Мастер из качалки
Шрифт:
Хм, как странно, в прошлый раз здесь было не столь безлюдно. Хотя может дело во времени суток — как никак ночь на дворе. Все уже спят поди.
Не сговариваясь, направляемся прямиком к дому старосты. Ну а куда нам ещё идти, если мы уже однажды в нём ночевали, да и жареной кровью нас именно там потчевали.
Приблизившись к дому, мы ненадолго замираем у входа…
Ну началось, опять эти его загоны с дверьми.
— Хочешь, я постучусь? — тактично уточняю я.
— Ш-ш-ш, — шипит он на меня в ответ, а после едва слышно произносит. — Что-то не так, слишком тихо.
— И что это значит? — спрашиваю я.
Но вместо ответа Ян Гэ зачем-то окутывает ладони собственной ци, а после сносит ими, к чертям собачьим, стоящую у нас на пути дверь.
Ну вот, началось…
И только я успеваю об этом подумать, как мой брат по секте срывается с места. Он пулей влетает в образовавшийся проход. А затем…Наступает тишина.
Ох и не к добру всё это!
Десятки мыслей умных и не очень разом проносятся у меня в голове, но ни одна из них не кажется мне достойной внимания. Зато интуиция так и вопит: «Беги, глупец!». Вот только не уточняет куда, а потому я сломя голову бросаюсь вслед за Ян Гэ.
Разом проскочив прихожую и перепрыгнув высокий ступенчатый порог, врываюсь в главный зал. А дальше просто замираю на месте…
Посреди комнаты за длинным деревянным столом сидит незнакомый мужчина. Высокий, бледный и в до боли знакомом чёрном халате, увитом серебристыми облаками.
— Су Чень, будь осторожен! Это цзянши! — произносит стоящий рядом Ян Гэ.
Хах, да он, должно быть, шутит, ну разве этот мужик похож на цзянши? Цзянши совсем не такие — уж я-то знаю.
— Не, ну какой из него цзянши? Бумажки на лице нет и «р-р-р-р» не делает.
— А ты посмотри на его глаза.
Я встречаюсь взглядом с незнакомцем и тут же понимаю, о чём говорил Ян Гэ. Белки его глаз по цвету как кожура переспевшего апельсина.
— Может, проблемы с печенью? — хватаюсь я за последнюю соломинку.
— Если бы, — напряжённо отвечает Ян Гэ.
А тем временем мутный мужик растягивает губы в усмешке и у меня не остаётся никаких сомнений в том, что перед нами цзянши. А иначе зачем ему такие большие клыки? Он же не волк из сказки про Красную Шапочку.
— Вижу твоё удивление.
Правильно расценивает он мой взгляд.
— Ладно, так уж и быть. Перед тем как начать, я поделюсь с вами невеждами мудростью нашей великой секты. Задумывались ли вы когда-нибудь над тем, как «рождаются» цзянши?
Я — точно нет. А вот насчёт Ян Гэ не уверен. Украдкой бросаю взгляд на напарника…Не понял, он что волнуется?
Руки Ян Гэ заметно подрагивают, а сам он при этом нервно переминается с ноги на ногу. Поймав мой взгляд, он одними губами произносит:
— Старший ученик.
Ха, как будто это о чём-то мне говорит? Да я в Мудан без году неделя и знать не знаю разницу между старшим и младшим учеником. Хотя если сам Ян Гэ, восходящая звезда нашей секты так нервничает, то разница эта должна быть значительной.
— Вижу, что нет. Тогда я отвечу. Тем более что в этом нет большой тайны. Как и в любом деле в создании цзянши важны детали, я же поведаю вам об основах. А они довольно просты. Для создания цзянши вам потребуется одно мёртвое
Ага ещё как догадались, особенно я. Ещё бы вспомнить, что там наставник Дой рассказывал про эти самые даньтяни. Одно я помню наверняка — их три. А дальше…Нижний точно отвечает за жизненную силу — уж это я помню. Средний он же сердечный центр — вроде как за эмоции. Ну а верхний, Хрустальный дворец — за соображалку. И только нижний, если мне не изменяет память, может хранить в себе ци.
Выходит, практики Кровавого культа насильно запихивают ци в не предназначенные для этого даньтяни?
— Да, практик при этом разрушает средний и верхний даньтяни, из-за чего они лишаются своих изначальных свойств. Но разве это важно, когда создаёшь что-то столь недолговечное? Так рождается классический цзянши, живой мертвец без мыслей, чувств и устремлений. Но глядя на меня, вы наверняка ловите себя на мысли, что перед вами не обычный цзянши. И в этом вы правы. Дело в том, что мой верхний даньтянь не был наполнен живительной ци, а потому сохранил свои первозданные свойства. И пусть из-за этого я не так силён, как рядовой цзянши, ведь имею лишь два наполненных ци даньтяня, но в отличие от этих безмозглых марионеток я мыслю и способен обучаться боевым искусствам. Надеюсь, я утолил ваше любопытство. А теперь пришло время передать послание…
Послание — о чём это он? Неужели хочет вручить нам дипломатическое письмо для совета старейшин. Если так, то я даже сопротивляться не буду. Подумаешь один раз побыть мальчиком на побегушках — это всё равно куда лучше, чем мои прошлые обнимашки с цзянши. Тогда, помнится, у меня чуть рёбра через глотку не полезли, а тут какое-то письмо…
— Это дружеское послание от секты Чёрного неба секте Мудан, — произносит он, глядя мне в глаза. — Сначала я убью тебя…
Ага, вот тебе и письмо! Держи карман шире Володя, сейчас тебе туда таких писем накидают, что до почты не дойдёшь!
— А после убью этого… — тем временем переводит он взгляд на Ян Гэ и его ноздри внезапно начинают подрагивать. — Эту…Ф-ф…Хм, пахнешь как женщина, но выглядишь как мужчина. Какая мерзость.
— Согласен, — киваю я.
— Су Чень! — шипит на меня Ян Гэ. — Ты на чьей стороне?
— А, прости, совсем запамятовал.
— Ф-ф, — ещё раз принюхивается цзянши. — Нет, ты точно женщина!
Глава 21
Я с удивлением перевожу взгляд с цзянши на своего верного напарника. Ну ведь непохож же ни разу — да смазливый, но рожа-то мужицкая. Да и учится брат Ян Гэ не где-нибудь, а в самом Мудане — а там, как известно, девок нет. И теперь, после рассказа Большой белой обезьяны я даже знаю почему. Видать, бывшая жёнушка Ху Ли так загнобила своего благоверного, что он во избежание повторения этих событий закрыл женщинам вход в свою секту. Так что, как ни посмотри, а Ян Гэ просто не может быть женщиной, по определению.