Матабар. II
Шрифт:
В ней он растолок бутон первоцвета, а затем, через сито, перелил сок в закипающую воду. Все это он проделывал медленно и аккуратно, не позволяя крови из пальца попасть в будущее зелье.
Затем он выдавил сок из стебля крапивы, слив тот в трубу для отходов, уходящую куда-то в пол. Взяв со стола странной формы нож, Ардан нарезал стебель так, чтобы количество частей оказалось ровно в два раза меньше количества листьев на стебле. Их он тоже бросил в воду, после чего оставил вариться на несколько минут, попутно слушая лекцию.
— … теперь мы прибавляем массу обратного вещества
Все это звучало для Ардана как абсолютно незнакомый язык, чего не скажешь о варящемся зелье. Первое, чему Атта’нха научила Ардана — как вылечить яд любого обитателя Алькады, будь то растение, жук, змея, жаба, ягода или что другое.
Так что, когда стебли крапивы в кипящей воде начали расползаться на волокна, Ардан бросил туда листья лесного розмарина и, подождав еще несколько минут, взял сито и процедил через него смесь в небольшую колбочку.
Полученное зелье, перед употреблением, требовалось охладить. В Алькаде для этого подходил горный снег, а вот здесь…
Обернувшись и убедившись, что его никто не видит, Ардан взял колбочку в руки и подышал на неё, призывая осколок имени льда.
С губ юноши сорвался холодный туман и стекло, на мгновение, покрылось зимним узором инея.
Зелье было готово.
Арди уже намеревался его выпить, потому что палец теперь не просто обжигало, а будто кто-то варил его на медленном огне в подсолнечном масле, но вспомнил слова профессора.
— На этом формула почти завершена, нам осталось… господин Эгобар, вы не разобрались как пользоваться приборами?
— Я закончил, — Арди продемонстрировал колбу, попутно закрывая за собой дверь.
— Н-да, — Ковертский бросил быстрый взгляд на доску за своей спиной. — вы успели буквально за несколько минут до начала практической работы с формулой. Но, все же, успели ведь… Только не спешите пить! А то мало ли что… дайте я сперва проверю.
Ардан, игнорируя шепотки учащихся, подошел к столу, оставляя позади себя узкую дорожку алых капель крови. Краем глаза он увидел Елену, находящуюся в центре зала и смотрящую на него со смесью тревоги и любопытства.
— Посмотрим, посмотрим, — профессор взял в руки колбу и, поставив её в ухват, поднял посох и ударил тем о пол. На древке вспыхнула одна из печатей и, перед Ковертским появился призрачный, желтый цветок розы. Тот опустился стеблем в колбу с зельем Арди. Мгновение, другое и бутон розы раскрылся, а еще секундой позже цветок исчез.
— Превосходно! — взгляд профессора, прежде скучающий и покрытый пеленой уныния, вспыхнул ярким светом. — Практически идеальное исполнение формулы! Ничего лишнего! Только самое необходимое! Ну же, студент, пейте. Не бойтесь. Это отличная работа.
Ардан взял с треноги колбочку и опрокинул внутрь. По горлу протянулось тягучее, колючее ощущение. Как если бы у меда появились небольшие шипы. Но уже меньше, чем через удар сердца на языке остался лишь легкий привкус корицы, а палец постепенно остывал.
Кровь перестала
— Так, Ард, покажите мне ваши расчеты! — Ковертский едва было не подрагивал от нетерпения. — Не так часто я встречаю студента, столь хорошо обученного базовым принципам алхимии!
Почему-то Арди услышал внутри своего разума смешки Скасти, постепенно переходящие в привычный для белки захлебывающийся желчью гогот.
— У меня нет расчетов, профессор, — ответил Ардан чуть тише.
— Вы провели их в уме? Похвально, похвально… хоть и опрометчиво. Если бы вы допустили в них ошибку, то нам было бы сложно понять, где именно. Но ладно, ответьте мне, на какую формулу вы опирались? На формулу, которую выводили мы или вы использовали специальную формулу противоядия конкретно к Болотному Дурману? Ну же, Ард, спешите похвастаться! Это успех!
— Профессор.
— Да, Ард?
— Я не знаю никаких формул.
— Что?
И почему смех белки в его ушах превратился в натуральную истерику?
Глава 41
Держа в руках второй листок с перечнем, порядка дюжины, наименований учебной литературы, Ардан вышел из оранжереи и направился к лестницам. Позади все еще продолжалась лекция, вернее — её практическая часть.
После вычисления формулы и короткого перерыва (на котором профессор и сделал для Арди список литературы), остальные студенты отправились в лабораторию. Но, поскольку, сам Ардан уже изготовил отвар, то Ковертский, нехотя, его отпустил. Столь же нехотя он не стал интересоваться, каким образом учащийся, не знающий формул Звездных Биологии и Алхимии, смог приготовить противоядие. По лицу профессора легко читалось, что тот пришел к определенным выводам, но допроса не устроил.
Лишь пожелал успехов прочесть материалы и выучить формулы до зачетной работы, потому как за одну только практику, без теории, Ардан выше пресловутых шести баллов не получит.
Всего же, для начисления стипендии, требовалось собрать не меньше девяноста совокупных баллов за все учебные дисциплины. А для повышенной — сто десять. Учитывая, что на первом курсе таких дисциплин имелось всего двенадцать, то задача вполне себе нетривиальная.
Вздохнув, Арди убрал в нагрудный карман небольшой клочок бумаги, исписанный все тем же почерком, действительно напоминавшим покосившийся забор, и развернул перед собой карту Большого.
Столовая или, как она здесь называлась — «кафетерий», находилась на седьмом этаже главного здания в западном крыле, а вот полигон, где должно было состояться первое занятие в военной дисциплине…
— И как они только его построили, — восхищенно присвистнул Ардан.
Полигон занимал, без малого, половину Площади Звезд. Если быть совсем уж точным — то её подземную часть. Он не имел какого-то цифирного обозначения. Указывалось лишь, что лифтерам, чтобы те отправили студента вниз, требовалось продемонстрировать либо пропуск, либо расписание, где указывалось бы наличие занятия, либо же иметь принадлежность к военному факультету. Остальным студентам в свободном посещении полигона было отказано.