Матушки: Жены священников о жизни и о себе
Шрифт:
– А откуда приезжали поступающие?
– Со всей России. Очень много было с Западной Украины в то время, и вообще с Украины, даже можно было сказать, что украинский дух был доминирующим. Были с юга России, из Сибири, с Дальнего Востока, иностранцы тоже были.
– Было ли чувство, что через такую семинарскую жизнь вы знакомитесь с ситуацией в Церкви в целом? И какое было впечатление от этого?
– Да, конечно. И мое впечатление было, что того, что дает Духовная школа, нет нигде. Во-первых, у нашего священноначалия была любовь и видение красоты самого богослужения. Богослужение – это был центр жизни Духовных школ. И нас научили любить, ценить, понимать церковное богослужение, и устав, и традиции церковного пения. Мне кажется, что
– Учась, вы уже знали, куда пойдете, когда закончите обучение? Ведь в то время во всех государственных вузах человек знал, что когда он закончит учебу, – государство его куда-то отправит. Вы же не в государственном учебном заведении учились – и это в советское время. Каковы были ваши ожидания?
– Тогда еще ситуация была другая. Во-первых, нужны были регенты – дипломированные, образованные. Это сейчас уже «рынок насытился», и потом, сейчас много регентов – профессиональные музыканты, но у них нет никакого духовного, церковного, богословского образования. Тогда такие люди (профессиональные музыканты) не могли себе позволить работать в церкви, сейчас они запросто могут себе это позволить. И в то время, во всяком случае в провинции, во Пскове и в Печорах, это была очень востребованная профессия. К тому же церковь была в состоянии платить регенту зарплату – конечно, шикарную жизнь он вести не мог, но, во всяком случае, на том уровне жизни, к которому мы привыкли, он вполне мог существовать, а уровень у нас тогда был очень скромный.
– Куда вы пошли после регентского отделения и как вы познакомились с отцом Александром?
– С отцом Александром мы познакомились на этой же почве – церковного пения, любви к церковному пению. Поскольку я любила петь и была всегда в компании людей, которые любили петь, мы без конца что-то пели и в остальное время. Отец Александр тоже оказался в этой компании, потому что он тоже любил петь, вот мы так и подружились.
– Вы предполагали когда-нибудь, что станете женой священника?
– Иногда я думала об этом. И честно говоря, несмотря на то что я считаю себя человеком церковным, мне почему-то не хотелось быть матушкой.
В моих романтических мечтах рисовалось так: я закончу регентский класс, приеду во Псков. Во Пскове тогда правящим архиереем был владыка Владимир [4] , я к нему уже заранее съездила, обозначилась у него: «Я из Вашей епархии, заканчиваю регентский класс, поступаю в Ваше распоряжение». Он ко мне очень хорошо отнесся, дал «конвертик» (это принято было – помогать студентам). Во Пскове тогда нужны были регенты, храмы уже вовсю открывались, Псков мне очень нравился, и мне очень хотелось самостоятельной жизни. Я очень долго жила под авторитарным началом – мне страстно хотелось свободы. Вот так я себе и рисовала свою жизнь, что я буду регентом во Пскове. Конечно, я допускала, что я выйду когда-то замуж.
4
Сейчас митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский.
Когда я заканчивала 4-й класс регентского отделения, отец Владимир Сорокин, будучи ректором Духовной Академии и семинарии, пригласил меня остаться в качестве регента второго смешанного хора, но я тогда на это не согласилась и поехала «трудоустраиваться» в Выборг. Я поехала не в Псков, потому что все-таки наши отношения с отцом Александром уже подразумевали то, что мы не расстаемся. В Выборге отец Назарий очень хорошо ко мне отнесся, и вообще меня там довольно радушно приняли, дали комнату в колокольне. Но уже через месяц мне пришлось Выборг покинуть. Для меня это было проблемой, так как на меня там рассчитывали и мне там было очень хорошо. Но отец Владимир своей властной рукой благословил меня вернуться в Духовные школы.
– Сколько лет в общей сложности вы руководили хором в Духовной Академии?
– С двумя перерывами 10 лет. Через год я вышла замуж. Еще через год родилась Маша. В Духовной Академии
Я всегда очень много общалась с прихожанами Духовной Академии, у нас там была очень большая компания. Была такая давняя прихожанка – Наталия Юрьевна Сахарова, она скончалась не так давно. Очень интересная женщина была, из русских эмигрантов. Родилась во Франции, а потом, в 1950-х годах, они с мамой и братом вернулись в Россию. Муж ее – Игорь Васильевич Сахаров – является президентом Российского генеалогического общества. И вот эта женщина очень много сделала, она объединяла вокруг себя людей, создавала широкий круг внелитургического общения: всегда после воскресной литургии в Духовной
Академии (иногда в классе, иногда в коридоре, «на подоконнике») все собирались, доставали термосы, бутерброды и разговаривали – было воскресное общение компанией по 10–20 человек.
– Расскажите о первом свидании с будущим мужем.
– О первом свидании? У нас не было первого свидания. Хотя нет, оно было. Но я его тогда не восприняла как первое свидание. Наши взаимоотношения начались в автобусе, когда весь большой хор на двух автобусах поехал в Таллин праздновать 60-летие митрополита Алексия. Празднования были сначала в Петербурге, потом в Таллине. И вот в этой поездке, по-моему, первого марта, Саша и предложил, чтобы мы сели вместе. До этого дня мы были просто знакомы, близких дружеских отношений не было, просто «привет-привет, как дела», каким-то словом перебросимся, поскольку пели в одном хоре. А тут он просто говорит: «Давай сядем вместе». Мы сели вместе и было очень весело, потому что он читал Козьму Пруткова, потом Зощенко, что ли, читал…
– Наизусть?
– Нет, книжки с собой взял в дорогу, потому что дорога-то дальняя. И так он хорошо читал, что я хохотала от души. С чувством юмора у Саши было все в порядке.
В Таллине мы остановились в гостинице, прямо на побережье Финского залива, район назывался Пирита. Место довольно романтическое было, наши номера окнами выходили на пляж. Шум моря умиротворяющий… И вообще, весна будоражила – что-то такое, с одной стороны, романтическое, с другой стороны, что-то очень незнакомое витало в воздухе. Мы гуляли вдвоем по монастырю святой Бригитты, и было как-то очень хорошо. Мы как-то всегда оказывались вместе, садились в ресторане обедать за один стол, вместе проводили свободное время. А потом, когда вернулись из этой поездки, опять же однажды вечером Саша позвал погулять. Поскольку Духовная Академия расположена на Обводном канале, гулять можно было либо в парке, где все время вся семинария и Академия и регентский класс, либо на кладбище Никольском. Ну вот, можно сказать, что первое свидание у нас было на кладбище, и весь роман дальнейший протекал у нас на кладбище, потому что каждый раз, когда собирались идти гулять, мы шли гулять на кладбище.
– У меня тоже было первое свидание с моим мужем на кладбище, на Смоленском. Но в отличие от вас для меня это было слишком оригинально.
– А для меня это было совершенно нормально, потому что я с детства очень люблю кладбища. Когда училась в последних классах школы, меня иногда тянуло пойти погулять на кладбище. Просто у нас кладбище было очень ухоженное, эстонцы умеют создать уют. Поэтому я
иногда в хорошую погоду даже убегала с первых уроков и шла гулять на кладбище, это для меня было совершенно нормально. Тем более Сашино детство, поскольку он жил в Духовной Академии, тоже в значительной степени прошло на этом кладбище – Никольском. И предложение Саша мне сделал тоже на кладбище, но на другом. На Волковском, и это был праздник Благовещения. Мы поехали туда, сейчас уже не помню, честно говоря, почему. Наверное, я хотела найти могилу одной своей знакомой, и вот мы отправились в Благовещение на это кладбище. Была замечательная погода, голубое небо, пели птицы, распускались маленькие листочки на деревьях, и Саша сказал, что наши отношения надо закрепить.