Май, весна и апокалипсис. Книга вторая
Шрифт:
— Ты чего это? — вполголоса спросила Марина удивлённым тоном, — Вламываться в квартиры, вообще-то незаконно!
— Ну не уходить же отсюда, не солоно хлебавши! — ответил я, продолжая улыбаться, — Если тебя что-то смущает, можешь выйти на улицу. В случае чего скажу, что это целиком и полностью моя инициатива.
— Вы что там задумали?! — спросил всё тот же противный голос из-за двери, — Уходите, или я прокуратуру вызову! У меня номер есть, я свои права знаю!
Глянув на Марину, которая, скрестив руки, с возмущенным видом осталась на лестничной площадке, я произнес, обращаясь к невидимой
— Слушай, лахудра, или ты открываешь замок и будет всё тихо-мирно, или я твою дверь выломаю и будет шумно! Но квартиру мы всё равно осмотрим!
— Я уже звоню в прокуратуру! — взвизгнул неприятный голос. Как ножом по стеклу. Аж передёрнуло. Сука!
Меня давно интересовал вопрос, насколько системное оружие прочнее земной стали, да как-то всё руки не доходили провести эксперимент. Вот сейчас и поглядим!
Широко размахнувшись, я ударил топором по стальному косяку напротив замка. Дзиньк! Полотнище топора с одного удара, не встретив серьёзного сопротивления, наполовину углубилось в стальной профиль, прорубив солидную дыру. Однако! Внимательно осмотрев результат удара и убедившись, что лезвие вошло достаточно глубоко, я не стал выдергивать инструмент назад, а с усилием нажал на древко, отводя его в строну, чтобы оно выполнило роль рычага.
Земная сталь позорно, без какого-либо сопротивления сдалась под напором системного сплава, и в следующее мгновение дверь с треском распахнулась.
— Помогите! Убивают! — противно взвизгнула толстая пожилая женщина, стоявшая за дверью, и торопливо бросилась внутрь квартиры.
Не знаю, чего хотела сделать эта дура, но я догнал её в два прыжка, схватил за волосы и дернул назад, роняя на спину. Потом помахал кулаком у неё перед лицом:
— Лежи, сука, тихо! Мы осмотрим квартиру и уйдем! Орать будешь, кляп засуну! — уж очень сильно она меня взбесила. Будь на её месте мужик, вообще убил бы, не раздумывая!
Женщина испуганно кивнула головой, а я, быстро осмотревшись по сторонам, вошел на кухню, где за обеденным столом сидел тридцатилетний худощавый небритый мужчина с пропитым лицом, который невозмутимо пил чай из треснутой чашки, глядя перед собой.
— Я так понимаю, Виктор Фокин? — произнес я, усаживаясь на табурет напротив.
— Не трогайте его! Он ни в чем не виноват! — влезла женщина в наш ещё неначавшийся диалог. Надо было и правда кляп ей в рот запихнуть. Судя по возрасту и самоотверженности, эта старая сука, наверное, приходится мамкой этому ушлепку. Яблоко от яблони недалеко падает.
— Уймись, старая! — повернулся я к ней и ещё раз показал кулак, — Я ведь не посмотрю, что ты женщина, стукну, и будешь молча отдыхать в уголке!
— Не мешайте работать полиции! — это уже Марина подошла к ней сзади, жестко дернула за руку и вывела с кухни. Та ещё что-то попробовала вякнуть, но лейтенант её быстро угомонила парой фраз, после чего женщина утихла.
А в кухню зашел Гена, который, быстро оценив обстановку, вызвал из карты биту, после чего оперся плечом о косяк двери и со зловещей ухмылкой стал легонько постукивать битой об раскрытую левую ладонь.
— Чё надо? — спросил Витька, окинув нас удивлённым взглядом, будто только
— Меня интересует, куда ты дел тот госномер, который украл в соседнем дворе с красного «Москвича» два года назад, — я решил не ходить вдоль да около и сразу выложил свой интерес.
— Не было такого! — ответил он с уверенным и наглым видом, — И вообще, я требую, чтобы вы покинули мою квартиру, или ордер покажите!
Я не дал ему договорить, хлёстко ударив в голову открытой ладонью. Но не со всей силы, чтобы не убить. От удара Фокин, матюкнувшись, слетел со стула, упал на пол, и, оставаясь в лежачем положении, произнёс злобным тоном:
— Я буду жаловаться, вас посадят за такие дела!
Опустившись перед ним на корточки я сказал, стараясь добавить в голос максимум убедительности:
— Чтобы пожаловаться, сука, надо сперва остаться живым! — после этого глубокомысленного замечания, я снова отвесил ему крепкий подзатыльник. Витька с громким стуком ткнулся головой в грязный линолеум и возмущенно взвизгнул:
— Ну вы чё по беспределу?! Не воровал я тот номер! Мне чужого не надо!
— О, Миха! — подал голос Гена, всё также стоявший у двери, — Я недавно по телеку видел, что американцы террористов водой через полотенце поливают, говорят, реально работает! Давно хотел попробовать!
— Как это? — уточнил я.
— Да вот, кладешь его на спину, на лицо полотенце и сверху воду льешь. Говорят, быстро язык развязывается. Только надо следить, чтобы не помер. Давай я сделаю!
— Эй вы чё! — снова вякнул Витька, пытаясь отползти от меня в сторону,– Это же беспредел! Вас самих посадят!
Я снова отвесил ему подзатыльник и сказал Гене:
— Ага, работай! — затем перевернул матерящегося Фокина на спину и сел на него верхом, прижав руки коленями. Тот снова высказал своё крайнее несогласие с моими методами дознания и попробовал вырваться. Но силенок у него явно было маловато. Ранги, видать, совсем не качал, дурилка,
Гена со зловещей ухмылкой на лице, взял вафельное полотенце, положил его на лицо жулика, который уже орал благим матом и извивался подо мной как уж на сковородке, безрезультатно пытаясь сбросить меня.
Я держал Витьке голову, а Гена с полминуты поливал водой из чайника, после чего снял полотенце с его лица и с интересом естествоиспытателя заглянул тому в глаза:
— Ну что Витя, сколько продержишься? В следующий раз ведь дольше будет!
— Суки, беспредельщики сраные! — чуть отдышавшись, взвыл Фокин, но увидев, что Гена снова собирается положить полотенце ему на лицо, торопливо выкрикнул, — Гургену я его продал! Гургену! Падла!
— Ну вот, — сказал я ободряющим тоном и легонько похлопал его по щеке, — Можешь ведь, когда хочешь! А теперь давай спокойно расскажи, что это за Гурген, и как его найти?
— У него разборка и авторемонт на кирпичном заводе! Он ворованные запчасти скупает и номера тоже берет!
— Вставай, поедем с нами, покажешь! — приказал я.
— Ээ, не поеду я! Они меня убьют! Там же армяне! — снова взвыл жулик.
— Если ты ещё не понял, — я опять отвесил ему затрещину, — Я убью тебя, сука, быстрее! И только попробуй соврать!