Мечебоец
Шрифт:
— Как там Яромир? – спросил он.
— Когда мы расстались, он и его воины углубились в лесок, преследуя бегущую нежить. Но я бы послал ему в помощь еще один отряд.
– - Я бы тоже, – согласно кивнув, молвил сотник. – Только нет в Ново-граде свободных отрядов, одни разосланы по весям, другие охотятся на нежить. Коней отведите к коновязи, и следуйте за мной.
– Может, ты прикажешь стрелкам убрать луки, а то вдруг у кого рука не выдержит? – предложил Слав.
– Пока проверку не пройдете, будете ходить под прицелом, – ответил на предложение Звен. – А теперь сюда. – Указал он на длинный стол, за которым сидели два ратника, а перед ними лежали серебряные кинжалы. – Подходите по одному, вытягивая
Слав шагнул первым и, закатав рукав, протянул руку. Ратник полоснул кинжалом и приготовился, если что, сразу ударить им в сердце. Показалась кровь. Слав не брызгал слюной, не кричал, а просто ждал.
– Он человек, – сказал ратник. – Следующий.
Рысь шагнула вперед, протянув ратнику руку. Процедура повторилась, Радко был последним, с ним тоже оказалось все в порядке.
– Где остановитесь? – спросил Звен.
– Яромир посоветовал постоялый двор под названием «Золотой пес».
– Запиши, – сказал сотник второму ратнику, перед которым лежала стопка пергамента. Тот быстро зацарапал пером по листу. – А вы не первые, кто приносит за сегодня дурные вести, – продолжил сотник, – за час до вас прибыли двое, видели по дороге множество трупов, разорванных на части.
– Нет, нам такого не попадалось, – произнес Радко. – Разоренная весь была, там мы и встретились с Яромиром и вторым десятником Мечеславом.
– Ясно. Ну идите, отдыхайте, – сказал Звен, – только сильно сомневаюсь, что отдых ваш будет долгим.
Слав не стал вызнавать, что хотел сказать последней фразой Звен, и направил коня по улице к постоялому двору. Его спутники, махнув на прощанье сотнику, направились следом.
Постоялый двор нашли, когда стемнело, не так резко, как в долине Пяти князей, но достаточно быстро, как и на всем Росском севере. Сняв две комнаты и поужинав, собрались на военный совет.
– Что-то случилось, пока мы ездили по долине Пяти князей, – сказал Слав. – Когда мы туда въезжали, никто слыхом не слыхивал о таком количестве нежити, ведущей себя очень нагло. В дружине Ново-града три тысячи ратников. Даже если допустить, что сейчас здесь находится тысяча на всякий случай, а две разослано для защиты княжества, то твориться что-то невообразимое. Ядун бы так быстро не успел.
– К тому же ему хватает заботы со Славиградом, – добавил Радко. – В большом мире начинается тоже, что и у нас, и помощи, скорее всего, я здесь не найду.
– Наверное, ты прав, – заметила Рысь, – Новый-град тебе больше не помощник. Свое бы удержать. Думаю, дела у князей, что сидят в Смолен-граде и Бело-граде, тоже не лучше, во всяком случае, они лучше помогут новоградскому князю, чем твоему Ратмиру.
– Я тоже так думаю. Так что мне делать? – спросил Радко.
– К князю все равно сходи, чем боги не шутят. Но если откажет, не настаивай, приходи сюда, придумаем что-нибудь еще, – сказал Слав.
– А мы с тобой, что будем делать? – пристально посмотрев в глаза седовласого спутника, спросила Рысь.
– Сходим завтра на пристань, может, выясним чего насчет наших урман.
Девушка кивнула.
– Если все решили, то я пошла спать, – и, махнув на прощанье Славу и Радко, она скрылась за дверью.
– Ну что, как будем лавку делить? – спросил сын ведуна.
В дверь постучали, затем она приоткрылась, и в комнату вошла служанка.
– Вы просили еще одону постлань, – сказала девушка, протягивая поднявшемуся ей навстречу Славу мешок, набитый соломой.
– Ты спрашивал, как делить? – поворачиваясь к Радко, сказал он. – Да никак, лавка твоя, а я на полу лягу. Вот и все.
Из соседней комнаты, занимаемой Рысью, раздался плеск воды, девушка попросила у трактирщика большую бадью теплой воды и теперь смывала дорожную пыль.
– Может, и нам вымыться? – предложил Радко. – А то я весь чешусь.
– Пожалуй, – согласился Слав и пошел звать слуг, чтобы те принесли еще одну бадью и нагрели побольше воды.
Спустя час оба выскобленные до блеска сидели на лавке, наблюдая, как грудастая служанка за серебряную монету стирает их вещи.
На утро Радко, прихватив посольскую грамоту, отправился к князю, а Рысь и Слав на пристань. Драккара урман там не оказалось, пока что и в городе его никто не видел. Слав уже собирался уйти, как его руку начало жечь рукоять меча. «Они близко», – подсказывал меч. И точно, из-за поворота впадающей в озеро небольшой реки показался полосатый парус с черным солнцем. Ратники на пристани пришли в движение. Слав с Рысью наблюдали прибытие драккара, стоя возле небольшой лавки.
– Что-то не так, – сказал Слав, глядя на стоящих у борта северных мореходов.
Новоградская стража уже поднялась на борт и о чем-то разговаривала со старшим. Слав видел, как один из ратников достал серебряный кинжал точно такой же, каким накануне проверяли их. Лицо главного урманена при виде серебра исказила гримаса ненависти. Он зарычал, словно волк, и кинулся к ничего не понимающим ратникам.
– Ведьмаки! – заорал Слав, вытягивая черный клинок и бросаясь к драккару.
Люди поспешно разбегались, зовя на помощь. За Славом поспешила только Рысь.
Со стражниками урмане-ведьмаки покончили очень быстро, у них был богатый опыт сражений на палубах различных кораблей. Кроме того, умная нежить прекрасно владела оружием. И волна из двух десятков бывших северных мореходов хлынула на пристань, к счастью, а может, к несчастью, дорога в город была только одна. И она шла через Слава и его спутницу. Узкие мостики позволяли атаковать максимум подвое. Слав, скинув со спины щит, обнажил меч, который уже давно выискивал свою жертву. У Рыси не было щита, зато имелся лук и стрелы с посеребренными наконечниками, которые они купили в ближайшей оружейной лавке. Вообще в Ново-граде посеребренное оружие шло нарасхват, и Рысь забрала последние полсотни стрел. Прикрывшись Славом, как щитом, девушка начала бить ведьмаков, шедших в задних рядах. Слав же сдерживал натиск двух тяжеловооруженных урман в добротных доспехах со своими излюбленными секирами в руках. Дела у девушки шли намного лучше, за последние две недели она стала стрелять ловчее, чем при первой их встрече. С десяток ведьмаков уже валялось на пристани, кто помер, а кто пытался вырвать бронебойные стрелы с посеребренными наконечниками. Славу наконец-то удалось свалить своего первого противника. Дальше пошло легче, его место занял парень в двойной кольчуге, но она не шла ни в какое сравнение с панцирем павшего товарища. И вскоре он свалился с пробитой грудью. Второго в панцире сразила стрела Рыси, пущенная с двух шагов прямо в лицо нежити. Дальше пошло совсем просто, и через три минуты все было кончено. Добив двух раненых, Слав и Рысь бросились на ладью. Жених девушки отыскался сразу, он был прикован к веслам, но когда увидел серебряный кинжал в руках седого парня, пришедшего с его невестой, зарычал и попытался разорвать цепи.
– Дай, я сама, – сказала девушка, забирая у Слава кинжал. Рысь опустилась рядом с женихом и пристально посмотрела в его глаза. Там плясало безумие и жажда убивать. – Прости меня, Дмитр. Я прошла через земли, занятые нежитью, чтобы спасти тебя, а ты сам стал таким же, – грустно сказала она и с развороту вонзила кинжал в шею бывшего жениха. – Прости, – повторила Рысь еще раз.
– Надобно всех зарезать, – забирая из трясущихся рук девушки кинжал, молвил Слав.
Два соседа Дмитра схватились за перерезанные глотки. Спустя несколько долгих минут на Драккаре остался единственный пленник, он был прикован к мачте, и Слав оставил его для князя, вдруг допросить захочет.