Меч войны, или Осужденные
Шрифт:
– Говорю. Это письмецо, отправленное Омерхаду некими заговорщиками. Оно, правда, попало в руки Готье, но это ничего не значит: точно установлено, что в империю отослали три копии. Вы рады?
Ленни выругался. Эймери пожал плечами, сказал почти равнодушно:
– Согласись, хуже было бы, если бы мы вообще не узнали. Что сделал Готье?
– Свалил хлопоты по встрече на лорд-адмирала, а сам занялся заговорщиками. Подробностей пока не знаю, но что-то они там делают, чтобы помешать высадке. Только, боюсь, времени слишком мало.
– И что ты хочешь?
– Пока что туда стягиваются рыцари, подвозят провиант и пополняют арсеналы.
Эймери кивнул. По-простецки почесал в затылке. Спросил:
– Чего еще я не знаю? Заговорщики что-нибудь говорят? У них есть сообщники на побережье?
– Отправляйся к Готье, он все тебе доложит.
– Секретность, – хмыкнул капитан. – Ладно, Готье так Готье. Ленни, завтра с утра объявляй своим походную готовность. Без нас не управятся, там каждый боец на счету будет.
Барон молча кивнул. Этим вечером он был на редкость немногословен.
Озадачив своих капитанов, Луи почувствовал себя значительно спокойнее – словно часть ноши перешла из его рук в руки более сильные. Собственно, так оно и было – теперь, когда за дело взялся молодой Эймери, король мог себе позволить ждать победы так же бездумно, как любой его кирасир. Командовать должны те, кто умеет это хорошо. А королю теперь можно и потанцевать.
Чем Луи и занялся.
Рада потерялась где-то в круговерти бала; Луи поискал ее среди танцующих, но веселье уже разгорелось, и заметить в его бурном вихре какую-то определенную даму стало не так-то просто. Объявили «паненку-горянку», под руку королю попалась – да-да, поверим, что невзначай! – черноокая герцогиня Эймери, и Луи увлек ее на середину залы, вести танец.
– За что люблю именно этот бал, – проворковала герцогиня, – так это за непринужденность. Признайтесь, ваше величество, «пулька-бабочка» тоже будет?
– Как всегда, – ухмыльнулся король. Поняв намек, он должен был пригласить очаровательницу составить ему пару в «пульке» – но Луи прикинулся лопухом и смолчал. Герцогиня танцевала отменно, но на «пульку» Луи предпочел бы найти иную даму.
Стефанию.
Танец захватил, повел; не осталось ничего, кроме все убыстряющейся мелодии, и топота каблуков, и взлетающих юбок, – но тоска никуда не делась. Тоска взяла за горло, и все, все – задорная улыбка обворожительной герцогини, тихий смех за спиной, случайно пойманный взгляд Ленни, случайное касание черных локонов – все отдавалось единственным именем: Стефания. Луи рад был, когда танец закончился. Зря он вообще решил танцевать.
– Мой король, – мурлыкнула герцогиня, – вы сегодня так задумчивы. Вот и супруга моего куда-то дели… Признайтесь, что произошло?
– Политика, – вздохнул Луи, – всего лишь политика. Но столь пленительное создание вряд ли станет скучать, пока муж занят государственными делами.
– Ваше величество, – герцогиня округлила глаза, – на что вы меня толкаете?!
Луи улыбнулся в ответ на ее смешок, поцеловал прелестную ручку:
– Всего лишь предлагаю веселиться, не оглядываясь на зануд вроде меня и вашего супруга. Благодарю вас за танец, он был прекрасен, как все, осененное вашим взглядом.
– Пустые слова, – качнула головой герцогиня. – Но совет хорош. Я им воспользуюсь, мой государь.
Оглянулась, привстав на цыпочки.
– Если вы ищете Ленни, – шепнул ей на ушко Луи, слегка развернув, – вон он.
– Благодарю, – насмешливо
Где же Рада, подумал Луи, почему ее так долго не видно? Взял кубок с вином – знак, что танцевать не готов, и медленно пошел в обход залы, перебрасываясь словом-другим с кавалерами, отпуская дамам привычные, ни к чему не обязывающие комплименты. Веселье шло своим чередом, надвигалась ночь – а утро обещало только заботы, и глупо было не пользоваться последним, быть может, случаем насладиться беззаботной легкостью праздника. Но – не получалось.
Совсем ты скис, твое величество, хмыкнул Луи.
И остановился, услыхав позади родной до боли голос:
– Мой король…
Он обернулся, как оборачиваются навстречу смертельному удару. Да так оно и было – теперь. Упал на пол кубок – уже, по счастью, пустой; дернулись ей навстречу руки.
– Луи… я уж думала, ты меня позабыл.
Тонкие пальцы легли в его ладонь. Легкое прикосновение – тем самым смертельным ударом. Как сказать, что не стало жизни без тебя?
– Почему не приходишь, мой король?
Он все-таки взял себя в руки – да не просто взял, скрутил:
– Не приду больше. Извини.
– Но почему?…
– Я обещал, Стефания. Когда я просил руки Радиславы, она поставила условие – никого больше. – Слова продавливались сквозь горло, обдирая душу в кровь. – Я не мог отказаться, этот союз нужен мне.
– Луи, но… что за бред! Она не могла!..
– Она попросила, чтобы было так, и я согласился. Я поклялся, что так и будет. Стефания, наш с Радой брак – чистой воды политика, но это не значит, что я стану ее обманывать. Она хорошая девочка, и она спасла меня своим согласием.
Зачем он оправдывается?! Разве Стефа этого от него ждет? Оправданий, беспомощных и наивных, недостойных не то что короля – мужчины?! Нечистый тебя побери, Луи, решил рвать – так рви, но не унижай ни себя, ни ее!
– Свет Господень, Луи, о чем ты! Я же вижу… я вижу, как ты смотришь на меня, а как – на эту девчонку! Я чувствую, я знаю – ты бы хоть сейчас ушел со мной, наплевав на нее, на Ленни и на всех прочих! Разве любовь, истинная любовь, не превыше всяких глупых клятв?
Оказывается, и шепотом можно кричать, а он и не знал… Ох, Стефа, прелестная сероглазая баронесса, я и не надеялся, что ты станешь так ждать своего короля. А тебе ведь мигнуть стоит – и будешь выбирать среди доброй половины столичных кавалеров! Луи собрал волю в кулак и ответил ровно, как отвечал бы врагу перед боем:
– Этой – нет.
К чему длить боль, Стефа? У меня было много женщин, но ты среди них – единственная. Лучшая. Желанная. Дурак я был, что не понимал этого раньше. Сегодня я с тобой прощаюсь, прекрасная моя. У меня теперь жена, и я не хочу ее обижать. Я должен стать с ней таким, каким был с тобой; но я не смогу, пока смотрю на нее, а вижу – тебя…
– Ненавижу! – Стефания выдернула пальцы из его ладони. – Будь ты проклят!
И ушла, гордо вздернув подбородок и глядя прямо перед собой. Благосклонно-холодно кивнула молоденькому лейтенанту – надо же, да он, никак, осмелился пригласить баронессу на «пульку»! Луи глядел, как руки кавалера уверенно ложатся на бедра северянки, как, встряхнув локонами, она подстраивается под музыку – и летит, порхает бабочкой, взметывая пышную юбку так, что видна тонкая щиколотка, – глядел, и ему хотелось взвыть покинутым псом. Но разве не сам он этого хотел?