Мастер боя (Мое имя - Воин)
Шрифт:
– Леон, Петр, тут пришли, сказали, что пора на выход.
– Ну что, вперед? – вопросительно глянул на Петра Леон.
– А почему и нет? – выдохнул Петр. – Строй колонну.
Он влез в расшитый халат, подставил голову Леону, чтобы тот надел ему налобную повязку с иероглифами, и накинул на голову капюшон.
В коридоре под прицелом камер видеооператоров выстраивалась процессия для прохода на ринг. Петр встал за Леоном, положив руки в перчатках ему на плечи. В затылок дышали Костя и Стас, также одетые в черно-золотую форму «драконов». Колян и Винт в штатском, сделав свирепые
Последних, если таковые и были, отсекли и без бурнашовских телохранителей. Коридор до самого выхода в зал был свободен. У порога их остановил распорядитель. Он мельком осмотрел процессию и остался ею доволен. Из зала доносилась негромкая музыка. Распорядитель произнес несколько слов в «уоки-токи», который держал в руках, видимо, докладывая о готовности. Через несколько секунд музыка прекратилась, и усиленный громкоговорителями голос восторженно начал нести чепуху о непобедимом драконе, прилетевшем с загадочного Востока. Через пару минут распорядитель дал отмашку, и Петр, все так же положив руки на плечи Леона и наклонив голову в капюшоне, двинулся вперед.
Зал встретил их одобрительным шумом и вполне умеренными, можно даже сказать – ленивыми рукоплесканиями. Оваций, криков восторга и девичьего визга не наблюдалось, что было вполне объяснимо. Контингент болельщиков вышел из возраста и положения, когда можно было позволить себе подобные вольности. Да и основная масса зрителей мало что знала о неожиданно высветившемся на горизонте боев без правил претенденте на звание суперчемпиона.
Петр подошел к распахнутой двери десятиугольника и скинул с плеч халат, который подхватил кто-то из «дракончиков». Легко приплясывая, он вышел на середину ринга и вскинул руки, приветствуя зрителей. Аплодисменты заметно усилились. Пока ведущий, захлебываясь, повествовал о его победах и подвигах на ниве боев без правил, Петр, поворачиваясь и потрясая руками, осмотрелся по сторонам.
Стандартный спортзал был коренным образом перестроен. Площадка осталась прежней, однако облик трибун претерпел значительные изменения. Они стали трехъярусными. Первый ярус был открытым, подходил почти вплотную к площадке и возвышался над ней метра на полтора. Сейчас на нем в два ряда стояли столики. Второй этаж состоял из отдельных закрытых лож. А уже за ними, почти под потолком, находились открытые трибуны.
Зал был заполнен до отказа. Кто-то сидел за столиками, уставленными бутылками с всевозможными напитками, кто-то прохаживался. Шумела и аплодировала в основном галерка. Два первых яруса вели себя сдержанно, даже вяло.
Петру хватило нескольких секунд, чтобы все это разглядеть, оценить и понять. Он определил отношение к себе зрителей как безразлично-дружелюбное. Его сейчас занимало другое. Десятиугольник, в котором предстояло драться, значительно отличался размерами от обычного ринга. Сетчатые решетки ограждали площадь, в два раза превышающую стандартную для боев без правил. Принципиальной разницы это не имело, за исключением расширения возможности маневра. Это ли сюрприз, о котором поминал генерал Слуцкий? Если так, то он более приятный, чем наоборот.
Колюче-режущая
Ведущий закончил представление Великого Дракона и сделал паузу. Петр понял, что место на подиуме надо освобождать для следующей модели, и отошел к сетке неподалеку от входа, где заняли позицию его секунданты.
Леон ободряюще кивнул и скороговоркой выдал последнюю информацию. Тотализатор зафиксировал ставки на бой в пропорции один к двум с половиной, естественно, в пользу Роткевича. Не слишком великий разрыв в ставках позволял надеяться, что зрительские симпатии зиждятся более на знании предмета, чем на эмоциях. Безусловный троекратный суперчемпион мог бы собрать голосов болельщиков и денег поболее.
Голос представляющего едва не сорвался, когда он на едином дыхании попытался прокричать в микрофон полный перечень титулов и наград соперника Петра. Зрители загудели и зааплодировали куда сильнее, чем при его представлении. Из-под трибун показалась колонна сопровождения Роткевича. В одежде преобладал бело-голубой цвет, надо полагать, символизирующий единство ВДВ и Иностранного легиона, а также сценический псевдоним. Соколу-сапсану без неба никак нельзя.
– Сними тряпку, – наклонил голову к сетке Петр.
Леон ухватил пальцами через крупную ячейку сетки налобную повязку с иероглифами и стянул ее с головы Петра.
– Как ты? – спросил он.
– В норме, – коротко ответил Петр. Его внимание было устремлено на соперника.
Вздымая в приветствии руки, Роткевич прохаживался по рингу, поворачиваясь к трибунам. Улыбка не сходила с его лица. Весельчак Санни оправдывал свое прозвище. Он был одет, как и Петр, в легкие шелковые свободные брюки и борцовки, но майки на нем не было, как и шрамов, которые надо было скрывать. Обнаженный торс являл достойную рельефную мускулатуру. Не искусственно перекачанную в тренажерном зале, однако вполне эффектную. Петр с ним в сравнение не шел, был посуше и поскромнее в рельефах. Однако красота тела, а также души в десятиугольнике не ценились точно…
Из заявки Петру были известны физические параметры его противника. Роткевич был почти на голову выше его и весил на шесть килограммов больше. Однако это не было самым важным. Петр видел записи его боев прошлогодние, двух-трехгодичной давности и сейчас визуально оценивал внешние изменения, произошедшие за это время. Надо было признаться, что слишком сильно в физическом плане Роткевич не изменился. Это свидетельствовало, что он поддерживал форму и достаточно тренировался. Однако Петру показалось, что некая едва заметная грузность – или мощь? – в фигуре его оппонента все же наметилась.