Мечи и темная магия
Шрифт:
Позднее Ян Рей вместе с несколькими другими жрецами Ханхарана оказалась втянутой в кровавую распрю между двумя могущественными семьями из Мино Монт-Кантона. Война была прекращена, но Марселланская Стена покраснела от крови, ибо в течение трех лун здесь встретили свою смерть четырнадцать казненных. То была жестокая, но необходимая мера. Да, Ян Рей знала на собственном опыте, что такое жестокость, что такое кровь, что такое беспощадность. Что такое страх, тоже было ей хорошо известно, но преодолевать его неизменно помогала вера. Ян Рей не сомневалась: как только ее земная жизнь прервется, дух Ханхарана, основателя города Эхо, встретит ее в своем
Она тревожилась вовсе не о себе.
Если они сумеют отбить Бэмора и спрятать его…
Этого нельзя допустить. Он слишком много знает, он слишком много взял на себя, он и ему подобные способны погубить город Эхо. Если Ханхаран не останется глух к ее мольбам, время для таких, как он, не наступит никогда.
Жрице потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что происходит вокруг. Вероятно, Ниспровергатели выжидали подходящий момент, смешавшись с толпой и притаившись в домах, мимо которых двигалась процессия. Карета и стражники были окружены врагами. Стрелы летели со всех сторон, отовсюду до Ян Рей долетал зловещий свист, производимый тетивами. Трое Пурпурных Клинков, пронзенные стрелами, корчились на земле в предсмертной агонии. Один из них испускал душераздирающие вопли. Подобное малодушие не пристало воину, с досадой подумала Ян Рей. Судя по всему, даже Пурпурные Клинки ныне не получают воспитания в духе должной стойкости и отваги.
Четыре клыкастые свиньи тоже лежали на земле, из их щетинистых шкур торчали бесчисленные стрелы. Две свиньи были еще живы, они слабо перебирали ногами; веревки и кожаные ремни упряжи перепутались и обвисли. Прежде всего нападавшие позаботились о том, чтобы лишить противника средства передвижения.
Обезумевшая от страха толпа металась по улице, стараясь как можно скорее покинуть опасное место. Но сзади напирали другие зеваки, желавшие своими глазами увидеть происходящее. В результате возникла давка, лишившая испуганных людей возможности спастись бегством. Ян Рей понимала, что победу над Ниспровергателями необходимо одержать здесь и сейчас. От Десятой Тюрьмы их отделяло всего две мили, но это отнюдь не облегчало положения попавших в засаду.
По обеим сторонам улицы тянулись дома — трактиры, кондитерские лавки, уличные кафе, где немногочисленные посетители испуганно сбились в кучу посреди поваленных столов и стульев. Кое-где в верхних этажах окна были открыты. Ян Рей видела, как Ниспровергатели мечутся там, прицеливаясь и посылая вниз стрелы, поражавшие стражников. Справа, над крышами, возвышалась громада Марселланской Стены, и Ян Рей оставалось лишь горько сожалеть, что она не может скрыться за ней.
Но Джейв знал свое дело, и их положение отнюдь не было безнадежным. Дюжина Пурпурных Клинков окружила Дэла Бэмора, истекавшего кровью на своей дыбе; плащи, обшитые железными пластинами, защищали солдат от вражеских стрел. Лучники вскинули свои луки; Ян Рей знала: пущенные ими стрелы попадут точно в цель, ибо то были лучшие в городе стрелки. С верхних этажей таверны до нее донеслись крики боли — она видела, как метавшиеся там тени затихли. Несколько Клинков опустили деревянные ставни кареты, дабы защитить жрицу от опасности и лишить ее возможности наблюдать за происходящим. Джейв был среди них. В глазах его сверкнул сердитый огонь, когда он заметил, что Ян Рей выглядывает в окно.
— Назад! — рявкнул он.
— Ты уже послал за подкреплением…
— Разумеется!
Пурпурные Клинки, разбившись на пары, обыскивали ближайшие дома, пытаясь обезвредить скрывшихся там врагов. На улице вспыхнуло несколько яростных схваток. Ниспровергатели скрестили мечи со стражниками, хотя ни у одного из них не было надежды одержать победу над опытным и тренированным воином. Столь очевидное безрассудство заставило насторожиться Ян Рей. Она догадывалась: Ниспровергатели вовсе не склонны бессмысленно жертвовать жизнью. То, что они перешли к столь невыгодной для себя стратегии, означало, что они готовы на все или же…
— Джейв, странно, что они так быстро вышли из засады, — заметила она.
Капитан взялся за последний ставень, скрип дерева отдался болью в голове жрицы.
— Я это знаю, — нетерпеливо бросил он. — Они пытаются нас обмануть. Но мы не поддадимся на их хитрость.
— Они не должны получить заключенного, Джейв, — сказала Ян Рей и сама удивилась тому, как сильно дрожит ее голос.
Капитан, не обращая внимания на звуки битвы, вперил в жрицу пронзительный взгляд.
— Кто он такой? — спросил он.
— Тот, кто должен умереть на Стене на глазах у всех горожан.
С этими словами она отодвинулась от окна, позволив Джейву опустить ставень. Темнота, воцарившаяся в карете, подействовала на Ян Рей угнетающе. Закрыв глаза, она принялась молиться духу Ханхарана. Но молилась она вовсе не за себя. Она просила Ханхарана сделать все, чтобы Дэл Бэмор был благополучно распят.
— Печально, когда человек умирает вот так, насквозь провонявший собственной мочой и дерьмом, — заметила Ян Рей.
Она достала из рукава маленький изогнутый кинжал и приблизилась к висевшему вниз головой арестанту.
— Не надо меня жалеть, — откликнулся Дэл Бэмор.
Голос его изменился до неузнаваемости. Четыре дня назад, когда злоумышленник стоял перед Советом, в голосе этом слышалась насмешка, а каждое слово он произносил с вызовом. Сейчас он признал свое поражение. Но Ян Рей не могла позволить этому человеку одурачить себя.
Несколькими ударами кинжала она перерезала веревки и быстро отступила в сторону. Арестант упал прямо в таз с кровью и испражнениями и перевернул его, так что отвратительная смесь разлилась по каменному полу. Ян Рей сморщила нос от отвращения.
— Видел бы ты себя сейчас, — усмехнулась она. — Хорош великий Ниспровергатель, разрушитель устоев и язычник.
— Я не язычник, — возразил Дэл Бэмор.
Хотя руки его по-прежнему были связаны, ему удалось сесть. Она видела, что каждое движение причиняет ему боль. Интересно, как долго Тривнер заставлял его висеть вниз головой, подумала она. Лицо арестанта, покрытое грязными пятнами, было багрово. Тело покрывала сплошная корка запекшейся крови, многочисленные раны кровоточили. Собственная нагота, судя по всему, нимало его не смущала в отличие от Ян Рей, старательно отводившей взгляд от истерзанного обнаженного тела. Краешком глаза она заметила, что Бэмор пытается устроить поудобнее негнущуюся ногу.
— Я прикажу Тривнеру отрезать тебе ногу, — пообещала она. — Он уже проделывал подобные операции.
Бэмор хихикнул и, с усилием подтянув к груди колени, опустил на них подбородок. С губ его сорвался стон, но взгляд, устремленный в сумрак за спиной жрицы, был спокоен и задумчив.
— Предайся Ханхарану, — посоветовала она. — Только он способен сделать твою смерть менее мучительной.
— Насчет Ханхарана мы вряд ли придем к согласию, — сказал арестант, сплюнул кровь и на несколько мгновений закрыл глаза.