Маскарад
Шрифт:
— А знаешь, что с ней здесь случилось?
— Знаю, — кивнула Томка и, чуть помедлив, добавила: — Даже больше, чем хотелось бы.
— Жуткая история, — вздохнул старьевщик-изобретатель. — Врагу не пожелаешь… Она же совсем юной была, немножко старше, чем ты сейчас. Приехала на гастроли… А в России у нее осталась пара прелестных детишек, она могла часами о них говорить. И как все обернулось.
Томка внимательно посмотрела на старьевщика-изобретателя. Показалось, или в его голосе промелькнула горечь, словно он говорил о знакомом и близком
Поймав взгляд девушки, старик выразительно подмигнул.
Кухня Бруно соответствовала прочей обстановке дома. Томка заметила не менее дюжины старинных холодильников.
И все они гудели на разные голоса, кто-то стучал, кто-то тарахтел, а парочка подпрыгивала на месте, видимо, от избытка чувств.
— Ну-с, посмотрим, — сказал старьевщик-изобретатель. — Чем бы угостить прекрасную синьорину…
Он распахнул дверцу одного из холодильников. Томка заглянула ему через плечо… Сверху донизу рефрижератор был заставлен большими кругами вонючего сыра с плесенью. Очень вонючего сыра.
У Томки перехватило дыхание, в голове помутилось, а на глаза навернулись слезы. Запах, который она почувствовала, можно было сравнить только с прямым ударом по носу. Томка слышала, что бывают вонючие сыры, но не представляла, насколько мягким может быть это слово. Аромат был резким, плотным и весомым, как тонна кирпичей, обрушившаяся на голову. Сложно представить, как запах может пробирать до костей, но именно это и случилось.
Жалобно посмотрев на Тинкета, девушка увидела, что и его глаза блестят от влаги. А какие муки испытывал Снуппи с его тонким обонянием, невозможно представить. Наверняка пес решил, что он попал в собачий ад. Тихо скуля, Снуппи попятился от порога кухни.
— Так-с, — сказал Бруно, доставая покрытую белой плесенью головку сыра размером с небольшую кастрюльку. В плесени определенно кто-то копошился, видимо, пауки или карликовые мыши-мутанты. — Твоя прабабка очень любила этот сыр. Знаешь, что каждый вид сыра положено запивать своим вином?
Томка молча кивнула — открыть рот она бы сейчас не рискнула.
— А этот сыр полагается запивать граппой, — сказал Бруно. — Это мое собственное изобретение.
Томку раздирали самые противоречивые чувства. Она всегда была готова попробовать что-нибудь новое и необычное. Но предел есть любому любопытству. Сыр выглядел и пах так, будто ко времени их знакомства с Томкой новые формы жизни в нем не только зародились, но и успели вымереть.
— Ничего другого нет? — проговорила Томка, стараясь не разжимать зубов.
— Есть, конечно, — сказал Бруно. — Но этот сыр ты обязана попробовать. Твоя прабабка говорила, что он пахнет, как… dohlaya koshka, но съешь кусочек и мир становится прекраснее.
Прижав сыр к груди, Бруно полной грудью вдохнул жуткий аромат и счастливо заулыбался.
— Да… Старушка умела ценить жизнь.
Закрыв холодильник, старьевщик-изобретатель заметался между остальными рефрижераторами, и вскоре на крошечном кухонном столике выросла гора продуктов.
Судя по запасам, Бруно готовился к ядерной войне, однако не удосужился прочитать ни одной книжки о выживании. Никакой тушенки, прессованных сухарей и обезвоженных бульонов в кубиках в его доме не было. Нет уж — приход ядерной зимы старьевщик-изобретатель собирался встретить с шиком, объедаясь деликатесами. Холодильники ломились от сыров и колбас, копченой рыбы и маринованных моллюсков, всевозможных солений и прочее, и прочее… Даже не верилось, что это чудо существует на самом деле. В завершение Бруно достал две винные бутылки из черного стекла.
Если бы Томкины глаза не слезились от запаха кошмарного сыра, она бы расплакалась именно сейчас. Все-таки есть на земле справедливость, и рано или поздно добро торжествует. Она дождалась: вот она — награда за ее мучения и беды! Как во сне, девушка протянула руку к столу с едой.
Грубый окрик вернул ее на землю. Бруно едва не ударил ее по пальцам, а смотрел так, словно еще шаг, и он это сделает.
— Сперва — мой особый сыр, — сказал он тоном, не допускающим возражений.
Томка замерла, сглатывая слюну. Для девушки с ее аппетитом испытание не из легких. Перед ней — стол, ломящийся от яств, о которых она и мечтать не могла, и все что нужно — съесть кусочек сыра… Казалось бы, куда проще? Однако, как она ни старалась, решиться не могла. Без толку говорить себе, что это просто сыр, и что камамбер тоже пахнет не лучшим образом… Доводы разума против этого запаха были бессильны.
В конце концов, Томка не выдержала:
— Так нечестно!
— Такова жизнь, — вздохнул Бруно. — Я вам отрежу по кусочку?
Сыр Бруно резал с осторожностью сапера, перерезающего красный провод в бомбе с часовым механизмом. Едва нож вскрыл плесневелую корку, запах стал еще сильнее. Будто кто-то разлил в крошечной кухне ведро нашатырного спирта. Изнутри сыра что-то брызнуло и зашипело на лезвии ножа. Девушке стало не по себе.
— Вы уверены, что это можно есть?
— Конечно! — заявил Бруно. Таким же тоном Цезарь Борджиа отвечал на вопрос, все ли в порядке с вином.
— Да? А это законно?
— Кхм… Возможно. Вот, держите…
Бережно, как пробирку с нитроглицерином, Томка взяла ломтик.
— Смелее, — подбодрил девушку Бруно. — Ваша прабабка глотала этот сыр, не моргнув глазом.
— Не верю, — сказала Томка. — Это невозможно.
— А зря, — сказал старьевщик-изобретатель. — Она крепко зажмуривалась и не могла моргать.
— Хм…
— И все равно. Она набрасывалась на него, как львица.
— Хорошо, — Томка зажмурилась так сильно, как могла, и положила ломтик сыра в рот.