Мазепа
Шрифт:
Глава 11
Триумф перед крахом
В январе 1705 года Мазепа в сопровождении генерального есаула Ивана Скоропадского, десятка войсковых товарищей и многочисленной свиты снова прибыл в Москву. Его ждали, к его приезду готовились. Еще с Нового года запасали продовольствие, корма и припасы. Во время своего пребывания в столице гетман много раз бывал на пирах у Петра, беседовал с его окружением.
С каким настроением Иван Степанович ехал в Москву? Скорее всего, с неважным. Неудачное сватовство, разрушившее внезапно вспыхнувшие надежды на личное счастье, открытая ссора с Кочубеем — своим давним врагом, с которым он, как прилежный ученик Макиавелли, много лет пытался искренне дружить. Да и перспективы Северной войны, о которой только и была речь в Москве, Мазепу не слишком привлекали. В поляков, как союзников, он не верил и только смутно надеялся сохранить за Гетманщиной Правобережье.
Иван Степанович лучше, чем кто-либо из петровского окружения, представлял все сложности союза с Августом. Резиденты Мазепы доносили из Польши, что зимовка «саксонских войск» [470] в коронных областях вызвала «великое роптание» со стороны шляхты. Польские паны, по выражению современника, толпами вместе со своими женами и детьми переходили в ряды шведских сторонников [471] .
470
Имеются в виду войска Августа II, польского короля, бывшего саксонского курфюрста. В Северной войне он опирался на саксонские войска, так как сейм не дал ему согласия на использование коронных польских.
471
Архив СПбИИ РАН. Ф. 83. К. 1. № 6.
472
РГАДА. Малороссийские дела. Оп. 3. № 1388.
В конце марта к Мазепе от Любомирского прибыл пан Радзиевский. Он требовал возвращения Правобережья [473] . Согласно инструкциям Головина, гетман отговаривался сложностями военного времени, тем, что возвращение Белой Церкви вызовет бунты среди местного украинского населения, особенно теперь, когда в Речи Посполитой и так неспокойно, а король находится в походе [474] .
Планы самой военной кампании постоянно менялись, что, конечно, также раздражало Мазепу. Первоначально планировалось, что казацкие войска соединятся с саксонской армией в районе Киева и направятся в Литву и Лифляндию. Петр тоже должен был идти на соединение с Августом или осаждать Ригу [475] . Но в мае Головин передал указ Мазепе идти с войском к Брест-Литовскому, чтобы по дороге разорять маетности Потоцких, сторонников шведов. Казаки должны были, в частности, забирать весь скот и отсылать его в расположение царских войск [476] . Это распоряжение еще не успели принять к исполнению, как царская грамота оповестила о новой диспозиции. Теперь Мазепа должен был выслать три тысячи казаков к Полоцку на соединение с русской армией, а сам с 30 тысячами перейти Днепр и вступить в Польшу «прошлогодним путем», а не идти к Брест-Литовскому, как думали раньше. Имения Потоцких предписывалось разорять всеми мерами, не щадя ни жилища, ни имущество, ни людей [477] . Чуть позже маршрут движения гетмана был уточнен: на Львов, а затем к Сандомиру, «поспешая» [478] .
473
Там же. № 1397.
474
Архив СПбИИ РАН. Ф. 83. К. 1. № 1. Л. 22 об.
475
Сб. РИО. Т. 39. С. 55.
476
Архив СПбИИ РАН. Ф. 83. К. 1. № 1. Л. 24.
477
Там же. К. 3. № 16.
478
Письма и бумаги. Т. 3. № 839. С. 356.
В конце мая Прилуцкий и Киевский полки во главе с полковником Дмитрием Горленко направились в Литву и в июле были уже под Вильно [479] .
Сам Мазепа 24 июня с войсками переправился через Днепр [480] . Он мог выступить еще месяц назад (согласно первоначальному плану, идти следовало «по первой траве» [481] ), но направлявшийся вместе с ним русский отряд под командой Неплюева оказался неготовым к походу [482] . Левобережье гетман покидал с тяжелым чувством. В крае было неспокойно. Недовольство населения в связи с тяготами войны росло. Еще в первый год Северной эпопеи Мазепа подал Петру жалобу на притеснение «малороссийских жителей» от русских полков [483] . Стал ощущаться и серьезный экономический ущерб из-за нужд военного времени. Так, царский указ предписывал закупать в Чернигове, Нежине и Переяславе хлеб по самой низкой цене на три года. Любые попытки купцов перекупить хлеб для винокурения строго пресекались, что сильно подрывало доходы как мещан, так и казаков [484] .
479
РГАДА. Малороссийские дела. Оп. 3. № 1400, 1417.
480
Там же. № 1410.
481
The Letters of Ivan Mazepa to Adam Sieniawski. New York, 1975. P. 115.
482
Архив СПбИИ РАН. Ф. 83. К. 1. № 11.
483
РГАДА. Малороссийские дела. Оп. 3. № 1190.
484
Архив СПбИИ РАН. Ф. 83. К. 3. № 3.
К тому же снова началось своевольство запорожцев. Мазепа писал Головину о своем давнем недруге Косте Гордеенко: «Запорожцы ни послушания, ни чести мне не отдают, что имею с теми собаками чинити? А все то приходит от проклятого пса кошевого… Для отмщения ему разных уже искал я способов, чтоб не только в Сечи, но и на свете не был, но не могу найти…» [485] Часть запорожцев была направлена для службы в новую строящуюся столицу Петербург. Губернатором там был Ментиков, и с марта 1705 года у Мазепы начинается активная переписка с ним о запорожцах, которые самовольно покидали службу. Как хорошо известно, условия для работы в холодном, сыром, болотистом климате будущей Северной столицы были крайне тяжелыми, особенно для выходцев из южных степей. Но и попали-то запорожцы в Петербург не случайно, а в результате своих постоянных своеволий.
485
Соловьев
Проблема эта, видимо, имела большое значение, так как адмирал Головин тоже писал Мазепе о бегстве запорожцев из Петербурга [486] . Для гетмана эта ситуация стала очередной серьезной головной болью. Поймать беглецов он мог. Но как их отправить обратно в Петербург? Под охраной своих казаков? Бессмысленно. Иван Степанович в послании к Меншикову объяснял, что нельзя запорожцев отсылать с украинскими конвоями — те все равно дадут им сбежать, так как «ворон ворону глаз не выклюет» [487] . В самом же Запорожье летом опять заговорили о союзе с Крымом [488] . Правда, Мазепа не слишком верил в возможность похода татар и запорожцев. Как он с оттенком презрения писал о сечевиках Меншикову, «набрехавшися губами», запорожцы на самом деле ничего делать не будут. Его осведомители из Запорожья тоже подчеркивали: у нас не всегда то случается, что на радах говорится, и теперь ничего из того не выйдет, так как уже почти все войско кто по соль, кто на рыбалку с Сечи разошлось [489] . Несмотря на эти успокоительные заявления, на границе с Украиной шли открытые приготовления крымского хана и турецкого султана, которые намеревались совместно с запорожцами выступить в поход на украинские города [490] .
486
Архив СПбИИ РАН. Ф. 83. К. 1. № 1. Л. 21 об.
487
Там же. № 9.
488
РГАДА. Малороссийские дела. Оп. 3. № 1412.
489
Архив СПбИИ РАН. Ф. 83. К. 1. № 13.
490
РГАДА. Малороссийские дела. Оп. 3. № 1420.
Кроме того, кошевой атаман Костя Гордеенко (тот самый, которого Мазепа с Головиным мечтали уничтожить) заявил о желании запорожцев иметь границу между Россией и Турцией не по Днепру (о чем шла речь на переговорах Украинцева в Константинополе), но по Бугу [491] . В Запорожье была послана царская грамота, требовавшая от казаков ни в чем не препятствовать работе межевой комиссии. Посланец Мазепы, прибывший в Сечь с этой грамотой, убеждал запорожцев, что установление границы с Турцией делается исключительно «для их же добра и всего малороссийского народа». За это кошевой Гордеенко «своими руками мало не до смерти перначом убил» посланца гетмана [492] .
491
Там же. № 1413.
492
Архив СПбИИ РАН. Ф. 83. К. 1. № 11.
В поход Мазепа выступил с немалой помпой. С ним шли 40 тысяч казаков и 15-тысячный отряд Неплюева, который был «под генеральным командованием ясновельможного его милости пана гетмана». Войско сопровождали 23 пушки и 11 тысяч возов. Очевидец событий так описывал передвижение полков Мазепы: «Первым идет полк Фастовский Михайлов, он и место для табора выбирает, и встает на передней страже. Потом идут полки войска компанейцев и сердюков. Потом идет ясновельможный его милость пан гетман. Перед ним носят булаву, над ним бунчук с немалым и пристойным сопровождением. Потом идут городовые полки линией и на флангах. Пехота как московских полков, так и полк пеших сердюков идет с пушками, амуницией и табором, в резерве идут два полка, то есть Самуся и Искры; и так стоят в резерве. Потом идет группа Неплюева или на фланге, или сзади». Очевидец также отметил, что двор гетмана, и то, как он шел в поход — с серебряной посудой, шатрами, конями и прочим, — «во всем может равняться с королевским» [493] .
493
Отрывок из анонимной рукописной газеты. — Сіверянський літопис. 2003. № 5–6. Дод. № 10. С. 22.
13 июля войска Мазепы были уже под Константиновом. В конце июля Иван Степанович, переправившись через Случ, вошел в воеводство Волынское и прибыл под Збараж, где имел встречу с коронным подкоморием Любомирским, братом коронного гетмана [494] . Тот приезжал якобы с «приветом», обедал у гетмана и просил об охранной грамоте на свои имения. Как сообщал Иван Степанович своим русским корреспондентам, Любомирский вел с ним длительные беседы, стремясь узнать его замыслы, «но ничего не мог из меня вытянуть, так как я поступал с ним осторожно как в словах, так и в деле» [495] .
494
РГАДА. Малороссийские дела. Оп. 3. № 1419.
495
Архив СПбИИ РАН. Ф. 83. К. 1. № 13.
Получая тревожные сведения с границы, Мазепа чувствовал себя неуютно. Он писал 27 июля Меншикову: «О себе вашей вельможности сообщаю, что вошел сюда как агнец среди волков». Он отмечал, что практически никого нет благожелательного Августу — «разве что когда царского величества и королевского величества будет рука сильнее, они будут вынуждены не по добродетельности, но по принуждению быть благожелательными». Польская администрация и евреи бежали вглубь Польши.
Для поднятия настроения украинско-русского войска («оное потешу») Мазепа распорядился взять контрибуцию со Збаража и Брод. В середине августа [496] Львов добровольно отдался под защиту гетмана [497] . Местные православные, посещавшие Мазепу с «хлебом-солью», предупреждали его: «…вся шляхта самые исконные враги наши» и предлагали, раз поляки сами попали в руки казакам, «ни одного их отсюда в дома их не выпустить». Правобережные полки Самуся и Искры гетман направил от Павлочи в воеводство Винницкое грабить маетности Потоцких и Лещинского, брата короля. При этом им строго предписывалось не трогать крестьян.
496
Letters of Ivan Mazepa. P. 116.
497
Сб. РИО. Т. 39. С. 174–175.