Маски любви
Шрифт:
– Катюша, лежи, не вставай, - проговорила Ласточка, так с молодости называли Дашу, появившаяся в проходе, - что ты хочешь, дорогая?
– Дарья Борисовна? – удивилась девушка и рукой пригладила растрепанные волосы.
– Женька в душе, не переживай. Как ты?
– Снова знобит, сил нет совершенно, а мне так хочется пить.
– Я сейчас принесу, подожди.
– Не нужно, мне так неудобно.
– Так, быстро прекрати говорить глупости, неудобно ей. Я сейчас принесу воды, ты попьешь, и потом померяешь температуру, а дальше решим, что делать.
Пока Катерина пила воду, мерила
– Проснулась.
– Белочка наша удумала чего, хотела подниматься с постели, чтобы лоб себе набить, - отчиталась мама, и парень расстроенно посмотрел на Катю, которая как раз доставала градусник.
– Тридцать девять, - сообщила она, и отдала маленькую полоску в руки Дарьи.
– Значит, так, сейчас я принесу тебе бульон с сухариками, ты покушаешь, а потом я сделаю тебе укол.
– Ой, только не укол...
– Ты что, боишься? – улыбнувшись, не поверил Женя и, присев рядом с мамой и Катей, коснулся руки девушки поверх одеяла.
– Да, никогда их не любила, - растерянно пробормотала Катерина, опустив глазки от стыда.
– Мама сделает это не больно, уверяю тебя, - поддержал он, прекрасно зная, о чем говорит.
Как в детстве, так и сейчас, мама всегда делала им уколы, если те были нужны, но никогда не доверяла врачам, считая, что это все-таки по-своему интимная процедура.
Накормив девушку, Даша все же сделала ей укол, услышав от нее только тихое «ой» и, дождавшись, когда Катя уснет, ушла к сыну в кухню. Тот, сидя за столом, с удовольствием уплетал горячие бутерброды и запивал крепким кофе. Женщина улыбнулась, видя в сыне привычки своего мужа, который тоже в спешке пытается давиться горячими бутербродами, а уже через час звонит из офиса, возмущаясь, что очень голодный и злой. И тогда ей приходиться готовить, как говорит Иван, «что- нибудь вкусненькое», и везти ему на работу, чтобы он, не дай Бог, не съел свою секретаршу.
– Что улыбаешься, мам? – вывел из раздумий голос Жени, и Даша тут же махнула рукой, а сама прошла к духовке, в которой запекалась любимая сыном утка.
– Ты весь в отца. Ну, подожди немного, сейчас мясо приготовится, и гречку быстро сварю, тогда нормально позавтракаешь.
– Не переживай, мамуль, это я так, перекусить, а твою стряпню с удовольствием за обе щеки уминать буду.
– Договорились.
– Катя уснула? – поспешил спросить он, переживая за состояние здоровья девушки.
– Да, пусть поспит девочка.
– Плакала из-за укола?
– Нет. Больше придумала себе, а так только ойкнула. Катюша сильная на самом деле и смелая, - подметила мама, промывая под проточной водой гречку.
– Это да.
– Ты мне вот что лучше скажи, что вчера произошло?
– Катя поругалась с мамой, - однозначно ответил он, допивая свой кофе.
– Из-за чего?
– Не знаю, могу ли тебе рассказывать об этом, все же это её личные переживания.
– Правильно, сынок, если она доверяет тебе свои тайны, значит, ты должен оправдать её ожидания.
– Знаю – оправдать и уберечь. Мам?
– Да?
– Я, кажется, влюбляюсь, - негромко предположил Женя
– Давно пора. Катя - твоя судьба, - без доли сомнения ответила Дарья и включила плиту, ставя на огонь кастрюлю с гречкой.
– Это еще почему? – непонимающе посмотрел на уверенную в своих словах маму.
– Потому, что вы созданы друг для друга – я так считаю.
Глава 8
С каждым днем Кате становилось все лучше и лучше, к ней постоянно наведывался Вениаминыч, и он даже был рад, что Женька решил оставить девушку у себя, ибо везти её домой, к матери, не было никакого желания. Женщина и так бесилась, не понимая, куда делась её пропащая дочь, которая в её глазах заработала статус гулящей девки. А теперь еще и не ночует дома, что было из ряда вон выходящим. А вот сама Катюша буквально купалась в любви и заботе, которые ей дарила семья Вишневских и дедушка. Но вот самому Константину предстояло возвращаться домой, чтобы и снова и снова выслушивать лживые слова невестки. Он не помнит, чтобы та была всегда такой злой, но вот в последние годы, к сожалению, ни сын, ни его жена не радовали абсолютно никак. И, к слову, дома их уже и не ждали, а все потому, что стоило этой парочке вернуться в страну, как они сразу же начинали пускать желчь.
– Когда уже эта гулена вернется, вы не в курсе? – спросила Жанна строгим голосом, внимательно смотря на тестя.
– Это ты о ком? – наигранно непонимающе уточнил Вениаминыч.
Мужчина только успел зайти в дом и вымыть руки, как напоролся на эту холодную и равнодушную женщину.
– О внучке вашей, о ком же еще. Уже четыре дня не появляется дома, небось, у кобеля этого живет, - ни капли не сбавив тона, ответила она и продолжила готовить для себя обед.
– Моя внучка не гулена, и мне жаль, что ты так о ней отзываешься, Катя заслуживает лучшего обращения. А ты даже не упомянула, что она твоя дочь.
– Я об этом и так знаю, зачем упоминать?
– Знаешь, говоришь? А то, что Катя болеет, и два дня с температурой пролежала, это ты тоже знаешь? – начиная злиться, спросил Константин, сложив руки на груди.
– А она мне об этом сообщила? – язвительно спросила Жанна, нарезая салат.
– Так это же по твоей вине...
– С чего вдруг? Что вы на меня нападаете, в чем я перед вами провинилась? – не понимала она, строя из себя обиженную, и для убедительности своего состояния повернулась к тестю спиной.
– Не передо мной, а перед дочерью!
– Что? Да она мне должна быть благодарна...
– За что она должна быть тебе благодарна? – еще больше разозлился тесть, и едва ли не прокричал, ошарашенный такой новостью.
– За жизнь! Вот!
– За жизнь, а почему же ты в её жизни не присутствуешь, ты знаешь, как ей нужна была твоя поддержка все это время? Знаешь, как она хотела на свой день рождения или новый год быть рядом с тобой и своим отцом?
– У нас работа, Вениаминыч, и вы это прекрасно знаете,- уже немного спокойнее ответила она и, убрав нож в сторону, добавила майонез в салат и размешала овощи.
– Знаешь, Жанна, у всех работа, и, тем не менее, родители успевают уделять внимание своим детям.