Майерлинг
Шрифт:
Пышные похороны состоялись 5 февраля в 4 часа пополудни. Гроб с телом Рудольфа был перенесен в склеп церкви Капуцинов, где покоятся все Габсбурги, а также герцог Рейхштадский, приписанный к австрийской династии. [7] Императрицы, принцессы Стефании и эрцгерцогинь на похоронах нет – они принимают участие в службе, которая проходит в дворцовой часовне.
Император, похоже, хорошо владеет собой. По прибытии он оглядывает собравшихся, удостоверяясь, что церемония пройдет как положено. Во время мессы он остается бесстрастным, а теряет самообладание позже, когда в склепе гроб открывают и останки
7
Это была последняя церемония, на которой присутствовал эрцгерцог Иоганн Сальватор в качестве официального лица. Спустя несколько месяцев он отказался от всех титулов и прав, женился, взял имя Иоганна Орота, покинул Австрию и отправился на купленном им паруснике «Санта-Мария» в южные моря, где в июне 1890 г. погиб вблизи мыса Трес Пунтас.
– Узнаете ли вы бренные останки Рудольфа, эрцгерцога Австрии и при жизни наследного принца короны?
Приор ордена отвечает традиционной фразой:
– Да, я узнаю их, и отныне в благоговении мы будем бдеть над ними.
Оставим склеп, где столько высоких авторитетов собралось вокруг могилы принца, которого привела к смерти любовь. Пусть чуть колеблются на заледенелых стенах полотна с имперскими гербами. Позволим блуждающим душам этого подземелья возрадоваться и принять несчастную жертву, попавшую к ним с еще не высохшей молодой кровью, и вернемся к Марии Ветцера в ту обитель, где она нашла смерть. Жестокость, с которой обошлись с останками этой прелестной девушки, не имеет себе равных.
В понедельник 28 января, когда Мария отправилась в Майерлинг, графиня Лариш Валлерзее возвратилась на Залецианергассе одна. Она притворилась обезумевшей от горя. Мария, по ее рассказам, использовав момент, когда графиня была занята покупками, скрылась от нее. Она будто бы написала записку, оповещающую, что собиралась утопиться в Дунае.
Можно вообразить оцепенение, ужас и боль баронессы Ветцера – ведь ничто не предвещало случившегося. Графиня поспешила успокоить свою приятельницу, но учинила ей новую пытку, сказав прямо:
– Мария не покончила с собой – она убежала вместе с наследным принцем, от которого без ума.
– Но она с ним не знакома, – возразила мадам Ветцера.
Мадам Лариш Валлерзее, ни словом не обмолвившись о своей роли в интриге, душой которой была, рассказала о связи Марии и наследного принца.
Мадам Ветцера не верила собственным ушам. Ее дочь, которую она никогда не оставляла одну, этот еще почти ребенок – любовница принца, с которым ее разделяет буквально все!.. Нужно срочно вернуть беглянку. Она решила бежать к графу Тааффе, премьер-министру, которого лично знала. Графиня разубедила ее. Граф слишком часто бывал в свете, история получила бы немедленную огласку. Тогда она пойдет к полицейскому префекту, говорила баронесса, не переставая повторять: „Я потеряла Марию, я должна ее найти“.
Мадам Ветцера действительно отправилась к префекту. Тот ответил, что не предпримет никаких действий, пока ему не подадут официальное прошение. А подать его может только мать пропавшей. И даже в том случае, если его люди нападут на след принца, они обязаны немедленно прекратить выслеживать его, поскольку не имеют на это права.
Тогда мадам Ветцера послала к префекту своего брата Александра Балтацци вместе с графиней. И этот новый демарш не принес успеха. Опасаясь скандала и
Графиня предложила навести справки в Хофбурге. Вернувшись оттуда вечером, она сообщила, что Рудольф охотился в Майерлинге вместе с друзьями и должен вернуться завтра к вечеру на семейный ужин во дворце.
Прошла ночь. Мария не появилась. На следующее утро графиня Лариш сочла благоразумным покинуть Вену и вернуться к себе в замок. Бедная мадам Ветцера снова побежала к полицейскому префекту. Он отнесся с недоверием к версии графини об исчезновении молодой девушки. Зная высший свет, он без обиняков спросил мадам Ветцера:
– Вы доверяете графине?
Баронесса вручила ему прошение о расследовании похищения дочери, но префект повторил еще раз, что если он и нападет на след принца, то не сможет продолжать слежку.
Проходили часы, и мадам Ветцера совсем обезумела от горя. Она хотела броситься в ноги императору, но, не имея возможности попасть к нему, попросила графа Тааффе принять ее. Тот уже был оповещен префектом полиции и посоветовал мадам Ветцера проявить терпение. Ведь точно неизвестно, в Мейерлинге ли мадемуазель. Этим вечером он обедает в Хофбурге и увидит там принца. Тогда поиски могут быть легко организованы.
Мадам Ветцера не видела смысла в отсрочках и умоляла графа самому поговорить с принцем. Тот ответил, что их отношения не того рода, чтобы позволить ему вмешиваться в личные дела принца. Он добавил, что если подозрения баронессы обоснованны, то единственный, кто может обратиться с таким вопросом к принцу, – императрица, имеющая па пего влияние.
– Если принц будет сегодня вечером во дворце, – заверил граф, – мой шеф сыщиков проследит за ним после ужина, хотя мне бесконечно неприятно вмешиваться в частную жизнь принца-наследника.
Прошла еще одна ночь. Мадам Ветцера не находила ни минуты покоя. Утром она получила письмо от мадам Лариш с конкретными доказательствами связи между Марией и Рудольфом. Стало очевидным, вопреки осторожным сомнениям высоких чиновников, что она уехала вместе с ним. Известий от графа Тааффе не было. Видел ли он принца накануне в Хофбурге? Почему молчит? Не выдержав тревожной неизвестности, она в первой половине дня отправилась во дворец, надеясь увидеть мадам Ференци, которую немного знала.
Фрейлина приняла ее, заставив прождать довольно долго. Граф Тааффе ввел ее в курс дела, заявила она, но не добавила, что ей уже известен трагический конец обоих возлюбленных. Баронесса умоляла ее добиться аудиенции у императрицы, которая наверняка знала, где находятся принц с Марией, и могла помешать разразиться скандалу. Мадам Ференци уклончиво ответила, что теперь слишком поздно, скандал неминуем, но Ее Величество все-таки примет мадам Ветцера.
После этих слов, исполненных угрозы, фрейлина удалилась, оставив растерянную баронессу одну.
Несколько минут спустя вошла бледная, с застывшим лицом, императрица. Она подошла к мадам Ветцера, взяла ее за руку и сказала:
– Наших детей больше нет.
Эти человеческие слова императрицы дошли до глубины сердца изнемогающей от горя мадам Ветцера. Они объединили в общем чувстве нестерпимой потери двух убитых равным несчастьем матерей.
Чтобы как-то отвлечься, императрица заговорила о том, какой страшный удар, силу и последствия которого нельзя измерить, постиг императора.