Массажистка
Шрифт:
Уже выйдя за ворота, Даша оглянулась на дом, как свято верила сама, в последний раз, чтобы запомнить хорошенько, в каких хоромах обитают сексуальные извращенцы. Посмотрела, запомнила и с чистой совестью отправилась на автобусную остановку.
Глава 2
Даша жила отдельно от родителей уже три года, как только почувствовала себя достаточно самостоятельной и смогла позволить себе снимать квартиру. Ну правда, за однокомнатную хрущевку в старом районе города сама она платила чуть меньше двух лет, после того как разбежалась с Артемом. А уходила от родителей, намереваясь выйти замуж за него. Но он,
А потом она даже вошла во вкус самостоятельной и холостой жизни, когда сама себе хозяйка. Да и насмотрелась Даша на старшую сестру. Та носилась со своими детьми как заполошная. Ползунки, пеленки, подгузники. Крики, оры, слезы. И никакой личной жизни, с хроническим недосыпом в награду. Нет, она, конечно, любила своих племянников и не прочь была тех потискать вволю на выходных, но своих пока заводить не торопилась. Как и замуж не стремилась. А предлагали ей это дважды. Но оба раза как-то так случалось, что после предложения с потенциальными женихами она разбегалась.
А последние полгода она и вовсе ни с кем не встречалась, наслаждаясь жизнью, что оставалась ей после не в меру тяжелой работы.
Про визит в особняк в Царском селе она не то чтобы забыла, но старательно не думала об этом. Но как и любой бред, разговор с зажратым мудаком, как она теперь про себя называла Антона, нет-нет да всплывал в памяти. Да не просто всплывал — он отпечатался там с точностью до единого слова. И деньги, что тот заплатил ей, жгли карман.
В субботу, наведя порядок в квартире и выслушав от престарелой соседки, бабы Люды, в сотый раз всю правду про своего дважды разведенного сына-алкаша, Даша отправилась к родителям в гости, завернув по пути в магазин и накупив Ленкиным детишкам кучу сладостей. Сестра тоже обещалась быть, как сообщила по телефону. Да и посиделки у родителей по субботам уже вошли в привычку. Правда, Даша почти всегда убегала раньше, торопясь к клиентам. А сегодня даже от этого она себя освободила.
Знала ли она, в это солнечное мартовское утро, что совсем скоро жизнь ее изменится? Нет, не знала. Ничто на это не намекало: ни птички, весело заливающиеся щебетом и перелетающие с ветки на ветку: ни солнечные зайчики, скачущие по окнам домов; ни уже довольно приличные островки сухого асфальта: ни шумная ребятня, шлепающая по лужам в своих резиновых сапогах.
И когда вечером уходила от родителей, довольная, но уставшая от детских криков еще не подозревала, что буквально завтра все станет по-другому, привычный мир изменится до неузнаваемости, окрасившись в иные цвета.
Кое-что еще произошло у родителей. Из неожиданно откровенного разговора с сестрой Даша узнала всю правду, что та на самом деле думает о ней и о ее жизни.
— Как ты с ними со всеми справляешься? — Даша разглядывала двух девочек шести и четырех лет и кудрявого мальчугана трех лет, возящихся на ковре с игрушками, что мама высыпала им из огромного мешка, чтобы занять хоть на какое-то время.
— Да я об этом и не думаю, — пожала плечами Лена. — Это же моя жизнь. Ради них и живу. А вот ты ради чего, не понятно.
— В каком смысле? — неприятно удивилась Даша. Особенно поразил неприязненный взгляд сестры, словно та ее за что-то осуждала.
— Ну в самом прямом. Тебе скоро стукнет двадцать пять. Ни семьи, ни детей. Ты даже ни с кем не встречаешься, потому что мужики тебе, видите ли, угодить не могу. А дальше что? Так и будешь до ревматизма суставов мять стариковские спины? А потом уйдешь на пенсию по инвалидности, заработав профессиональное заболевание?
Хороша сестра, ничего не скажешь. Вот уж не знала Даша, что та так о ней думает. Они никогда не были особенно близки. В детстве Даша сестру раздражала тем, что моталась за ней как хвостик. Когда та училась в старших классах, Даша таскала у нее косметику и шмотки, что тоже служило поводом для постоянных ссор. Да и от родителей частенько доставалось именно старшей сестре. Но чтоб до такой степени…
— Ты просто мне завидуешь, — посмотрела Даша на сестру в упор.
— Я если и завидую, то самую малость, — не стала отрицать та. — Да и то только в минуты слабости или усталости. А в остальное время мне тебя жаль.
Разговор сошел на нет, и Даша даже умудрилась забыть о нем. А когда вернулась в свою чистую, но такую пустую квартиру, сразу вспомнила. Еще и баба Люда оралась с сыном за стенкой, и Даша знала, что затянется это далеко за полночь — прощай спокойный сон.
И так ей стало тоскливо. Неужели Лена права, и такая только жизнь ей и светит? Поликлиника со стариками в очереди, дом, клиенты… и так по кругу день за днем, год за годом. А через десять лет ей уже стукнет тридцать пять. Не старуха еще, конечно, но и не молодка. Не поздновато ли для осуществления мечты? А ведь можно сократить намеченный срок в десятеро, если только… если только она согласится стать дипломированной подстилкой. Сможет ли она перебороть свою гордость и пойти на это?
Господи! Ну о чем она только думает! Здорово же этот Антон запудрил ей мозги, если весь тот бред, что втирал ей, не идет из головы. Даже если гипотетически предположить, что она согласилась, как сама она себя будет чувствовать? Да как элитная проститутка, как же еще. Или суперэлитная. Разница в определении и таксе, в суть одна. Так почему же она продолжает размышлять об этом?
Думала Даша всю ночь. Аккомпанементом ей служили крики из соседней квартиры. Баба Люда такими отборными матюками крыла своего сына, что даже слыша их в который раз уши Даши сворачивались в трубочку. А потом еще и привычно колотить того начала, и это сорокалетнего «поскребыша», как сама того называла. Оставалось надеяться, что она не выгонит сына на лестничную площадку, и тот не будет ночь напролет жаловаться на свою разнесчастную жизнь. Этого Даша точно не вынесет, только не сегодня, когда голова и так пухнет от мыслей.
Угомонились соседи ближе к рассвету. К тому времени и Даша уже сходила с ума от всяких разных мыслей, одна печальнее другой. В итоге сон ее все же сморил, но какой-то болезненный. А когда на улице стало совсем светло, она вдруг вырубилась, да так крепко, что не слышала ничего.
Разбудила ее какофония звуков. Стучали и звонили в дверь. Рядом пиликал телефон. Ьбк не третья ли мировая война началась?
— Ты живая, вообще?! — ворвалась в квартиру сонной и пока еще ничего не понимающей Даши размазывающая по щекам слезы Лена. — Я тут чуть умом не тронулась. Уже хотела МЧС вызывать! Аты дрыхнешь?
— Да я уснула-то недавно, — пустилась в оправдания Даша. — Баб Люда опять дралась ночью.
— Достали! — сплюнула Лена в сторону стены, общей с соседями.
— А ты чего ревешь-то? Из-за меня что ли? — только заметила слезы на щеках сестры.
— Надо больно! — фыркнула та. — Проблемы у меня. Серьезные, — взгляд, с которым встретилась Даша, выражал полное отчаяние. Не шутит сестра, значит.
— Пошли на кухню, — скомандовала Даша. — Я без кофе не проснусь, а тебе нужно валерьянки выпить.