Матабар
Шрифт:
Вокруг шумел ветер, качая изумрудные ковры крон, раскинувшиеся по обе стороны от реки. Такие плотные и на вид шершавые, что напоминали собой скорее мох, нежели верхушки деревьев.
Арди плохо знал эту часть лесных разливов, так как они с друзьями никогда не появлялись на западных склонах. Тогда, не помня своего прошлого, охотник не понимал почему, а теперь знал. Знал, что зверь сторонился «новой Алькады», наводненной людьми.
К примеру, в нескольких часах к югу отсюда находилась крупная лесопилка, а еще дальше, если обогнуть скалы, можно наткнуться
— Арди.
Охотник вздрогнул и отвлекся от своих мыслей.
— Да?
Эрти хотел что-то сказать, но промолчал. Лишь неловко поджимал губы и дергал удочкой. Арди не стал торопить брата. Он еще не до конца понимал, как устроен мир людей, но у зверей расспросы считались бестактным поведением и ни к чему, кроме драки, не приводили.
Когда брат будет готов, он…
— Я знаю, что папа — это не мой настоящий отец, — голос Эрти прозвучал сухо и немного дрогнул. — Но я не знаю никакого другого папы кроме этого, и…
Он опять замолчал и отвернулся в сторону. Арди же, посмотрев на удочки, начал сомневаться, что его позвали сюда именно рыбачить. Как правильно говорила Анна — Эрти не был глупым ребенком. Скорее даже наоборот. И, если честно, Арди подозревал, что Эрти, когда вырастет, станет куда умнее своего старшего брата.
— Его звали Гектор, — произнес Арди, стараясь не замечать, как цепкие, когтистые лапы вцепились ему в сердце. — Гектор Эгобар, Егерь Императорской Армии. Последний из Матабар. Хотя… наверное сейчас так лучше называть дедушку.
— А не тебя?
— Меня? — удивился Арди. Он никогда раньше не задумывался над тем, чтобы называть себя «последним из Матабар». — Я, как и ты, полукровка. Во мне лишь половина крови племени нашего отца.
— Половина, — повторил Эрти и чуть сник. — Раньше дедушка раз в месяц просил меня помочь ему сделать деревянные игрушки, — Арди вздрогнул. — но потом перестал. Он сказал, что кровь охотников во мне слишком крепко спит и вряд ли когда-то проснется.
— В этом нет ничего плохого, — пожал плечами Арди. — Так что не пережив…
— Я думал, — перебил Эрти. — что если смогу стать… стать… как ты, то увижу… отца.
Папа… отец. Видимо первым словом брат называл Келли, а вторым — Гектора. Да уж… Эрти точно не был глупым.
— Дедушка мне в детстве рассказал одну историю, Эрти, — улыбнулся Арди, чувствуя, как его щеку обжигает капля влаги. — что когда Матабар уме… уходят, то превращаются в своих духов.
— А каким был дух отца?
Арди невольно коснулся до того места, где висел клык Эргара.
— Снежным барсом, — ответил он. — так что, когда вырастешь и если будешь себя хорошо вести и прилежно учиться, я отведу тебя в настоящую Алькаду.
— Настоящую Алькаду?
Арди кивнул и показал рукой на восток, где вплоть до самого горизонта тянулась бесконечная горная гряда.
— Обещаешь?
— Обещаю, — искренне ответил Арди.
И так же, как это было почти семь лет назад,
— Расскажешь мне о… нашем отце? — спросил Эрти чуть более легким голосом.
— Конечно! — засмеялся Арди. — С чего бы начать…
До самого вечера Арди рассказывал брату все, что помнил о Гекторе. Смешные истории и грустные. Забавные и не очень. О том как они что-то ремонтировали, как играли, как иногда он сердился на отца, а иногда — отец на него. Слова сами собой рождались где-то внутри Ардана, вызывая в памяти все новые и новые сцены.
Эрти иногда смеялся, порой не верил сказанному, но чаще — просто молча слушал. С широко открытыми глазами, забыв про поплавок и снасти, не обращая внимания на поднимающийся ветер и все ближе подкрадывающийся сумрак.
С каждым часом и каждой новой историей, Арди чувствовал, как ослабевает хватка когтистых пальцев, как все меньше дерет горло колючий ком и насколько реже приходится моргать, чтобы не позволить предательской влаги исполосовать щеки.
И когда день был закончен, а в их ведре плескалось несколько рыбешек, Арди не знал, кому он этим рассказом помог больше и кому тот требовался сильнее. Но что он точно знал, это что здесь, по эту сторону от лесных разливов, горных троп и озерных угодий у него было нечто, столь же близкое сердцу, как и друзья-звери. А может даже куда более ценное…
Он посмотрел на уставшего Эрти, пыхтящего над снастями и удочками, и улыбнулся, а потом повернулся к горным пикам. Впервые за все время они не вызывали у него скорби, лишь легкую, в чем-то даже приятную ностальгию.
Он еще вернется туда. Однажды, но…
— Пойдем скорее домой! Мама обещала приготовить наш любимый пирог! Ежевичный!
— Скорее? — засмеялся Арди и, подхватив смеющегося брата, закинул того себе за спину. Маленькие руки обвили его шею, а ноги сцепились пятками на животе. — Ну держись, братец! Довезу с ветерком!
… но не сейчас.
* * *
Арди стоял около высокого, старого дуба. Закрыв глаза, он смотрел на на него так, как учил Скасти — сердцем.
Раньше ему казалось, что широкий ствол дерева не смогут обхватить и четверо мужчин, теперь же, став больше, Арди понял, что не хватит и шести. Могучие корни мифическими змеями разрывали землю, свиваясь у подножия серого ствола, в сумерках напоминающего сплетавшиеся в танце сказочные фигуры неведомых существ.
Крона, такой ширины, что ей позавидовали бы многие дома, укрывала поляну плотной тенью. Несмотря на то, что нижние ветви, утомленные долгой жизнью, больше уже не просыпались от зимнего наваждения, оставаясь дремать в печальной неге холодного покоя, верхние, словно застывшие в небе молнии, окрашивались самыми разнообразными цветами.
В безумном сплетении разноцветий, зеленая и изумрудная листва смешивалась с рыжей и золотой, а сверху короной венчалась синяя, почти ледяная.
Старый дуб.