Мечи и темная магия
Шрифт:
— Да-да, конечно. Мы предлагаем составы различной силы и степени воздействия. — Он потянулся к письменной табличке. — Позвольте узнать ваше имя?
Он ожидал услышать вычурный псевдоним, но посетитель небрежно ответил:
— Я маркиз Мирл Мелделлеран, четвертый сын третьего сына графа Канзилайна.
— Вот как! — несколько ошарашенно отозвался Хамбиволь.
Род графов Канзилайн числился одним из самых богатых и влиятельных на Замковой горе. Хамбиволь Цволл отыскал взглядом высокую фигуру Шостик-Виллерона у задней стены. Сусухерис
— Мне, разумеется, нужны подробности.
— Подробности?
— Какую цель вы ставите перед собой: соблазнение и легкий роман или нечто более серьезное, ведущее, возможно, даже к браку? И некоторые сведения о даме: возраст и внешность, приблизительный рост и вес. Как вы понимаете, мы должны правильно рассчитать дозировку. — Он рискнул сверкнуть желтыми глазами в бледные глаза маркиза. И со всей тактичностью добавил: — Надеюсь, вы проявите откровенность в этих вопросах, иначе нам будет затруднительно исполнить ваш заказ. Как я понимаю, она молода?
— Конечно. Восемнадцать лет.
— А, восемнадцать… — Врон деликатно отвел взгляд. — И возможно, неопытна? Поймите, я не любопытствую. Но для точного расчета…
— Да, — сказал маркиз Мирл Мелделлеран, — я от вас ничего не скрываю. Она чистейшая из девственниц.
— А, — повторил Хамбиволь Цволл.
— И вращается в высших придворных кругах. Собственно, это благородная Алесандра Малдемарская. Вы, несомненно, слышали о ее красоте и уме.
Вот это новость! Хамбиволь Цволл постарался скрыть тревогу, которую пробудило в нем названное имя, и все же его бесчисленные щупальца мучительно извивались.
— Благородная… Алесандра… Малдемарская, — раздельно произнес он, — А-га.
Партнер из темного угла посылал ему яростные взгляды, предусмотрительная левая голова пылала гневом, и даже легкомысленная правая выказывала беспокойство.
— Я слышал это имя. Она, кажется, из августейшего рода?
— Ее предок в шестом колене — сам понтифекс Престимион.
— А-га…
Хамбиволь Цволл понимал, что ныряет в мутную воду. Он предпочел бы не знать, о какой даме идет речь. Но бизнес есть бизнес, а лавка едва сводила концы с концами. Чтобы скрыть колебания, он довольно долго заполнял пометками письменную табличку и наконец поднял взгляд, выражавший весьма наигранное веселье:
— Мы выполним ваш заказ за неделю. Это будет стоить… э-э-э… — Он с отчаянной поспешностью прикинул высшую цену за подобный товар и удвоил ее, ожидая, что придется поторговаться. — Двадцать роялов.
— Двадцать, — безразлично кивнул маркиз. — Пусть будет так.
Хамбиволь задумался, не стоило ли сказать тридцать или пятьдесят. Он слишком давно не имел дело с высокородными клиентами и забыл, что подобный народ совершенно безразличен к цене. Ну, теперь поздно жалеть.
— Не затруднит ли вас задаток в пять роялов?
— Нисколько. — Мирл Мелделлеран извлек из кошелька толстую лоснящуюся монету и уронил ее на прилавок. Врон дрожащим щупальцем смел задаток. — Через неделю, — сказал маркиз. — Результат, надеюсь, гарантирован?
— Разумеется, — сказал Хамбволь Цволл.
— Это безумие, — заговорил Шостик-Виллерон, едва за маркизом закрылась дверь палатки и они остались наедине, — Он нас погубит! Принцесса-девственница из рода Престимиона, вращающаяся в высших придворных кругах, а ты задумал швырнуть ее в постель четвертого сына третьего сына?
— Двадцать роялов, — напомнил Хамбиволь. — Ты не забыл, сколько прибыли мы получили в общей сложности за последние три месяца? И трети этой суммы не наберется. Я ожидал, что он станет сбивать цену. Я бы согласился и на десяток. И на пять. И даже на три или два. А двадцать… Двадцать!
— Риск слишком велик. Продавшего зелье выследят.
— И что из этого? Не мы же совращаем юную принцессу!
— Но это отвратительно, Хамбиволь! — Слова исходили от правой головы, и это заставило врона задуматься, поскольку обычно правая голова сияла восторгами, оставляя предосторожности главенствующей, левой голове. — Нас высекут! Бичуют!
— Мы всего лишь поставщики. Нас защищают законы о торговле. Товар легален, как легально и его применение, каким бы оно ни было недостойным. Девушка совершеннолетняя.
— По его словам.
— Если он солгал, грех на нем. Не думаешь ли ты, что я могу требовать письменных доказательств у внука графа Канзилайна?
— И все же, Хамбиволь…
— Двадцать роялов, Шостик-Виллерон.
Они спорили еще добрых пятнадцать минут. Но последнее слово осталось за вроном, как и следовало ожидать. Он был старшим партнером: лавка принадлежала ему и трем поколениям его предков, к тому же из них двоих только он действительно разбирался в магии. Шостик-Виллерон внес в партнерство капитал, но ничего не понимал в искусстве, а если бы заведение прогорело, его деньги пропали бы. Да, не в том они были положении, чтобы отказываться от выгодной сделки, какой бы рискованной та ни выглядела.
Партнеры составляли странную пару. Шостик-Виллерон, как вся его раса, был высок и строен, его щуплое тело сходилось наверху в тонкую раздвоенную шею, на вилке которой держались две безволосые удлиненные головы, каждая из которых обладала собственной личностью и разумом. Хамбиволь Цволл ни в чем не походил на партнера. Это крошечное создание с трудом дотянулось бы до бедра сусухериса. Его хрупкое рыхлое тело было снабжено множеством гибких конечностей. На маленькой голове торчал острый клюв, а над ним блестели два огромных желтых глаза с горизонтальными полосками зрачков. Иной раз врону приходилось проявлять немалое проворство, уворачиваясь от тяжеловесного Шостик-Виллерона в их тесных владениях.