Мечи Дня и Ночи
Шрифт:
— Они убили моих друзей, сожгли мой дом. По-твоему, я должна это так оставить? Я сама разыщу их и убью всех до единого.
Правую икру Ставута свело судорогой. Он выругался и стал массировать ногу.
— Ляг на спину, — сказала Аскари, отложив лук. Ее пальцы погрузились в сведенную мышцу, разминая ее. В первый миг Ставут испытал дикую боль, но потом сразу стало легче. — А мускулы у тебя мягковаты.
Она продолжала его растирать, и смущенный Ставут почувствовал, что по крайней мере одна часть его тела решительно
— Все уже! Хорошо! — Он высвободился, надеясь, что она не заметит его внезапного возбуждения.
— Старый охотник мне говорил, — засмеялась она, — что опасность и желание всегда неразлучны.
— Опасность тут ни при чем, — огрызнулся он. — Трудно сохранять хладнокровие, когда женщина трет тебе ногу. Итак, звери ушли. Что будем делать дальше?
— Никуда они не ушли, — утешила его Аскари. — Думаю, они просто поднимаются кружным путем на вершину утеса. Не пройдет и часа, как они будут и выше, и ниже нас.
— И поэтому так веселишься?
— Я не хочу, чтобы они уходили. Так мне будет проще убить их.
— Ты в своем уме? Это же джиамады! Их для того и натаскивают, чтобы они убивали. Их там двадцать или тридцать, не меньше.
— Их четырнадцать. Стрел у меня на них хватит с избытком. Ничего, выдержим.
— Ты и впрямь спятила.
— Двоих я уже убила, — напомнила Аскари.
— Один не успел сообразить, что ты для него опасна. Второй карабкался на скалу. Они тебя способны найти по одному только запаху, а как ты их думаешь выследить? Как подойти к ним настолько близко, чтобы перестрелять их всех? Малейшая ошибка, и они тебя разорвут.
— Я не совершаю ошибок.
— От простого помешательства к мании величия. Все совершают ошибки. Так устроена жизнь. Я видел, как Алагир со своими людьми погнался за четырьмя джиамадами. Легендарные — превосходные, бесстрашные воины, тем не менее трое из них погибли. Стоит тебе хоть раз промахнуться, и ты умрешь.
— Я никогда не промахиваюсь.
— Снова ты за свое. Тебе понадобились две стрелы, чтобы убить зверя, который лез следом за мной. Если бы он гнался за тобой по ровной земле, то после того первого попадания настиг бы тебя и оторвал тебе руки.
— Первая стрела вышла неудачной, потому что я опасалась попасть в тебя. Ну хорошо, я признаю, что в чем-то ты прав. Что ты предложишь взамен?
— Предложу? Что я, по-твоему, могу предложить? Аскари шумно вздохнула, глядя ему прямо в глаза.
— Послушай. Ты не хочешь, чтобы я с ними дралась. Что же нам тогда делать? В это самое время они пытаются нас окружить. Можно пройти через пещеры, но так мы опять окажемся на открытом месте, где они, очень возможно, накинутся на нас всем скопом. Так что же ты посоветуешь?
— Я помолился бы, да боюсь, что Исток не очень-то меня любит. Может, остаться здесь? Авось они уберутся.
Она расхохоталась, весело и заразительно.
— Ох, Ставут. У тебя что, в роду ни одного воина не было?
— Был дядя, он вечно затевал споры в тавернах. Это считается? Аскари снова свесилась вниз, потом взглянула на небо. Собирались тучи, но луна пока что светила ярко.
— Когда тучи закроют луну, иди за мной.
— Куда это?
— Внутрь. Если пройти по карнизу чуть дальше, там будет вход. В этой скале много пещер и ходов. Я иногда там ночую.
— Там безопасно?
— Сверху туда тоже можно пролезть. Но ходы узкие, и они смогут протиснуться только по одному. Если они найдут нас, я буду их убивать.
— Убивать, убивать. Сколько можно!
— Не унывай, Стави, — снова засмеялась она. — Большая удача, что ты мне привез этот лук. Он короче и легче моего старого. Там, в тесноте, он особенно удобен.
— Неужели тебе совсем не страшно?
— Какая разница, страшно мне или нет? Разве опасность станет меньше, если я буду бояться? Я Аскари, и эти скоты не напугают меня. Все, что живет и дышит, должно когда-нибудь умереть, Стави.
— С чего это тебе вздумалось звать меня «Стави»?
— А что? Это как-то... нежнее.
— Меня так мать называла. Тебе роль матери не очень к лицу.
— А твой Алагир тебя как называет?
— Лудильщиком. И это мне тоже не по душе.
— Ну а я буду звать тебя Стави, потому что мне так нравится. И это имя тебе подходит.
Внезапно на скалу опустилась тьма. Аскари встала, взяла Ста-вута за руку и двинулась по карнизу вправо. Карниз стал сужаться, и скоро они уже пробирались по выступу не шире одного фута. Ставут весь взмок, от пота щипало глаза.
— Еще совсем немного, — стиснув его руку, сказала Аскари. У него тряслись ноги, но это крепкое пожатие слегка приободрило его. Аскари то и дело поглядывала на небо, где луна почти уже вышла из-за облаков. Так они добрались до трещины фута в два шириной. Аскари протиснулась в нее, Ставут следом. Внутри стоял кромешный мрак.
— Не отпускай мою руку, — сказала она. — Тут надо идти потихоньку. — Ставут ничегошеньки не видел, но испытывал большое облегчение оттого, что они ушли наконец с карниза. Аскари часто останавливалась и меняла направление. Ставут, не задавая вопросов, шел за ней в холодные недра утеса. — Дождемся луны, — прошептала она, остановившись в очередной раз.
— Луны?
— Да. Придется снова лезть по скале. Терпение. Она скоро выйдет.
Ставут не знал, сколько они так простояли, но наконец сверху стал проникать слабый свет. В каменном потолке была редина, в нее-то и светила луна. Ставут различил во мраке лицо Аскари.
— Там наверху другая пещера, — шепотом сообщила она. — У меня в ней припрятаны кое-какие полезные вещи. Туда нетрудно взобраться. Ты полезай первым, а я буду ставить твои ноги, куда надо.
— Боги! Неужто опять?
— Если жить хочешь.