Мастер фиолетовых идей
Шрифт:
Вильерис по праву называли центральной звездной системой седьмой галактики, той самой, на окраине которой жил Стикс. Занимая главенствующую позицию, она имела массу достоинств. Самые модные магазины, самые экзотические рестораны, самые уникальные музеи и самые популярные зрелищные заведения составляли ее основную начинку, не считая жилой застройки, большая часть которой принадлежала к наиболее престижным местам обитания в этой довольно обширной галактике. Господствующая элита, политики, деятели искусства и другие представители мира "не простых смертных" проводили большую часть своего свободного времени в Вильерис, облюбовав ее шесть очаровательных планет, красоте пейзажей и чистоте атмосферы которых могла позавидовать вся конфедерация. Но, не смотря на вышеперечисленные преимущества, здесь, как часто бывает в зоне огромных космических мегаполисов,
Стикс мрачно взглянул на синий циферблат наручных часов. Он, на свою беду, умудрился застрять в гигантской пробке перед входом в зеленый коридор, который ныне выглядел за счет столпившихся перед ним неподвижных транспортных средств абсолютно безжизненным. Стикс молча посмотрел на длинную цепочку из разношерстных кораблей, выстроившуюся перед носом его маленького судна, и вздохнул. Он тяжело опустился в капитанское кресло за пультом двухместного легкого катера "Кае 2", на котором предпринял эту отчаянную вылазку в самое сердце галактики, и вновь посмотрел на часы. Две серебристые стрелки, точно подписывая приговор его надеждам, медленно двигались по кругу, беспощадно отсчитывая драгоценные мгновения.
– Должно быть, она уже проснулась, - с грустью пробормотал Стикс, бросив тоскливый взгляд на огромный букет белых цветов, лежащий рядом с грудой больших, красиво упакованных коробок.
Когда прохладная зеленая масса стекла в открывшиеся на дне капсулы крошечные отверстия, раздался тихий мелодичный звук и большая прозрачная крышка медленно поднялась.
Обрывки бессвязного сна постепенно покинули сознание девушки, вернув ее тем самым к реальности. Длинные мокрые ресницы едва заметно дрогнули, засвидетельствовав ее пробуждение. Женя медленно открыла глаза и уставилась на бледно-сиреневый металлический купол, накрывший, словно шатер, небольшое светлое помещение, в центре которого она лежала. В распростертом по дну капсулы теле девушки поселилась приятная легкость. Она чувствовала себя бодрой и свежей, как после продолжительного отдыха. Ничто не стесняло ее движений и, решив размять мышцы, Женя осторожно потянулась. Она еще немного полежала, обдумывая свое положение, после чего быстро поднялась, оперлась о край капсулы и резво перемахнула через него. Когда ее мокрые ступни коснулись холодного пола, девушка довольно улыбнулась. Теперь дело оставалось за малым: найти в этой сильно смахивающей на лабораторию комнате душевую кабину. В том, что она должна там обязательно быть, Женя не сомневалась ни на йоту. Мягкими кошачьими шагами она отправилась на поиски. Ее слипшиеся черные волосы насквозь пропитались густой желеобразной массой, в которой она провела несколько часов, а может, суток, точного времени своего затянувшегося сна девушка не знала. Разгуливая по хорошо освещенному помещению, в котором, кроме нее, никого не было, она мысленно возвращалась к событиям недавнего прошлого.
Память, как примерный летописец, восстанавливала до мельчайших подробностей эпизоды последних дней ее жизни. Перед полуприкрытыми в задумчивости глазами Жени поплыли образы тех, с кем ей довелось недавно столкнуться. Она видела как наяву стройный силуэт Энни в глубине коридора, зеленые туши пиратов и алые лучи смертоносного оружия, направленные на нее. Вспомнив о своей ужасной ране, девушка вздрогнула. Ее внезапно задрожавшие пальцы потянулись к правому плечу. Она продолжала стоять с закрытыми глазами, боясь взглянуть на изуродованную плоть. Не обнаружив на ощупь грубой обожженной кожи, Женя опустила голову и посмотрела на свой торс. Пять тонких ниток шрамов украшали ее тело точно белое кружево. Она сильнее напрягла зрение, пытаясь рассмотреть их. Несколько минут девушка изучала свою обновленную кожу и чем дольше она на нее смотрела, тем шире становилась радостная улыбка на ее счастливом лице. Настроение у нее было прекрасное. Не только смерть, в ожидании которой она пребывала после ранения, обошла ее стороной, но и отвратительный ожог под действием живительной, зеленой жидкости исчез практически без следа.
Вспомнив о цели своего незаконченного пути, Женя продолжила исследование безмолвной лаборатории. Вскоре она наткнулась на душевую кабину. Ею оказался высокий белый цилиндр с раздвижными дверями. Недолго думая, девушка нырнула туда. Теплые струи мягкой воды окутали ласковым дождем ее обнаженное тело, смыв с него остатки липкой салатовой массы. Наслаждаясь процессом мытья, Женя невольно подумала о предстоящей встрече со Стиксом. От этой мысли внутри нее все замерло, а по спине прохладной волной пробежала дрожь. Она прекрасно помнила, чем закончился их разговор в темном мрачном коридоре, и поэтому в душе ее теснились противоречивые чувства. Женя боялась этой встречи так же сильно, как и желала ее.
Убавив напор горячей воды, она окатила голову ледяным душем, вернув из омута взаимоисключающих мыслей свое заблудившееся там сознание. Кроме большого прямоугольного куска шероховатой белой
Отжав длинные густые волосы, Женя встряхнула их и, обмотавшись диковинным "полотенцем", вышла, намереваясь найти в лаборатории свои вещи. К ее огромному разочарованию, их там не оказалось. Большой белый стол, незакрытая капсула, несколько удобных стульев и ряд угловатых агрегатов неизвестного назначения уныло взирали на нее в полной тишине под ярким потоком света, льющегося из встроенных в полусферу ламп. Не зная, что ей лучше предпринять, девушка начала искать выход из своей холодной "ловушки", время от времени негромко выкрикивая имя Стикса. Однако ответа, как, впрочем, и выхода, не было.
Стикс то и дело поглядывал на часы, которые с немым укором напоминали ему о том, что с момента завершения восстановительной процедуры в капсуле, где спала Женя, прошло уже десять часов. ДЕСЯТЬ ЧАСОВ! Что могла она сделать за это время? Что подумать? На сердце его тяжелым камнем повисло мрачное предчувствие.
Маленький черный катер, пролетев несколько километров над поверхностью планеты, резко изменил траекторию своего пути. Он обогнул десяток неуклюжих паукообразных роботов, активно отстраивающих заново разрушенный кастеркортами дом, затем свернул в сторону и плавно заскользил вдоль темно-фиолетовых скал вглубь материка. Наконец его движение замедлилось. Мягко покачиваясь в воздухе, катер начал постепенно снижаться, пока его темный мерцающий силуэт не скрылся окончательно в образовавшемся под ним отверстии, которое служило началом широкого темного тоннеля, уводящего глубоко под землю.
Стикс, склонившись над пультом, как коршун над добычей, нервно жал на клавиши, пытаясь как можно скорее произвести посадку. "Кае 2", вынырнув из тесного коридора в огромный светлый ангар, осторожно опустился на гладкую поверхность пола, заняв свое привычное место в ряду черных силуэтов других кораблей. Выбравшись из катера, Стикс ринулся к лаборатории. В руках он сжимал букет свежих белых цветов, на которые десять часов ожидания произвели гораздо меньшее впечатление, чем на него самого. Добежав до расположенной в центре ангара полусферы, Стикс нажал несколько клавиш на стоящем рядом с ней невысоком столбе, верхняя часть которого была увенчана шарообразной клавиатурой. Большой сиреневый купол, повинуясь полученной команде, начал медленно подниматься с правой стороны, уходя левым краем под пол точно переворачивающийся вокруг своей оси мяч, одна часть которого полая.
Чем больше открывался вид на лабораторию, тем белее становилось и без того бледное лицо ее хозяина. На небольшой круглой площадке, где некогда стояли приборы, возвышалась гора металлолома. Ему и в голову не могло прийти, что хрупкая маленькая женщина, запертая на десять часов одна, способна на ТАКИЕ разрушения. Женя разгромила все, что только смогла разгромить. На ее счастье, мебель здесь не была привинчена к полу, как на корабле. Поэтому теперь интерьер этого помещения сильно напоминал свалку крупногабаритного мусора, его роль играли те части приборов, которые ей не удалось расколотить. Остальные вещи валялись на полу в виде мелких осколков и пыли. Высказав некоторое время назад таким весьма оригинальным способом все, что она думает о Стиксе, девушка уселась возле перевернутого стола, прислонившись к нему спиной и запела. Там она находилась и сейчас. Взгляд ее, холодный и черный, как Полярная ночь, был прикован к стиснутым в замок ладоням. Никак не реагируя на метаморфозы купола, Женя продолжала тихо петь. Когда перед ее носом появились высокие темно-серые сапоги с металлическими пряжками, фиксирующими переплетение жестких ремней, она замолчала. Глаза девушки сузились, губы скривились. Она продолжала сидеть на полу, обхватив руками колени, и молча смотрела на сапоги, которые, как ни странно, до сих пор не вспыхнули под тяжестью ее испепеляющего взора, способного выбить искру даже в самом твердом камне. Но, судя по всему, материал, из которого была сшита обувь Стикса, оказался гораздо прочнее камня.
– Девочка моя, - он опустился на колени, стараясь заглянуть в ее опущенные глаза.
– Прости, я так спешил…
В лицо ей ударил сильный запах белоснежных цветов. Она медленно подняла голову и посмотрела на букет. Он был прекрасен: вытянутые нежные бутоны, чем-то напоминавшие земные лилии, утопали в густой малиновой листве, прекрасно оттенявшей их совершенные формы. Взгляд Жени скользил по крупным резным листьям, пока не уперся в фигуру склоненного над ней Стикса. Его кудрявые пепельные волосы были уложены в какую-то замысловатую прическу. Тонкие, перевязанные темной нитью косички, вплетались на уровне висков в основную массу распущенных волос, которая длинной серебряной волной спадала на его облаченные в фиолетовый плащ плечи. Высокий белый воротник рубашки, торчащий из-под тонкого эластичного плаща, обрамлял гладко выбритый подбородок мужчины.