Меченные проклятием
Шрифт:
– Справился со своим одром?
– Да, дядя.
– Настолько, что мы могли бы поговорить, хотел я сказать?
– Да, дядя.
У Возиона были впалые щеки и торчащий нос. Он считался хилым по меркам тарнских мужчин, по большей части сложением напоминающих снеговиков, - к сожалению, некий племянник тоже был исключением. Полион все еще уповал, что и на него найдется вьюга, хотя теперь надежды оставалось мало. Возможно, ему суждено так и остаться сосулькой. Мысль, что вдруг ему суждено уподобиться дяде Возиону, была крайне неприятной, но хотя бы нос у него не щучий.
Когда Возион был мальчиком, его поднял на рога бык, и он навсегда остался хромым. Старик послал его в Веснар в учение, и теперь он был пастырем семьи. То есть обычай делал его блюстителем нравов всех ее членов, хотя Старику самому удавалось держать семью в узде куда лучше, чем Возион мог бы даже мечтать. И еще Возион учил мелюзгу читать и писать - с очень посредственным успехом, если упомянуть того же племянника. Но важнейшей его обязанностью было вести наблюдение звезд и определять благоприятные и неблагоприятные дни, узнавать волю судеб.
Возион каждые несколько дней брился, но, видимо, потому, что так было положено пастырям. Он был единственным мужчиной в Долине, у которого не росла борода. Он в отличие от остальных никогда не показывался на людях с обнаженной грудью. Никогда не шутил. Полион давным-давно научился отвечать на вопросы Возиона простым "да" или "нет", ничего не добавляя, - так было проще всего.
А Возион научился задавать ему такие вопросы, на которые нельзя было ответить просто "да" или "нет".
– Что ты делал с Мейлим на сеновале?
Пальцы Полиона судорожно дернули поводья, Мотылек насторожил полтора уха и немножко загарцевал. Полион ударил его пятками. Что ТЫ делал с Мейлим? А не что ВЫ с Мейлим делали?
– Ничего, дя... Возион.
– Он же теперь мужчина!
– И ты хочешь, чтобы я этому поверил?
– Да, Возион.
Пастырь недоверчиво прищурился на него.
– Твой дед сказал другое.
– Да, Возион?
– А! Он сказал "сено", а не "сеновал"! Что ты делал с Мейлим на сене?
Полион испробовал ледяной взгляд. Конечно, все ограничивалось пальцами, но ни о чем таком он говорить не собирается. Во всяком случае, с пастырем. Пусть бы лучше спросил, что Мейлим делала с ним! Ей бы только поманить и замучить. Она такая!
– Если тебе так не терпится узнать, Возион, спроси у нее.
– Да понимаешь ли ты, что погубил ее честь и доброе имя?
– Нет, Возион. Если кто и погубил их, так дедушка.
Лицо пастыря побагровело от возмущения. Но прежде чем он успел разразиться гневными увещеваниями, Полион продолжал:
– А откуда дедушка узнал? От женщин, верно? А кто сказал женщинам? Только не я.
– Полагаю, вас видели.
– Нет, Возион!
– твердо отрезал его племянник.
Там было темно, как в леднике. Оба раза. Он смахнул слепней с лица. Просто Мейлим хвасталась.
Видимо, его тон убедил пастыря - он кисло поморщился и атаковал с другой стороны:
– Не слишком-то радуйся, что он заговорил о женитьбе.
Полиона подмывало ответить, что он и не торопится вовсе, а предпочтет прежде погулять вволю, но благоразумие взяло верх. Может, он решит жениться. А может, решит уехать, стать воином-наемником. На время, конечно. Собственная девушка на каждую ночь - мысль очень даже соблазнительная, но ведь у наемников женщин хоть отбавляй. "А почему бы и не радоваться?" - вот как еще можно было бы отозваться на то, как Возион вдруг сказал это... О Судьбы!
Мотылек уловил его потрясение и боком загарцевал к нависающим ветвям. Полион свирепо натянул поводья и ударил мерина пятками по ребрам, чтобы он образумился.
– Ты думаешь... дедушка? Ты о его зубе?
Пастырь кивнул.
– Ты теперь мужчина, так смотри правде в глаза.
Полион поглядел вперед. Деревья совсем поредели, и ему была видна почти вся кавалькада. Обычно Тарны в таких поездках громогласно переговаривались, хохотали, но сейчас всех словно бы окутало уныние. Мир без Булриона Тарна? Даже помыслить невозможно!
И все же... Дойим, его ровесница, порезала руку и через неделю умерла...
– Но ведь знамения благие, верно?
– спросил он настойчиво.
– Ивиль... Утром я видел Целительницу, яркую, как луна! И видна она была почти до наступления дня.
Возион нахмурился.
– Но она и насылательница болезней, а сейчас она в Доме Печалей! Зуб у него заболел две недели назад, когда Авайль была во всей своей полноте и обитала в Доме Костей. А зуб - та же кость, так? Сегодня на закате мы, возможно, увидим новую луну. Если не сегодня, то завтра. И значит, Авайль, подательница перемен, и Поуль, дарительница смерти, пребудут вместе в Доме Мужчин - или в Доме Отца, как его называют насавианцы. Даже ты способен сообразить, что все это означает.
Полион взглянул - на солнце, которое теперь, когда густой лес остался позади, плыло среди древесных вершин.
– Но Поуль ведь и дарительница жизни!
– Он хватался за мыльные пузыри. То немногое, что он знал о знамениях, ему преподал Возион.
– И Авайль ведь обновляется каждый месяц и может обновить с собой и нас, даруя постоянство или, во всяком случае, продолженность. А знамения никогда не бывают однозначными, ты ведь знаешь.
К счастью, Авайль не затмила Поуль - это означало бы почти неизбежную смерть отца. Но они стоят вместе в Доме Мужчин с Ивиль в Доме Печалей!
Мир без Булриона?
– Но лишь Судьбам ведомо их решение, - твердо сказал Возион.
– Шууль сейчас пребывает в Доме Надежд, знаешь ли, а это значит очень много. Я хочу, чтобы ты... Мне нужно от тебя кое-что.
– Да, дядя?
– Во-первых, сохраняй бодрость. Тревоги - мужское дело, и мы не должны пугать женщин. Во-вторых, держи свои зоркие глаза открытыми. Я назначаю тебя замыкающим. Попозже тебя сменит Фарион. Времена беспокойные, Полион. И мне не требуется читать по звездам, чтобы увидеть в нашем будущем сражения и кровопролитие.