Матан и его семья
Шрифт:
Взволнованный Гедалья поспешил в семейные хоромы. Говоря Эвитару о величии слов мудреца, он хотел всего лишь польстить тому, дабы размягчить и побудить не отказываться от дара. Однако Эвитар в своем предсказании коснулся самой грустнозвучной струны родительского сердца отца, слишком давно мечтающего о сыне. Гедалья принял пророчество всерьез. Не дожидаясь ночи, он вошел к жене, и в положенный срок сбылось доброе предвещание Эвитара.
2. От учителя наука
Деловитый и прагматичный Гедалья хоть и стремился окунуться в самую пучину Божественной науки,
Вскоре после памятного пророчества Эвитара, супруга Гедальи сообщила мужу о ниспосланной на нее Небесами очередной беременности. Жену торговца осмотрела известная в Нагардее повитуха, и она авторитетно заявила, что на сей раз родится мальчик. Гедалья уже ничему не удивлялся и, счастливый, с полным доверием отнесся к словам знахарки.
Загодя принялся Гедалья готовиться к появлению наследника. По совету Эвитара, плоду, пока еще безмятежно пребывавшему в материнском чреве, было заготовлено имя Матан. Неприятных неожиданностей, слава Богу, не случилось. Упомянутая повитуха помогла роженице благополучно опростаться. Жаль, что малютка Матан не подозревал, сколь он желанен и какого радостного шуму он наделал своим пришествием на свет.
Перечень приглашенных к праздничному ужину, посвященному исполнению обета обрезания, Гедалья продумал заранее. Лучшие повара готовили угощение. Самое почетное место занимал отец младенца. Городской совет семерых присутствовал на торжестве в полном составе. Тут же разместились местные мудрецы. Их выдающиеся ученики, молодежь, как правило, занимали периферийные места за столом. Не были обойдены вниманием и случившиеся этими днями в Нагардее значительные иностранные купцы. Разумеется, главным гостем торжества стал человек, осчастлививший хозяина дома верным пророчеством. Взаимно комлиментарные речи украшали тосты Гедальи и Эвитара.
***
Пока Матан был совсем крошкой, участие Гедальи в воспитании ограничивалось заботой о здоровье и надзором за полноценным питанием чада. Когда ребенок подрос, научился немного говорить и, по мнению родителя, стал способен к восприятию первых знаний о внешнем мире, отец принялся учить сына.
Говорят, не успеет дерево упасть, а уж дровосеки хватаются за топоры. Вот и Гедалье не терпелось увидеть сына в позиции превосходства не только над сверстниками, но и над более старшими детьми. В три года Матан выучил начала арифметики и уверенно решал несложные задачи, например, такого рода: допустим, за один тюк шелка купец просит с тебя один золотой, сколько же тебе придется заплатить алчному торговцу за четыре тюка? Ребенок давал правильный ответ – четыре золотых. Гедалья попытался пойти дальше и довести до сознания мальца, что, если распродать в разницу тюк шелка стоимостью в один золотой, то вернешь добрых пять золотых. Однако сия простая для взрослого рассудка вещь не покорялась пока еще слабому детскому уму.
Только исполнилось Матану четыре года, как отец принялся обучать сына грамоте. Букварей в те давние времена еще
Жена Гедальи с досадой смотрела на педагогическое рвение мужа. Желая задеть самолюбие коммерсанта, он говорила, мол, ты, дорогой, забросил дела, доходы упали, так, глядишь, скоро семью по миру пустишь. Однако за женским неудовольствием крылась иная, отнюдь не корыстная причина. Обидно было матери, что всё свое внимание к потомству отец посвящает только сыну. А дочери чем хуже?
Ворчание супруги возымело действие. Гедалья нашел Матану наставника, на которого возложил труд обучения сына, а сам вернулся к занятиям коммерцией в полную силу, энергично наверстывая упущенное. Впрочем, он не спускал глаз с Матана. Наблюдал за быстрым прогрессом отрока в приобретении новых знаний, беседовал с ним, расспрашивал, разъяснял.
Матан обладал исключительной памятью и не по годам рано развившейся способностью логически мыслить. Мальчик сызмальства и всем своим юным сердцем принял идею незыблемости закона. Отец внушал сыну: “Каким бы странным не казался закон – он, прежде всего, должен быть соблюдаем, а уж потом можно рассуждать о его справедливости или целесообразности. Страсти человеческие – болезнь общества, дисциплина – лекарство от недуга”.
***
Велико было духовное влияние Гедальи на сына во всех моральных аспектах и, конечно, в части воспитания любви к закону. Возьмем примечательный случай из детства Матана – пример, который приводят биографы будущего мудреца. Как известно, всякий иудей перед приемом пищи должен омыть руки. Порядок сей незыблем и обсуждению, казалось бы, не подлежит. Однако вот какой диалог состоялся между вернувшимся от учителя отроком и его отцом.
– Здравствуй, сын мой! – промолвил Гедалья, – проходи в дом, тебя ждет отменный ужин.
– Спешу за стол, отец, – ответил Матан, – я голоден, но прежде омою руки.
– Я полью тебе из кружки. Как прошел день учения?
– Да, как обычно, – ответил Матан, потупившись.
– Дружок, а ведь у тебя глаза-то красные! Уж не плакал ли ты? – спросил Гедалья с тревогой.
– Самую малость…
– Кто тебя обидел?
– Учитель побил меня…
– В чем ты провинился, дружище?
– Ах, пустяки…
– Нет, нет! Рассказывай по порядку!
– Хорошо, отец. Учитель велел мне покормить из ложки своего годовалого сыночка и …
– Неужели ты отказался? Тогда прав твой наставник – непослушание наказуемо!
– Я покормил малыша, но был наказан за неомытие рук.
– Не понимаю! Садясь за ужин, ты исполнил заповедь и этим доказал верность ей!