Меч Тамерлана
Шрифт:
Войско Скиргайло. Порядки литовцев-католиков.
…- Предатели!
— Изменники!
— Тевтонские псы!
— Трусы!!!
Погибший трокский князь совершенно напрасно думал, что предательское пленение Кейстута ему удастся скрыть от глаз воинов — и подать его как нападение дяди. Впрочем, возможно Скиргайло и не нужно было бы оправдываться — сумей он захватить Кейстута живым, да вызволи он старшего брата. Тогда воины могли бы и закрыть глаза на его подлость… Вот только пал и сам Скиргайло!
Мятежник погиб — а расстояние
Теперь же боевая ярость накатила на литовцев; закипела в их сердцах давняя, застарелая ненависть к крестоносцам! Потомки победителей при Сауле впитали эту ненависть с материнским молоком… И пусть они временно смирились с вынужденным союзом — но теперь сочли бой на переговорах предательством именно тевтонцев.
И пока сами германские рыцари, стоящие во второй линии на флангах, еще не успели ничего толком понять и предпринять, первые горячие головы уже ринулись на крестоносцев… А уж там сеча на крыльях мятежной рати Скиргайло стала неизбежна.
Андрей Полоцкий, старший сын Ольгерда, Великий князь Литовский.
…- Витязи! Вы все видели, что случилось! Скиргайло и немцы обманули, убили славного Кейстута! Но столь черное предательство не смогли принять даже мятежники; теперь они сражаются с тевтонцами, выиграв нам время! Так не посрамим же памяти великого князя, не убоимся ворога! С нами Бог!!!
— Яко с нами Бог!!!
Православное воинство Андрея Ольгердовича, собранное со всех концов Русской земли, ответило ему дружным боевым кличем — и с этим же кличем тяжелая конница двинулись к обоим флангам противника. Пока еще неспешным шагом… Сборная пехотная хоругвь и легкая литовская кавалерия разошлись в стороны — увидев шанс на скорую победу, великий князь бросил в сечу своих лучших воинов.
Между тем, бой между литовцами и немцами начал клониться в сторону последних; сперва в схватку включились орденские арбалетчики, обстрелявшие литвин с флангов. Били, почитай, в упор… А затем рыцарей Скиргайло, уже замерших на месте после сшибки, стали теснить и кнехты-копейщики! Но стоило последним потеснить противника на фланге и начать заходить литовцам в тыл, как в сечу поспели русские дружины…
Перешедших на галоп витязей также обстреляли орденские арбалетчики, выбив разом пару сотен всадников. Вот только скорострельность арбалета уступает английскому луку, и остановить атаку русичей враг не смог — тем более, что стреляли сбоку, из-за надолбов. Причем немцы успели дать на подходе только один залп — и то лишь часть арбалетчиков…
Да, многие копейщики успели развернуться к дружинникам и выставить перед собой копья, уперев древка втоками в землю. Но глубины тевтонского «ежа» на обоих флангах оказалось недостаточно, чтобы выдержать таран русских витязей! И, потеряв несколько десятков воев на германских пиках, уцелевшие дружинники стоптали дрогнувшего ворога копытами тяжелых жеребцов, щедро раздавая удары шестоперов; изрубили немецких кнехтов секирами и мечами… А часть всадников, обойдя надолбы, во весь опор ринулись на арбалетчиков, мгновенно сломавших строй и побежавших!
Впрочем, догонять копейщиков и стрелков бросилась легкая литовская кавалерия, наступающая следом за витязями. Дружинники же навалились на рыцарей, нисколько не уступая им ратной выучкой и качеством брони — но уже вдвое, втрое превосходя тевтонцев числом…
Глава 14
Грудень (ноябрь) 1382 года от Рождества Христова. Елец.
…- Нам нужно подготовиться. Все продумать — и подготовиться к вторжению поганых настолько, насколько это вообще возможно.
Я повторяю эти слова уже далеко не в первый раз за сегодня, словно какую мантру; впрочем, сейчас действительно впору молиться. Идти в храм и стоять на коленях всю службу, уповая на Божью милость…
Ситуация очень тяжелая. И это понимают все собравшиеся на военном совете — атаманы ушкуйников Федор Косой и Дмитрий Шуй, казачий голова Тимофей Болдырь, воевода Твердило Михайлович… Последний стал полноценным начальником елецкого гарнизона — и, одновременно с тем, градоначальником в мои частые отсутствия. Казаки, ушкуйники и дружина — вот три кита, на которых держится теперь Елец!
— Самая большая проблема — это то, что мы можем лишь гадать, где и когда появится Тохтамыш. Самое логичное для него было бы ударить по булгарам и мокше сразу после поражения Ак-Хози и гибели Боброка — но вестей из Булгара покуда нет. Может, как раз потому, что уже ударил, и нет… А Дмитрий Иоаннович в настоящий момент просто не располагает достаточным для большой битвы войском — слишком много ратников пало на Куликах и в прошлом походе на Булгар, да и верных союзников под рукой также не осталось. Все отправились в Литву… Еще неизвестно, знают ли в Москве о нашем разгроме, успел ли прийти гонец!
Воевода смущенно кашлянул в кулак:
— Ну, гонца-то мы в стольный град отрядили, как только пришла весть от казаков.
Это верно. Но в том заслуга не только Твердилы…
После поражения союзной рати в степях под Сараем, мы с уцелевшими ушкуйниками решили уходить на Дон. Ведь одно дело спускаться по реке вниз, используя скорость попутного течения — но совсем другое подниматься против течения вверх; в этом случае татары могли бы обогнать нас и встретить на Телячьем броду у Самарской луки… Но броды эти куда севернее Сарая — а вот Волгодонская переволока, практически один в один повторяющая маршрут будущего Волго-Донского канала, начинается рядом с устьем Ахтубы при впадении ее в Волгу! Только на противоположном ее берегу… И как только мы спустились от Сарая по Ахтубе и вышли в Волгу, погоня от нас вынужденно отстала.
Да и на чем ордынцы смогли бы переправиться на противоположный берег Итиля — еще и числом, способным нас действительно атаковать?!
Переволока, конечно, отняла много сил — и все же мы успели пройти по Дону до Ельца прежде, чем лед окончательно сковал реку, сделав «Батюшку» совершенно непроходимым. Благо, крепкие морозы ударили с запозданием… Моя флотилия шла с «крейсерской» скоростью, с вынужденными остановками в казачьих городках — где я неизменно обращался к донцам с предложением оставить насиженные места и уходить в Елецкое княжество. Покуда набравший силу Тохтамыш не ударил по предателям!