Маски
Шрифт:
Со стороны кухни щелкнул чайник и послышался извиняющийся голос Орнела:
— Прости, мне совсем нечем тебя угостить. Я всю неделю на доставках, даже не подумал закупиться…
Агнис спешно высунула свой любопытный нос из его спальни.
— Тебе не за что извиняться, — ответила она, щурясь, проходя на освещенную кухню. — Если сам неголоден, ложись лучше спать. А то завтра уже сегодня, — указала она большим пальцем на настенные часы.
Орнел на несколько мгновений завис, после чего кивнул и выключил чайник.
— Тогда… доброй ночи, — проходя мимо, сказал он и тихо добавил: — Спасибо.
Агнис ничего не ответила.
Сторговавшись до того, чтобы снять бюстгалтер, но остаться в рубашке, Агнис наконец-то легла, забравшись под тонкое покрывало. Усталость прошедшего дня разом навалилась на нее и свинцовым грузом придавила к постели. Ноги, горевшие от напряжения, даже не сразу поняли, что можно расслабиться, вынуждая хозяйку нелепо выкручивать и вытягивать их. Спина также неблагодарно отзывалась болью в пояснице.
Тяжелый день.
Вот только, несмотря на скопившуюся усталость, сон совсем не шел. Минута за минутой из-под полуприкрытых глаз Агнис смотрела то на стену, то на свое отражение в телевизоре и буквально считала время. В голову лезли непонятные образы и навязчивые мысли. От фантазий лучшей жизни до идеи о том, что сейчас был бы самый подходящий момент, чтобы эту жизнь прервать. Но куда чаще мысли возвращались к Орнелу.
На учебе и на работе девушка часто встречала и фанатиков своего дела, людей-машин, идущих по головам и готовых до последнего вздоха пахать ради цели. Был и еще один вид подозрительно продуктивных ребят. Агнис называла таких «человек-свеча». И выгорали такие «свечи» на раз-два, потому что работали вообще не для себя. Ни любовь к делу, ни маячащая впереди цель их не поддерживали. Они «светили» для других и во имя других, сжигая себя, чтобы просто быть принятым. Орнел же был уже даже не «свечой», а «огарочком», который из последних пытался кому-то что-то доказать. И Агнис вполне догадывалась, кому же предназначались эти доказательства, хотя ей самой такая философия жизни претила. Жизнь одна, и тратить ее в поисках одобрения людей, пусть даже самых близких, было бы настоящим расточительством!
Агнис не могла сказать точно, сколько времени она пролежала в хрупкой полудреме — рассвет еще не наступил, но небо уже начало светлеть. От бесцельного валяния на диване она будто устала лишь сильнее, а потому, не выдержав, сползла на пол, взяла пачку сигарет и вышла на балкон. Прохладный ночной воздух приятно обдувал лицо, унося с собой все мысли и напряжение прошедшего дня. Раздался щелчок зажигалки. Пару секунд понаблюдав за игрой огонька с ветром, она подпалила сигарету и затянулась горьким дымом, слегка разбавленным ментолом. Выдохнув, она отвела сигарету от лица и покачала головой. Давно она к ним не притрагивалась, курса с третьего, когда вдруг поняла, что тянется закурить при малейшем стрессе. В то время она дала себе обещание «больше никогда», но пачка сигарет все равно стабильно была при ней. Правда, до сего дня они действительно выбрасывались нетронутыми.
Агнис направила задумчивый взгляд на спящие многоэтажки. Отсюда город казался тихим, практически вымершим: ни орущих во дворах подростков, ни гула машин, ни даже света в окошках квартир. На мгновение ей стало немного завидно. Агнис жила заметно ближе к центру и регулярно наблюдала все прелести ночной жизни, которая могла продолжаться до утра или до яростного крика соседской бабульки.
— Тоже не спится? — раздался за спиной голос Орнела.
Агнис вздрогнула, но поворачиваться не стала, а только еще раз затянулась сигаретой.
— Не могу уснуть на новом месте, — выпустив облачко дыма, пожала она плечами.
Агнис подвинулась в сторону, уступая парню место.
— Можно? — посмотрел он на сигарету в ее руках.
Девушка несколько раз мелко кивнула и чуть заторможенно потянулась к пачке, когда Орнел осторожно взял ее за руку и закурил ее сигарету, мягко касаясь губами пальцев. Агнис тут же почувствовала, как от смущения загорелись уши, и отвернулась, неловко вытаскивая свою руку из захвата. Несколько минут они молча стояли на балконе, опершись на кованое ограждение и просто смотрели на город, наслаждаясь ночной прохладой и безмолвным присутствием, пока Орнел тихо не произнес:
— Я так не хочу, чтобы наступал рассвет…
Агнис не стала ничего отвечать, но немного повернулась к нему, показав, что слушает.
— Здесь так… Тихо и спокойно. Так умиротворенно, будто на пару мгновений закинуло в детство к любимой няне. В детство, где не нужно было думать о том, что делать и как жить дальше, — Орнел развернулся к перилам спиной, устремив взгляд к понемногу светлевшему небу. — Я так устал, Агнис! Днем — отец, ночью — клуб. И везде есть люди, которых нельзя подводить, везде нужно выкладываться по полной. Пока я учился, мне удавалось без проблем совмещать все это, но сейчас они просто рвут меня на части. Даже в свободные минуты я не могу перестать думать о них всех!
— Не мое, конечно, дело, но зачем ты держишься за все это, если это буквально не дает тебе нормально жить, если оно сжигает тебя изнутри? — спросила Агнис. — Сначала я думала, что ты живешь с родителями, что, может быть, финансово зависим от них. Но ты взрослый самостоятельно существующий человек, у которого нет ни одной объективной причины жить так, как тебе не нравится, — она говорила медленно и иногда запинаясь в попытке подобрать подходящие слова, но Орнел все равно внимательно слушал ее, не спеша отвечать. — Ты мог бы давно помахать бате ручкой, бросить эту строительную шарашку и танцевать в свое удовольствие. Змей, насколько я знаю, неплохо платит сотрудникам. Или ты мог бы отрыть свою школу хореографии. Да даже если отбросить танцы, всегда можно просто сменить род деятельности или компанию, если работа в ней тебя так гнетет!
Орнел снисходительно улыбнулся, но уже через мгновение улыбка исчезла с его лица, оставив лишь легкий налет печали.
— Не у всех поступков должны быть объективные причины, — на несколько мгновений он замолчал, чтобы потом едва слышно и будто выдавливая из себя произнести: — Я просто хотел, чтобы человек, подаривший мне жизнь, гордился мной. А в итоге стал неудачным результатом проекта, который изо всех сил пытается замаскировать недостатки перед заказчиком.
На глазах парня выступили слезы, но он, постеснявшись, тут же смахнул их.