Мазепа
Шрифт:
Вероятно, изменения в поведении гетмана задевали и Мазепу. Он продолжал продвигаться по службе, в 1681 году получил звание войскового есаула, официально вводившее его в элиту «генеральной» старшины [99] . Можно предположить, что успехи в карьере давались нелегко. Мазепа позднее, в 1693, вспоминал про «суровость» Самойловича [100] . Однако он оставался важнейшим проводником политики гетмана, его доверенным лицом и постоянным гостем в Москве. Самойлович поручал ему наиболее сложные задачи. Так, Мазепа устанавливает торговые связи с московским купеческим двором, транспортируя туда горилку и добиваясь высокой цены. Без определенных связей получить на это разрешение царя не мог и сам гетман [101] .
99
РГАДА. Ф. 210. Столбцы Белгородского стола. № 1139.
100
Оглоблин
101
ИР Вернадского. Ф. I. № 3893. Л. 4 об.
Особенно важно отметить, что с середины 80-х годов Мазепа становится важным звеном в украинской политике Голицына. В биографиях князя обычно не предпринималось попыток разобраться в его планах по отношению к Украине. Ориентир на Запад — вот основной постулат этих работ. Правда, иногда следует уточнение, что Запад в глазах Голицына представляла Польша (той же латыни, по замечанию де ла Невилля, он учился у польских наставников), то есть Речь Посполитая (а не Голландия, как при Петре). Как уже говорилось выше, в планах Голицына Украина была краеугольным камнем. Его внешняя политика была ориентирована на союз с Польшей. Но для этого нужна была тихая и контролируемая Украина.
У Голицына было верное понимание серьезности турецко-татарской угрозы. В этом он, по сути, продолжал политику Ордина-Нащокина, ведущего российского дипломата эпохи Алексея Михайловича. Порта набирала мощь. После Чигиринских походов турки дошли в 1683 году до Вены. Польский король и полководец Ян Собеский разрывался между необходимостью военного союза с Москвой и нежеланием уступить Украину. В голове Голицына мелькали и честолюбивые планы выхода к Черному и Средиземному морям, с опорой на православное движение против турецких завоевателей [102] . Но для этого надо было заставить Польшу уступить и не позволять Украине препятствовать этим планам.
102
Богданов А. П.Первые российские дипломаты. С. 50.
Главным проектом Голицына в отношении Украины, реализованным в период гетманства Самойловича, стала реформа украинской православной церкви, точнее — подчинение киевской митрополии московскому патриарху. Впервые эта идея была высказана московскими властями еще в 1654 году, сразу после принятия Украины «под высокую руку» царя. Тогда высшее украинское духовенство выступило категорически против и вопрос замяли. В 1659 году Москва попыталась силой навязать свою волю, но Украина в ответ разорвала договор с царем. Теперь, в 1685 году, ситуация изменилась. Голицын решил воспользоваться смертью киевского митрополита, чтобы решить вопрос о подчинении украинской церкви Москве. В этом вопросе Самойлович оказался его союзником, так как кандидатом на пост митрополита гетман выдвигал своего родственника, Гедеона Святополк-Четвертинского, заранее согласившегося принять благословение от московского, а не константинопольского патриарха.
В украинском православии имелась традиция свободного избрания митрополита с участием светских особ. Гетман отправил на выборы Мазепу вместе с четырьмя полковниками, в том числе В. Борковским и Л. Полуботком [103] , причем основное поручение давалось именно нашему герою [104] . Двойственность ситуации заключалась в том, что вторым кандидатом на должность митрополита был Лазарь Баранович, у которого с Самойловичем были нелады. Баранович и сам не поехал в Киев, и не послал никого из черниговской епархии [105] . Мазепа, как мы говорили выше, был близок с Барановичем, а с Четвертинским у него всегда оставались натянутые отношения [106] . Тем не менее именно ему поручил эту непростую миссию Самойлович. Несмотря на противодействие ряда духовных иерархов, 8 июля 1685 года митрополитом избрали Четвертинского.
103
Архив ЮЗР. Ч. I. Т. I. № XIV. С. 65–66.
104
Соловьев С. М.История России с древнейших времен. Т. 14. С. 374.
105
Там же. С. 375.
106
Оглоблин.С. 171.
Совместный успех гетмана и Голицына в деле переподчинения украинской церкви практически сразу был заслонен личной трагедией. У Самойловича умерли дочь, боярыня Шереметева, а также старший сын Семен, полковник Стародубский, с которым он связывал надежды на передачу булавы. Эти обстоятельства попытались использовать противники Мазепы. Особое положение у гетмана, быстрая и успешная карьера вызывали зависть и ненависть. Появляются подметные письма, составленные (как подозревал Иван Степанович) племянником Самойловича Михаилом Галицким. В доносе Мазепу обвиняли в том, что он отравил Шереметеву и Семена. А заодно писали, что и болезнь самого гетмана (у Самойловича были какие-то проблемы с глазами) была вызвана ядом Мазепы [107] . Несмотря на все свои усилия, Иван Степанович оставался на Левобережье «чужим», к тому же слишком «ученым», чтобы не вызывать подозрений.
107
ИР Вернадского. Ф. I. № 3893. Л. 8.
Мы, наверно, никогда не узнаем, как Мазепе приходилось доказывать свою невиновность. Скорее всего, обвинения были слишком нелепыми, чтобы им поверили. Да к тому же его спасла сложившаяся ситуация, в которой его знания и опыт были нужны гетману. Дело в том, что у Самойловича возникают разногласия с главной линией внешней политики правительства Софьи — он выступает противником Вечного мира с Речью Посполитой.
Идея Голицына заключалась в том, чтобы добиться от поляков окончательного утверждения Андрусовского договора 1667 года, по которому Левобережная Украина оставалась за Москвой, а Правобережная — за Польшей. Голицын рассчитывал использовать тяжелое положение Яна Собеского, чтобы закрепить за собой Киев и получить в единоличное правление Запорожье (по договору 1667 года оно было в совместном правлении двух держав). На большее князь Василий не претендовал, так как своей целью ставил военный союз с Речью Посполитой против Порты.
Именно в этом вопросе он коренным образом расходился с Самойловичем, впрочем, как и со многими другими старшинами. Еще в феврале 1684 года гетман отказался послать своих представителей на переговоры с поляками, заявив, что «послать мне худых людей — ничего по них не будет; а послать добрых — и им непригоже за хребтом стоять» [108] . В ноябре того же года при встрече с думным дьяком Украинцевым Самойлович уже высказался категорически против войны с Портой. На рассуждения о защите православия гетман заявил, что молдаване «люди непостоянные, всякому поддаются». Может случиться, что король польский возьмет их себе: что ж, из-за них с ним ссориться?.. А Крыма никакими мерами не завоюешь и не удержишь [109] . Не менее безапелляционно отмахивался он и от рассуждения о союзе с цесарем и «христианскими государями», то есть о европейской Священной лиге, стать союзником которой мечтал Голицын.
108
Соловьев С. М.История России с древнейших времен. Т. 14. С. 366.
109
Там же. С. 370.
В январе 1685 года в Москву был отправлен Кочубей с прошением добиваться сохранения за царями (следовательно, и за гетманом) Правобережья. На это было сухо заявлено, что перемирие с Польшей нарушать нельзя. Через год, 20 февраля 1686 года, в Москву приехал Мазепа вместе с гетманским сыном Григорием [110] . Миссия была тайной. В официальной инструкции Самойловича так и говорилось, что про вечный мир посланцы должны устно говорить при царском дворе «кому належит» [111] . Гетман в наставлениях своим послам высказывался не столько против самого Вечного мира, сколько против предполагаемой войны с Крымом и против закрепления за Польшей Правобережья. Можно не сомневаться, что Мазепа полностью разделял эту политику Самойловича и пытался донести ее обоснованность до московских воевод.
110
Архив ЮЗР. Ч. 1. Т. V. № XXX. С. 133.
111
Бантыш-Каменский Д. Н.Источники малороссийской истории. 4.1. С. 289–296.
Мазепа и Григорий были и у московского патриарха Иоакима, который их «любезно принял», но ничего о цели своего визита они ему не сказали [112] . Самойлович позднее (явно греша против истины) уверял патриарха, что его сын приезжал исключительно с целью выразить благодарность царям — и ничего не утаивал [113] .
Переговоры у Голицына шли трудно: 39 посольских съездов о границе только в 1684 году! Оппозиция имелась и в Боярской думе. В частности, против договора с Речью Посполитой высказывался Петр Иванович Прозоровский [114] , сторонник Петра. Скорее всего, Нарышкины тоже были на стороне Самойловича.
112
Архив ЮЗР. Ч. I. Т. V. № XXXI. С. 135.
113
Там же. № XXXIII. С. 141.
114
Архив Куракина. Т. I. С. 51–52. По его словам, в Думе против мира с Польшей были П. И. Прозоровский, Ф. П. Салтыков и другие бояре. Во время переворота Нарышкиных П. И. Прозоровский был среди тех бояр, которые получили награды за поддержку Петра.