Меч времен
Шрифт:
— А ты бывал на этом… на Харагл-озере? — как отошли, Михаил спросил у Авдея.
— Нет, не бывал, — оборачиваясь, негромко отозвался тот. — Так нам туда и не нужно, до самого озера-от. Не доходя чуть, у сосны приметной, свернем. Ту сосну я знаю. Там дальше зимник будет, по которому, говорят, и летом можно пройти. Особая примета на том пути есть — лужа, в любую жару стоящая. Ну, дождей пока не было — пройдем.
— Пройдем, ништо, — тряхнув рыжей шевелюрой, засмеялся Мокша. — На каком берегу починок-от Долгозерский?
— А пес его знает! — одновременно произнесли Василий и Михаил. Сказали и рассмеялись.
В путь приготовились накрепко: окромя
Идти нужно было на север, однако бегущая под ногами охотничья тропа петляла — то огибала болота, то уходила в ельники. Кругом — прямо под ногами — было видимо-невидимо грибов — подосиновиков, подберезовиков, белых. На сырых местах крупными каплями кровавилась клюква, в лощинах тянулись орешники, а кое-где сидели на сосновых суках упитанные глухари и рябчики. А вот впереди, в кустах, шмыгнуло что-то быстрое, рыжее… Лиса? Рысь?
Да-а, места кругом были богатые. С голоду не помрешь — точно.
— Охоты тут знатные, — подтвердил Мокша. — И припасов всяких в лесу хватает. Ежели неурожай какой, так на дичине, да рыбе, на грибах, ягодах, орехах прожить можно. Лес — он выкормит. Главное, с весянами дружно жить, да не рубить их рощи. Поклоняются они там… всяким…
— Та сосна, к которой мы идем, для весян — священная, — добавил Авдей. — Уж не ошибемся, увидим.
Шли не особо таясь, но и не привлекая к себе внимания — громко не разговаривали, ветками-сучками почем зря не хрустели. С одной стороны, какой-нибудь охотник их давно уже заприметил, однако, с другой — люди мирошкиничей-то являлись здесь чужаками, да и не столько их было много, чтобы выставлять черт-те знает где сторожу-посты. Достаточно лишь наблюдать вблизи, у озера. Да и не ходят здесь чужие по осени — а вдруг да дожди зарядят? Тогда поплывут все тропки, утонут в зыбкой грязи зимники, и подвысохшие за лето болота превратятся в непроходимые топи. Зайдешь куда далеко — назад до зимы не выберешься. Да еще леший чужих по лесам не любит — водит их кругами, кружит, кружит, кружит…
Вот только не зря ли идет Василий? Вряд ли людокрады обосновались в вотчине древнего и влиятельного боярского рода. Хотя вполне могли туда зайти, продать свой товар — люди нужны везде, особенно — по дальним селищам. Могли, могли зайти… А могли и пройти стороной — запросто. Тут в Заонежье не один путь — множество.
Путники шли уже долго, по мишиным прикидкам, часа четыре, а то и пять, лесная тропинка вскоре вывела на достаточно широкую дорогу — зимник, — которую, судя по следам волокуш, использовали и летом, в тех местах, где это было возможным.
На возвышенностях, на вершинах холмов, по лугам и редколесью шагалось легко и даже, можно сказать, радостно — солнышко светило ярко, но уже не жарко, не было ни комаров, ни слепней, ни мошки, воздух был чист, свеж и прозрачен — чего ж еще-то для доброго пути надобно?
Миша даже насвистывал что-то, вернее, пытался — насквозь фальшиво, но — если прислушаться — можно было бы угадать какой-то знакомый мотив…
Группа крови на рукаве, Мой порядковый номер на рукаве…Угадали бы… если б тут было, кому угадывать.
Ай, славно стало кругом, славно! Холмы кругом, пожни, а вот,
напевал Миша, сноровисто ломая для костра притащенные из лесу сухие ветки.
Сноровисто чиркнув огнивом, Василий высек искры, подпалив сухой трут, от которого загорелись мелко налущенные в щепу сучья.
— Хорошее огниво, — одобрительно прищурился Авдей. — Свейское?
— Урманское.
Михаил усмехнулся — тоже ничего себе фирма.
А Мокша тем временем уже успел наловить рыбы — штук пять окуней, вполне даже увесистых, на ушицу хватило. Поели, похлебали горячего варева, потом заварили чай из брусничных листьев.
Эх, хорошо!
Насытившись, Михаил привалился спиной к теплой коре сосны и закрыл глаза. Показалось вдруг на миг, вот, сейчас поднимешь веки — и тут же увидишь у костра рыбаков… в камуфляже, с фирменными удочками, с рациями, фонариками, палатками… Ну и, конечно, с водкой. Да, водочки-то, уж конечно, под ушицу было бы ничего себе тяпнуть — радостно. Не ради пьянства — исключительно для бодрости, так, по чуть-чуть, по пять капель. Да-а… где пять капель, там и «Пять озер» — хорошая, славная марка. А ведь и выпил бы сейчас, намахнул бы грамм пятьдесят — налил бы кто…
Не налили. Не изобрели еще водки. Авдей только протянул плетенную из лыка флягу с хмельным яблочным квасом. Миша едва глотнул, как свело скулы — ох, и кислятина же! Однако ничего, бодряще. Сойдет, за неимением водки.
Отдохнув, зашагали дальше, и уж теперь шли без остановок, до самых сумерек. Остановились на полянке, возле узенького ручья с темной болотной водою. Костер на этот раз не разводили — решили обойтись и так, хоть и холодновато было, градусов десять. Опасались, как бы раньше времени не увидели, костер-то он в темном лесу издалека заметен. И не так само пламя, как его отблески на деревьях. Ни к чему было сейчас привлекать внимание, совсем ни к чему.
Замерзли, конечно, хоть и укрылись лапником да прихваченной в путь волчьей шкурой. Помогло это мало, лишь до середины ночи, опять же — была бы водка, согрелись бы, а так… Что и говорить. Миша едва дождался утра и, как только чуть рассвело, выскочил из наспех сложенного шалаша, чувствуя, как зуб не попадает на зуб. Побегал, помахал руками, согрелся. А уж потом умылся студеной водой из ручья — как раз к тому времени поднялись остальные.
— Василий, как бок? — Миша уселся под дерево, переобуться.
— Да ничего бок, — улыбнулся лоцман. — Уже и не болит почти. Так, саднит — заживает.
— Ну и славно. Кажется, денек-то сегодня опять солнечный будет!
— Да уж, слава Господу, вёдро! — весело кивнул Авдей. — Вы подумайте только, как бы по дождищу-то шли?! Не прошли бы, в трясине увязли или в грязине какой.
А все равно, поначалу холодновато было идти — туманец, росища. Лишь где-то примерно к полудню распогодилось, стало тепло, и в синем небе вновь засверкало солнце. Здесь, к северу, золотых и багряных деревьев становилось все больше и больше — зима приходила с Онеги, с Терского берега, с Белого ледовитого моря. И ни души, ни одного человека — даже самого завалященького — по пути не встретилось! Один лес, лес, лес, изредка прерываемый полянами и — вдоль озер и рек — лугами. Впрочем, попадались и мостки, и охотничьи хижины, а значит, места кругом были вполне обитаемы. Этакий-то богатый край — а как же!