Мастер темных арканов 2
Шрифт:
Вдруг где-то вдали, на периферии сознания, послышался голос Распутина, который спрашивал, что я вижу перед собой.
— Разноцветный вихрь, — не произнес, а скорее подумал я, и наставник услышал мои мысли.
— Отлично… Эти разноцветные вихри — твой источник магии. Теперь попробуй коснуться их рукой и потянуть силу… Зачерпни ее… Попробуй пропустить через себя.
Не знаю, о чем он говорил, но я попробовал. И почувствовал, как в меня вливается её слабенький поток. Очень слабенький. Что-то мешало. Такое впечатление, будто сама искрящаяся жидкость страшно не хочет этого делать, сопротивляясь изо всех сил… Мало того, я почувствовал резко
— М-м-м… Вы не перестаете меня удивлять, молодой человек, — всё так же задумчиво произнес он. — Вы зачерпнули энергию?
— Да, но она сопротивлялась. — пожаловался я. — Ничего не получилось. Так, незаметный ручеек какой-то…
— Павел… — вдруг весело рассмеялся мой собеседник. — На первом курсе у большей части моих студентов даже зачерпнуть не получается. А вам не только удалось, вы еще и в себя его немного влили. Как вы думаете, сколько времени вы находились в медитации?
— Ну, минут десять, наверное.
— Час! Вы находились там час!
— Час?! — уставился на него я.
— Как вы себя чувствуете?
— Слабость, — признался я, — и она нарастает.
— Так… — тревожно вскинулся академик, положив мне руку на голову. Перстень его засветился вновь, и я почувствовал себя бодрее. Волшебный перстень какой, блин… — А теперь вставайте и садитесь на стул. Я последовал его совету, а Распутин взял еще один стул и, придвинув его ближе, внимательно оглядел меня. Видимо, осмотр его удовлетворил, и он выдал свой вердикт:
— Видите ли, у боевых магов источник используется иначе, чем у Художников, — пустился в объяснения преподаватель. — Магическая сила трансформируется в магию вызова. Напрямую ее использовать нельзя, только если с помощью артефактов и с уже накопленной энергией, да и то лишь для их активации, — тут я сразу вспомнил Федю, нашего куратора. — А вот у Художников принцип её использования другой. Мы, можно сказать, непосредственно выплескиваем энергию на бумагу, создавая карты. То есть, если так можно выразиться, атакуем бумагу… Но, как я уже говорил, случаи сочетания Боевого мага и Художника крайне редки. Такие маги в истории Рочестена появлялись весьма нечасто, и одним из них, кстати, был твой предок — Викентий Черногряжский, — Распутин внезапно перешёл на ты, как-то странно взглянул на меня, видимо, дожидаясь моей реакции, но, не получив ответа, продолжил: — Так вот, не бывает равносильного соединения двух в принципе противоположных направлений магии: у художников — это созидание, у боевых магов — разрушение. Один талант сильнее, другой — гораздо слабее. Но я посмотрел результаты первых двух недель твоей учебы и, честно говоря, был поражен. Оба твоих дара развиваются практически в равной степени!
— Это плохо? — что-то не понравилось мне выражение лица собеседника в конце этой фразы.
— Ну… — как-то неопределенно протянул он. — Я не сказал бы, что это плохо, но вот для тебя может быть опасно. Понимаешь, Павел, сейчас никто не имеет понятия о твоих способностях. Не знаю, что тебе рассказывал князь Остерман, он, скорее всего, не смог определить твой уровень мастерства Художника, но, думаю, об их статусе тебе точно поведал. И об отношении к ним… Можешь мне доверять. Даю тебе слово: то, что я узнаю о тебе и твоих талантах, дальше меня никуда не уйдёт. Князь Распутин держит слово и всегда отдает долги, а твоему учителю Остерману я задолжал много. Но чем сильнее ты будешь становиться и чем больше будут расти твои таланты, тем сложнее их станет скрывать.
Интересно, за что Распутин так знатно задолжал Остерману? Да и вообще, Сергей Сергеевич какая-то сплошная загадка. В ответ на слова академика я кивнул. Что-то отчаянно мне подсказывало, что тот говорит правду.
— Он рассказывал, что хороших Художников немного и их обычно берегут как зеницу ока… — ответил ему. — Ну и, помимо прочего, ограничивают их свободу.
Мой собеседник понимающе кивнул.
— Да, это так, увы… Но Художники, причём не просто ремесленники, рисующие слабые карты, а те, кто способен создавать настоящие Арканы, редкий и очень ценный товар. И даже тот факт, что ты глава рода, не сможет не остановить желающих подмять тебя под себя. Черногряжские — род достаточно знатный, но уже забытый. К тому же снятая печать изгоев будет аукаться ещё долго. Так вот, если кто-то узнает, что твои возможности настолько впечатляющие, причем и как боевого мага, и как Художника, за тобой могут начать настоящую охоту.
— В смысле охоту? — напрягся я. — Похитят, что ли?
— Похитить — это вряд ли, — строго заметил Распутин, — у нас хоть и монархия, но государство всё же правовое. В отношении аристократов, — поправился он, увидев на моем лице искреннюю растерянность. — Будь вы простолюдином, тогда факт похищения имел бы место. Дворяне редко с ними церемонятся. Но вы — аристократ. Глава рода. Похитить вас не похитят, но палки в колеса начнут вставлять знатные. В общем, не буду пока пугать вас, Павел. Есть хорошая пословица: «будет день, будет пища». Пока о вашем таланте Художника никто в академии не слышал, пусть так будет и дальше. В противном случае это принесет вам серьезные проблемы.
— Но разве никто не догадается? — засомневался я. — Студент с факультета Боевой магии зачем-то ходит вечерами на дополнительные занятия к заместителю декана факультета Художников. Разве здесь вопросы не возникнут?
— А этого никто не знает, кроме охраны, вопрос с которой я уже решил. Среди охраны дворян нет, а клятвы, знаешь ли, существуют разные. На простолюдинах они очень хорошо работают. Плюс в такое время учителей в академии не бывает. Так что всё зависит только от тебя. Риск, конечно, существует, но решать, опять же, только тебе. К тому же ты всегда можешь сказать, что я приглашаю тебя на чашку чая, а там я уже сам разберусь.
Я кивнул. Похоже, с этим человеком мне повезло.
— И помни, — голос собеседника стал строгим, — арканы — это мощные карты, но чем сильнее аркан, тем больше энергии он тянет с призывателя. Так что будь осторожен, особенно в дуэлях. Умение рассчитывать силу очень важно! А теперь, Павел, тебе пора. Встретимся в следующую пятницу, — Распутин поднялся со стула, а следом за ним встал и я. — Пока заданий на дом не будет, мне надо подумать… Провожать не стану тоже. За дверью немного подожди, скоро подойдет тот же охранник, который провел тебя сюда.
Всё так и произошло. За дверью я прождал минут десять, после чего появился охранник и проводил меня к проходной. Если верить часам, время близилось к десяти вечера. На улице уже стемнело, и я направился к общаге. Но не дошел до нее метров сто. Внезапно несколько фонарей, идущих вдоль дороги и располагавшихся как раз рядом со мной, погасли. И тут, словно из-под земли, передо мной, преградив путь, выросли две фигуры. Плащи с накинутыми на голову капюшонами не позволяли рассмотреть их.
Не понял…