Мастера острых сюжетов
Шрифт:
— Было время, когда и ты неплохо выглядел, — сказал он. — Если бы ты в своё время не выглядел хорошо, тебя бы не послали в качестве приманки для неё. Теперь у нас не осталось никого, кто годился бы для такой роли.
— В самом деле, она была очень хороша, — сказал задумчиво капитан. — Я был неравнодушен к ней. Ведь она была единственной разумной женщиной, которую мне пришлось встретить на своём веку. Что ты хочешь предпринять с Леном?
Голли закурил сигаретку и не сразу ответил.
— Я хочу извлечь его оттуда.
— Ты думаешь, он выдаст нас? — спросил Айкнесс.
— Нет,
Капитан принуждённо засмеялся.
— Во всяком случае, этот другой не я. Я слишком глубоко завяз в этом.
— То же самое было с матушкой, и всё же она чуть не заговорила, — заметил Голли.
Наступило длительное, тягостное молчание. Первым нарушил его капитан.
— Лила тоже создаст нам ряд затруднений, — сказал он.
— Ты полагаешь? — холодно заметил Голли. — Об этом не может быть и речи. Она выйдет замуж и будет жить семейной жизнью. Но за моряка она не выйдет, — нагнувшись к капитану, он продолжал. — Я ничего не имел против, чтобы ты разыгрывал перед нею любящего отца, но этой ролью тебе придётся и ограничиться. Тебе не суждено жениться на ней, и не на её деньги ты выстроишь дворец в Рио-де-Жанейро.
Соперники молча уставились друг на друга. В глазах Айкнесса светилась смертельная ненависть, а Голли по-прежнему был абсолютно безучастен, но за этим внешним безучастием таилась угроза.
— Я не знаю, как закончится всё это, но этим господам полицейским я оставлю о себе хорошую памятку. При желании мог бы без особых затруднений улизнуть из Лондона, но для меня это недостойный выход из положения. Я не какой-нибудь рядовой преступник, и со мною придётся считаться. В течение десяти лет я занимался скупкой краденого, чтобы сколотить основной капитал для нашего предприятия. Я один на свой собственный риск ограбил Лионский Кредит, чтобы раздобыть тебе деньги на покупку парохода. Я сколотил нашу шайку — весь Лондон находится под моим контролем. Мне известны три с лишним тысячи чинов уголовной полиции. И прежде, чем уйти на покой, я закачу напоследок блестящий спектакль. А потом, на досуге, мы сможем разобраться в наших отношениях и решить вопрос относительно Лилы. Но если ты сейчас вздумаешь заняться этим вопросом и будешь решать его в неугодной мне форме, то я дам тебе один совет: поскорей вынь из кармана револьвер и попытайся пристрелить меня раньше, чем я отправлю тебя на тот свет.
Айкнесс нервно откинулся на спинку стула. Губы его дрожали. Этот большой, сильный человек был трусом, и Голли, блестящий психолог, знал об этом.
— При желании, капитан, я мог бы тебе назвать пароход, на котором мы отплываем, — продолжал Голли, изложить все детали нашего плана, мог бы даже назвать номер каюты и имя человека, который обвенчает нас с Лилой…
— Тебя и Лилу!? — вскричал Айкнесс.
Голли кивнул.
— Я ведь моложе тебя на целых десять лет. Мы отлично уживёмся. К тому же, все документы, подтверждающие её происхождение, находятся у меня в руках. Часть бумаг досталась мне от Синнифорда, а остальные я раздобыл из банка.
Капитан смирил свой гнев и попытался улыбнуться.
— Ты сумасшедший парень, Голли, — сказал он. — Единственное, чего я не могу понять — как ты позволял, чтобы твоя старуха командовала тобой?
— Я не хочу дурно говорить о мёртвых, — сказал Голли, — но у нас был уговор: в течение четырёх часов она могла помыкать мною, но зато остальные двенадцать часов распоряжался я. Запомни то, что я скажу: двенадцать лет она спала, заперев дверь на замок и пряча под подушкой заряженный револьвер. И всё потому, что как-то позволила сделать мне замечание и дурно отозвалась о моём пении. Люди, которые знают меня, не позволяют никаких замечаний по отношению ко мне. Надеюсь, ты примешь это к сведению.
— Разумеется, Голли, — поспешил заявить капитан.
Под вечер работа закипела. В дом стали прибывать какие-то субъекты, которых Голли разместил по пустующим квартирам, каждая из которых была снабжена телефоном. Все эти люди были иностранцами, они внимательно изучали и план Лондона, и расписание пароходных линий, поддерживающих связь с Италией и Южной Францией.
Один из посетителей, некий Амброз, был известен Айкнессу как главарь отчаянной шайки, с которой Голли поддерживал связь.
В гараже, в бензиновом баке, хранился целый склад оружия. Голли с гордостью показал капитану свои запасы.
— Если за что-нибудь берёшься, то надо делать это как следует, — удовлетворённо сказал он.
Надо было воздать должное Голли: в своих планах он был последователен и не останавливался на половине пути. И деятельность его дала соответствующие результаты. На текущем счёте в одном из бразильских банков у него лежала столь большая сумма, что и без миллионов Паттисоновского наследства он мог прожить с Лилой остаток дней в самой немыслимой роскоши. Примерно такие же крупные суммы лежали у него на текущих счетах ещё в двух банках.
Риггит Лен терпеливо сидел в Брикстонской тюрьме и ожидал чуда. Его вера в маленького человека была безгранична. Но Голли решил распорядиться иначе. Он решил, что Риггит останется в тюрьме и понесёт кару — он не был больше заинтересован в том, чтобы Лен был на свободе.
Никто, даже жена Голли, не знал о том, что у него был альбом, в который он тщательно вклеивал отчёты обо всех своих делах. Не раз случалось, что, просматривая этот альбом, он испытывал чувство удовлетворения. И каждое сообщение, в котором недостаточно подробно и точно освещалось преступление, заставляло его содрогаться от злобы. Он готов был сам написать в газету просьбу — внести соответствующие поправки. Но он знал: неограниченное честолюбие погубило не одного человека.
В тот же день Айкнесс вторично побеспокоил Голли. Тот сразу заметил, что капитан нервничает и чем-то недоволен.
— Я должен тебе кое-что сказать, — заговорил Айкнесс, тщательно закрыв за собой дверь и усаживаясь напротив Голли.
— Знаю, ты трусишь, — пренебрежительно перебил его Голли. — Ты весь день бегал в поисках вчерашнего дня.
— На суше мне всегда не по себе, — проворчал капитан. — Я моряк и привык быть на воде. Не мог бы ты послать меня в Голландию купить новый пароход? За него просят шестнадцать тысяч фунтов, но они удовлетворятся меньшей суммой… Корабль занесён в списки Голландии и делает девять узлов.