Мать (CИ)
Шрифт:
Володька обожал рисовать карты войн и сражений. Чёрные, красные и синие фломастеры тратились влёт, зато жёлтые и зелёные лежали почти нетронутые.
Людмила открыла верхний ящик стола. Пенал, карандаши, линейки, тетради, циркуль, ластики, точилки - всё это было свалено в кучу, точно на помойке. Она всегда отчитывала его за неаккуратность, заставляла периодически наводить порядок, но всё без толку. А теперь, господи боже, чего бы она только не отдала, лишь бы он был здесь, рядом, такой как есть, со своей безалаберностью,
Она села на кровать, провела рукой по шерстяному покрывалу, кинула взгляд на пустые книжные полки. Книги-то ему зачем? Людмила нахмурилась, соображая, и вдруг её осенило: Виктор увёз ребёнка насовсем! Он не собирается возвращаться в эту квартиру - ни после каникул, никогда.
Людмила вскочила, заглянула за изголовье кровати, где сын обычно держал старые целлофановые пакеты с солдатиками. Пакеты стояли нетронутые, но книжек-то не было! "Значит, всё-таки отправил его к тётке, - поняла Людмила.
– Вот же сволочь! Но когда успел? Когда?".
В голове что-то будто щёлкнуло, и Людмила приняла решение.
Она прошла в соседнюю комнату, застегнула на молнию чемодан и поволокла его к выходу. Потом спохватилась, вернулась в детскую и зачерпнула из целлофанового пакета горсточку пластмассовых солдатиков - на память. Ссыпала солдатиков в сумку и потащила чемодан дальше.
Эту ночь она провела в общежитии.
На следующее утро Людмила перво-наперво сбегала на почту заказать междугородний разговор.
Коллеги теперь смотрели на неё враждебно. Даже Альфия Муратовна, так утешавшая Людмилу в первый день разрыва с мужем, высказала своё недовольство:
– Я, разумеется, сочувствую вам и вхожу в ваше положение, Людмила Геннадиевна, но и вы войдите в наше. Отдел отстаёт, мы вынуждены делать вашу работу. А за сверхурочные нам, как вы понимаете, никто не платит. Почему из-за ваших проблем должны страдать все?
Людмила подняла на неё ясный взор.
– А идите-ка вы к чёрту, Альфия Муратовна.
Та опешила.
– Как вы сказали?
– К чёрту.
– Вы... вы понимаете, что говорите? Может, вам врачу показаться?
Людмила поджала губы.
– Отойдите, пожалуйста, от моего стола. Иначе к врачу придётся идти вам.
Альфия Муратовна побледнела и, ничего более не сказав, удалилась.
Людмила твёрдо решила наведаться к Пахомовской сестре, но пребывала в раздумьях, увольняться ей совсем или брать отпуск без сохранения зарплаты. Внезапный визит Анны Григорьевны разрешил этот вопрос.
Захарова прибежала в необычайном волнении. Увидев сидящую за рабочим столом Людмилу, облегчённо выдохнула.
– Ох, Людочка, а мы так переживали, когда ты вчера не пришла. Ну слава богу, всё в порядке. Ты где ночевала?
– В общежитии, которое мне Карасёв снял, - ответила Людмила.
–
Захарова на миг смутилась, но решила не лезть в чужие дела.
– Я зачем к тебе пришла, Люда, - сказала она.
– Андрюша же выяснил, куда твой ребёнок делся.
Людмила оцепенела.
– Куда?
– Он с геодезистами поговорил. Там у него приятель есть, Рыбаков. Они втроём с Андрюшей и Виктором на Степановскую сопку поднимались. Ну вот, а у этого Рыбакова есть знакомый в городе, Лидин. На складе работает. Вот к нему-то Виктор Володю и отвёз.
Людмила схватила её за руку.
– Это точно, Анна Григорьевна?
– Ему об этом Рыбаков сказал.
У Людмилы задрожали губы, по щекам покатились слёзы.
– Господи, неужели правда? Так он у него сейчас?
– Этого я не знаю, - ответила Анна Григорьевна и ободряюще улыбнулась.
– Ну что ты, Людочка, успокойся. Ну не плачь. Видишь, как всё хорошо обернулось.
– Боже мой, Анна Григорьевна, спасибо, спасибо вам!
Захарова тоже расчувствовалась - заплакав, обняла Людмилу. Сидевшая за соседним столом Юлия Борисовна строго заметила:
– Людмила Геннадиевна, может, вы будете решать свои личные проблемы в коридоре?
Людмила не стала спорить. Выбежала в коридор, прислонилась к гипсокартонной стене и, зажимая рот ладонью, затряслась, издавая странные, глотающие звуки. Анна Григорьевна вышла вслед за ней, обняла.
– Ну что ты, Людочка, ну не плачь. Всё же хорошо! Ну что ты...
– Ой, Анна Григорьевна, - сказал Людмила, отирая слёзы.
– Вы не представляете, что вы для меня сделали. Как мне вас благодарить?
– Да ну что за глупости ты говоришь! Ну успокойся. Ну не надо так!
Людмила вдруг вырвалась из её объятий и побежала в туалет, чтобы дать волю чувствам.
Ей хотелось сразу помчаться к этому Лидину, но Захарова её остановила.
– Ну куда ты сейчас победишь? Его небось и дома нет.
– Ну да, действительно, - опомнилась Людмила.
– Что-то я совсем ничего не соображаю...
Она вернулась в комнату, но работать уже не могла - все мысли были только о сыне. "А что, если его увезут, пока я тут сижу?" - с ужасом думала она. Но тут же одёргивала себя: Пахомов же сказал, что тётка забрала Володьку ещё вчера. Ах, если б Захарова пришла к ней днём раньше! Но кто ж знал!
"А может, наврал?
– думала Людмила.
– Может, Володька ещё там? Как было бы хорошо!". Эта надежда исподволь грела ей душу. Сама того не замечая, она принялась искать доказательства этого, и, конечно, нашла. Пахомову было выгодно врать - это раз. Тётка не успела бы так быстро прилететь - это два. Ну и то, что Пахомов где-то пропадал вечерами - это три. А где он пропадал? Разумеется, у сына. Книжки ему возил, одежду...