Мастерица провокаций, или Одной ночью перечеркнуть все в жизни мужчины
Шрифт:
– Раиса, но это нечестно! – крикнула я в полном бессилии.
– Что значит «нечестно»? Тебе выпала великая честь быть любимой наложницей султана, и ты должна с гордостью выполнять эту миссию. Быть наложницей намного престижнее, чем быть проституткой в дешевом публичном доме.
Спорить с Раисой было бесполезно. В тот же день меня переселили в отдельный домик на берегу моря, где я жила в полном уединении и практически каждую ночь принимала у себя султана. В моей тумбочке, стоящей рядом с кроватью, лежали различные драгоценности: браслеты,
Как-то вечером ко мне зашел Зия. Он увидел на моих глазах слезы и сразу все понял, заварил крепкий кофе и дал в руки сигару. Я достала из тумбочки изящные золотые украшения и положила перед евнухом.
– Зия, гляди, сколько у меня барахла… Ты только посмотри! Ведь они стоят баснословных денег, а я понятия не имею, что мне с ними делать. Не могу их продать и помочь своим близким. Это обыкновенные безделушки. Странно, передо мной золото, но оно не имеет цены… Зия, скажи, ты что-нибудь понимаешь?
– Золото всегда имеет ценность.
– Но только не здесь…
Зия не понимал меня, не чувствовал моей боли и, что самое страшное, никак и ничем не мог мне помочь…
Ночью ко мне вновь пришел султан. Я набралась смелости и попыталась сказать ему, что хочу уехать домой, но он закрыл мой рот ладонью и не позволил говорить. И все же я не стала терпеть такого обращения и предприняла еще одну попытку, которая и на этот раз оказалась безрезультатной. Вместо того чтобы меня выслушать, султан опрокинул на постель и стал грубо, механически пользоваться моим телом. Он не любил, когда женщины говорят. Он требовал полного, безоговорочного и слепого подчинения…
Так продолжалось каждую ночь… И всякий раз после его ухода я закрывала глаза, утыкалась носом в подушку и ревела…
Глава 16
Шли дни, но в моей жизни ничего не менялось. Я жила в гордом одиночестве с мыслями, что меня здесь и похоронят. Правда, мое одиночество скрашивал Зия. Я боялась встречаться с ним взглядом и молча отводила глаза, потому что казалось, что если я увижу его сочувствие, то тут же расплачусь.
Изредка я ходила в кинозал и смотрела дурацкие, совершенно бессмысленные мелодрамы. Я уже неплохо понимала турецкий, выучила основные фразы и понимала интонацию.
Несмотря на все усилия Раисы, я все равно стала другой, резко отличающейся от остальных женщин.
«Спокойно, не реветь», – говорила я себе и начинала думать о том, как отсюда сбежать. Один раз Зия принес в мой домик мольберт и краски, он увлекался рисованием, писал морские пейзажи. Неожиданно у меня началась истерика, я рвала на себе волосы, вопила и каталась по песку. Ошалевший евнух сначала пытался меня успокоить, а потом отступил и только молча смотрел, как я билась в конвульсиях. Когда я затихла, он острожно подошел ко мне и спросил:
– Светлана, что случилось? Тебе плохо?
– Плохо…
– Что с тобой? Тебе нужен врач?
– Мне нужен психиатр, – прошептала я искусанными губами и, шатаясь, встала с мокрого песка.
Зия помог мне дойти до дома и уложил на кровать. Он сел рядом и стал гладить меня по волосам, пытаясь успокоить.
– О чем ты так страдаешь?
– Я хочу домой, в Россию.
– Это невозможно… Охрана не позволит нам покинуть этот остров. Лодки намертво прикованы к причалу и к тому же охраняются. Но если бы я мог, я разорвал бы эти цепи вот этими руками! – и Зия показал мне свои ручищи. – А куда ты собралась, если у тебя нет ни денег, ни документов?
– Не знаю. Куда глаза глядят, только бы подальше от этих мест. Это с виду кажется, что в гареме жизнь без забот. Может, она и вправду без забот, но только не для русской женщины.
В этот момент Зия обнял меня за плечи. Я уткнулась в его могучую, накачанную грудь и всхлипнула. Я заревела, а он вытирал мои слезы.
– Светлана, не плачь, – говорил он и осторожно гладил меня по волосам. – Я прошу, не плачь. Я тоже думал о побеге. О нашем побеге…
Услышав эти слова, я сразу подняла голову.
– Зия, что ты сказал?
– Я сказал, что я тоже готов бежать. Мы убежим сегодня ночью. Я уже все обдумал и все подготовил.
– Как? А почему ты молчал?
– Я хотел тебе сказать об этом сегодня. Не могу смотреть, как ты страдаешь.
Я расстерялась.
– Зия, ты говоришь серьезно или просто хочешь меня успокоить?
– Я говорю серьезно. Светлана, я хочу бежать вместе с тобой.
– Как со мной? Но ведь твоя родина Турция. Ты не представляешь, что такое Россия. Нет, это невозможно!
– Но я видел Россию на карте. Я читал о ней в книжках. У меня есть даже кассета с фильмом о Москве. Я тебе приносил, но ты не захотела ее смотреть. Ты сказала мне: «Не трави душу». Я не понимаю, что значит «не трави душу», но понял, что тебе это больно… Я знаю, как выглядят Кремль, Воробьевы горы, парк Горького, Поклонная гора…
– Надо же, какой ты продвинутый. Все знаешь… Но ты не представляешь, что значит жить в России. У нас совсем другая жизнь – трудная, грубая. Правительство поднимает пенсию на сто рублей, а коммунальные услуги на пятьсот. Это тебе не служба в гареме.
– Я знаю, у вас там мафия. Я очень много про мафия читал. Глобус, Япончик, Александр Солоник… У меня была такая книга.
– У нас страна бескрайнего беспредела: правительство, полиция, государственные службы – все сверху донизу куплены. Сплошная коррупция, ты понимаешь? По закону ничего не добьешься. Иностранцу в России жить тяжело, чтобы у нас жить, надо в России родиться. А климат? Ты хоть можешь представить, что такое тридцатиградусный мороз и как сильно он обжигает щеки?