! Пешком слишком медленно, и я взмахнул крыльями. Скорей домой! Плевать на три закона вампиризма и грозящее возмездие. Не знаю как, но я должен спасти свою любовь. Вот и знакомые окна. Рама вылетела под ударом тяжёлого ботинка, и я шагнул в тёмную комнату.
К сердцу подступила печаль. Чужие запахи и вещи говорили, что это уже не наш дом. Гемма здесь не живёт и уже давно. Конечно же, как я исчез, мою девочку выгнали из дома. Между прочим, в комнате до сих пор стояла наша мебель. Вот мерзавцы! Я положил Гемму на кровать и опустился рядом. На дворе холод, а она была одета в легкое дерьмовое пальтецо и прохудившиеся сапожки. В груди заклокотала ярость. Отчим тварь! Ему очень повезло, если он отбросил копыта.
Зачем-то я запахнул полы пальто на Гемме, и поправил красный вязаный шарф, мой подарок на последний день рождения. К глазам подступили слёзы. Вот дурак! Как будто это согреет её и вернёт к жизни. Я коснулся холодной щеки и, взяв за руку, почувствовал, как сжалось сердце — тонкие пальчики одна кожа и кости. Бедная моя девочка! Похоже, ты хлебнула горя.
Ладно, нефиг рассиживаться! Я потянулся к припрятанному ножу и в этот момент вспыхнул свет. В комнату вползли новые хозяева — подслеповатая толстая баба в цветастом халате, а за ней лысый мужичонка в пузырящихся трениках. Очень кстати, я всё ещё был голоден.
Порядок! Энергия бьёт ключом. Итак, продолжим. Удар лезвием и из руки закапала тягучая тёмная кровь. В жутком волнении я поднёс запястье к губам Геммы и, затаив дыхание, впился глазами в её лицо. Блин! Ещё бы я не волновался! У меня же нет знакомых вампиров, которые могут подсказать, как правильно провести ритуал обращения. А вдруг в вычитанных россказнях нет ни капли правды и у меня ничего не получится?
В поисках часов мой взгляд скользнул по стенам и остановился на календаре. Блин! Октябрь две тысячи десятого! Целых десять лет прошло!
Время неумолимо отмеряло минуту за минутой. Влит уже ни один литр крови, а состояние моей девочки не менялось. Постепенно подступило отчаяние. Я уже было потерял надежду, и в этот
Вдруг мою щеку обожгла пощёчина.
— Как ты мог меня бросить?
Озадаченный, я заглянул в лицо Геммы. Блин!.. Имея за плечами богатый опыт общения со слабой половиной, я никак не мог обмануться. Её тёмные глаза сверкали яростью… обманутой женщины. Ну, дела! Только сейчас доехало, что моя девочка в одночасье стала взрослой. Даже не знаю, радоваться ли этому. Сразу было как-то сложно переключиться. Н-да! В смятении я потянулся к затылку. Похоже, в наших взаимоотношениях грядут перемены, и братскую любовь придётся задвинуть в сторону.
— Виноват, исправлюсь, — брякнул я первое, что пришло на ум.
Губы сами по себе растянулись в дурацкой ухмылке, и в следующий момент я сгреб своё сердитое сокровище в охапку. Наплевать на условности! Это моя Гемма и я никому её не отдам!
— Малявка, неужели ты ещё не забыла меня? — я уткнулся носом в знакомо пахнущие волосы и почувствовал, как мой сердце затопило неведомое до этого чувство. — Гемма! Дорогой ты мой воробышек.
— Глоб!.. Я знала!.. Я всегда верила, что ты жив и однажды вернёшься! Я столько за тебя просила Бога, что он не мог оставить мои молитвы без ответа!
Гемма всхлипнула и заглянула мне в лицо.
— Боже! Ты даже красивее, чем я помню, — пробормотала она и, шмыгнув носом, смущённо улыбнулась. — Извини. Наверно, я выгляжу сущей крокодилицей.
По излюбленной женской привычке она потянулась к волосам и с ужасом посмотрела на своё испачканное пальто с вырванными пуговицами.
— Дурочка! Для меня ты всегда красавица, — ответил я убеждённо. Мне было абсолютно по барабану, как выглядит Гемма и уж тем более во что одета. Я люблю её такой, какая она есть.
Тут до моего сокровища дошло, где мы находимся, но ответить, что случилось, я не успел — подоспело возмездие. К великому сожалению три закона вампиризма всё-таки мне не приглючились. Резкий рывок и нас разделила невидимая перегородка. Увлекаемый неведомой силой, я полетел к крутящемуся тёмному вихрю. Крылья сразу же переломало и я, плюнув на сопротивление, до последнего не сводил глаз с Геммы. С плачем она рвалась ко мне и, выпустив острые когти, царапала ими невидимое препятствие. Вдруг её охватило золотое сияние. Охваченный недобрым предчувствием, я рванулся к ней, но она уже исчезла, и у меня упало сердце. Теперь я не знал где искать Гемму.
От сумасшедшего полёта по туннелю жутко мутило, и обрывки крыльев больно хлестали по лицу. Наконец, меня куда-то выбросило. Я протёр глаза и огляделся. На этот раз багровое солнце стояло в зените, и знакомая каменная пустыня встретила меня нестерпимым жаром. Волоча сломанные крылья, я отправился на поиски дракона. Путь к нему отнял гораздо больше сил и времени, чем в прошлый раз, но постамент был пуст. Я с трудом разместился в его тени и принялся терпеливо ждать.
Кто сказал, что Ад — это худшее из мест? Неправда. В Аду есть хоть какое-то общество. Самое страшное наказание — это одиночество. Полное одиночество. Палимая солнцем пустыня была абсолютно безжизненной, местное зверье попряталось, впав в спячку, и я был полностью предоставлен самому себе.