Мастера детектива. Выпуск 1
Шрифт:
– Поверьте, я прошу вас об этом в интересах Ральфа Пейтена столько же, сколько и в ваших, мадемуазель. Вы хмуритесь. Вы не понимаете, как это может быть. Но уверяю вас, это так! Вы передали это дело в мои руки и не должны теперь мне мешать.
– Мне это не по душе, – немного помолчав, сказала девушка, – но будь по–вашему. – И она снова села.
– А теперь, месье и медам, – быстро заговорил Пуаро, – я продолжу. Поймите одно, я хочу докопаться до истины. Истина, сколь бы ни была она ужасна, неотразимо влечет к себе ум и воображение того, кто к ней стремится. Я уже немолод,
Он бросил последние слова нам в лицо как обвинение. Я думаю, что все мы немного смутились – все, кроме Реймонда, тот остался совершенно невозмутимым.
– Что вы хотите этим сказать – «вопреки нам всем»? – спросил он, слегка подняв брови.
– Но… именно это, мсье. Все находящиеся в этой комнате скрывают от меня что–то. – И он поднял руку в ответ на ропот протеста. – Да, да, я знаю, что говорю. Может быть, это нечто неважное, пустяки, по–видимому не имеющие отношения к делу, но, как бы то ни было, каждый из вас что–то скрывает. Я не прав?
Его взгляд – и вызывающий, и обвиняющий – скользнул по нашим лицам. И все опустили глаза. Да, и я тоже.
– Вы мне ответили, – сказал Пуаро со странным смешком. Он встал. – Я взываю ко всем вам. Скажите мне правду, всю правду! – И после паузы: – Ни у кого нет желания что–нибудь сказать?
Он снова рассмеялся, негромко и резко.
– C’est dommage, [28] – сказал он и ушел.
Глава 13
Гусиное перо
28
Жаль (фр.).
Вечером после обеда я по просьбе Пуаро отправился к нему. Каролина проводила меня завистливым взглядом: как бы ей хотелось сопровождать меня! Я был принят очень гостеприимно. Пуаро поставил на маленький столик бутылку ирландского виски (которое я не выношу), сифон с содовой и стакан. Сам он пил шоколад, свой любимый напиток. Он вежливо осведомился о здоровье моей сестры, отозвавшись о ней как о весьма незаурядной женщине.
– Боюсь, вы вскружили ей голову, – сказал я сухо.
– О, я люблю иметь дело с экспертом, – сказал он со смешком, но не объяснил, что, собственно, имеет в виду.
– Во всяком случае, вы получили полный набор местных сплетен – как имеющих основание, так и необоснованных.
– А также ценные сведения, – добавил он спокойно.
– То есть?
Он покачал головой и сам перешел в атаку:
– А почему вы мне не все рассказали? В такой деревушке, как ваша, каждый шаг Ральфа Пейтена не может быть неизвестен. Ведь не одна ваша сестра могла пройти тогда через лес.
– Разумеется, – буркнул я. – Ну а ваш интерес к моим больным?
Он снова засмеялся.
– Только к одному из них, доктор, только к одному.
– К последнему? – предположил я.
– Мисс Рассел очень меня интересует, – ответил он уклончиво.
– Вы согласны с миссис Экройд и моей сестрой, что в ней есть что–то подозрительное? – спросил я. – Моя сестра ведь это сообщила вам вчера? И притом без всяких оснований!
– Пожалуй.
– Без малейших оснований.
– Les femmes! [29] – философски изрек Пуаро. – Они изумительны! Они измышляют… и они оказываются правыми. Конечно, это не совсем так. Женщины бессознательно замечают тысячи мелких деталей, бессознательно сопоставляют их – и называют это интуицией. Я хорошо знаю психологию, я понимаю это.
У него был такой важный, такой самодовольный вид, что я чуть не прыснул со смеху. Он отхлебнул шоколаду и тщательно вытер усы.
29
Женщины! (фр.)
– Хотелось бы мне знать, что вы на самом деле обо всем этом думаете! – не выдержал я.
– Вы этого хотите? – Он поставил чашку.
– Да.
– Вы видели то же, что и я. И выводы наши должны совпадать, не так ли?
– Кажется, вы смеетесь надо мной, – сдержанно сказал я. – Конечно, у меня нет вашего опыта в подобных делах.
Пуаро снисходительно улыбнулся.
– Вы похожи на ребенка, который хочет узнать, как работает машина. Вы хотите взглянуть на это дело не глазами домашнего доктора, а глазами сыщика, для которого все здесь чужие и одинаково подозрительны.
– Вы правы, – согласился я.
– Так я прочту вам маленькую лекцию. Первое: надо получить ясную картину того, что произошло в тот вечер, ни на минуту не забывая одного – ваш собеседник может лгать.
– Какая подозрительность! – усмехнулся я.
– Но необходимая, уверяю вас. Итак, первое: доктор Шеппард уходит без десяти девять. Откуда я это знаю?
– От меня.
– Но вы могли и не сказать правды, или ваши часы могли быть неверны. Но Паркер тоже говорит, что вы ушли без десяти девять. Следовательно, это утверждение принимается, и мы идем дальше. В девять часов у ворот «Папоротников» вы натыкаетесь на какого–то человека, и тут мы подходим к тому, что назовем загадкой Таинственного незнакомца. Откуда я знаю, что это было так?
– Я вам сказал… – начал я опять.
– Ах, вы сегодня не очень сообразительны, мой друг, – нетерпеливо прервал меня Пуаро. – Вы знаете, что это было так, но откуда мне–то это знать? Но я могу сказать вам, что вы не галлюцинировали – служанка мисс Ганнет встретила вашего Таинственного незнакомца за несколько минут до вас, и он спросил у нее дорогу в «Папоротники». Поэтому мы можем признать его существование. О нем нам известно следующее: он действительно чужой здесь, и за чем бы он ни шел в «Папоротники», в этом не было ничего тайного, раз он дважды спрашивал дорогу туда.