Мечи и темная магия
Шрифт:
— Надеюсь, — кротко сказал он, — вы удовлетворены действием напитка?
— В какой-то мере — да. Но только отчасти.
Он быстро выложил всю историю. Принцесса доверчиво выпила напиток, поданный ей маркизом, а он даже сумел правильно произнести заговор, и действие зелья оказалось восхитительным: Алесандру немедленно охватила пылкая страсть, увлекшая ее в постель, и они провели вместе такую ночь, какая не снилась маркизу даже в самых горячечных снах.
Хамбиволь Цволл догадался, что история на этом не закончилась, и в самом деле, маркиз желал продолжения. На следующий вечер
— Я, — проговорил, с трудом сдерживая злобу, маркиз, — никогда в жизни не испытывал такого унижения.
Хамбиволь Цволл мягко заметил:
— Однако, обращаясь ко мне, вы сказали, что хотите получить одну ночь с желанной вам превыше всего на свете женщиной. По вашим словам, мое искусство и обеспечило вам именно то, что требовалось.
— Я стремился к длительным отношениям. И уж точно не просил, чтобы меня вышвырнули за дверь после одной-единственной встречи. Что я должен думать: что, вспоминая проведенную со мной ночь, она сочла мои объятия отвратительными и пожелала вычеркнуть их из памяти?
— Я слышал, что эта дама обручена с одним из высших принцев Замковой горы, — сказал врон. — Возможно, придя в себя, она вспомнила о долге перед принцем? И была потрясена чувством вины и стыда, жестоким раскаянием?
— Я рассчитывал, что ночь со мной отобьет у нее интерес к другим мужчинам.
— Вы, конечно, могли надеяться, ваша милость, однако напиток был рассчитан на одноразовое применение и подействовал соответственно. Он и не должен был дать длительного действия.
На этих словах дверь за спиной маркиза отворилась и в лавку вошел явившийся к открытию Шостик-Виллерон. Он мгновенно охватил взглядом маркиза с его обнаженным мечом, и на лицах сусухериса отразился ужас. Врон сделал ему знак молчать.
— Литература полна описаниями сходных случаев, — продолжал Хамбиволь Цволл. — К примеру, история Лисиамонд и принца Горна, в которой принц, добившись исполнения заветного желания, узнает, что…
— Избавьте меня от поэзии! — рявкнул маркиз. — Я не считаю единственную ночь успеха, за которой последовала ледяная холодность, исполнением ваших гарантий. Я требую удовлетворения!
Удовлетворения? Как это понимать? Неужели дуэль? Потрясенный Хамбиволь Цволл не сразу нашелся с ответом. Воспользовавшись паузой, вперед выступил Шостик-Виллерон.
— С позволения вашей милости, — произнес сусухерис, — я должен указать, что мой партнер гарантировал не более чем однократную благосклонность дамы, а это, по-видимому, было…
Маркиз Мирл Мелделлеран развернулся к нему и замахал мечом из стороны в сторону:
— Молчи, чудовище, не то я снесу тебе голову! Всего одну, как ты понимаешь. Из особой милости позволю тебе выбрать.
Шостик-Виллерон шмыгнул в тень и на время умолк.
Маркиз продолжал:
— Итак, я считаю условия договора нарушенными.
— Возмещение, мой господин, окажется для нас весьма затруднительно…
— Меня не интересует возмещение. Сделай второй напиток. Сильнее. Намного сильнее, такой, чтобы заставил ее забыть обо всем и навеки привязал ко мне. Ты его приготовишь, а я так или иначе найду способ подать ей, и все будет хорошо. Тогда я сочту, что мы в расчете. Что скажешь, волшебник. Сумеешь?
Врон на минуту задумался. Шостик-Виллерон оказался прав: он был прав с самого начала. Не надо им было связываться с этим грязным делом. И теперь следовало бы отказаться иметь с ним что бы то ни было общее. Врон, как все представители его расы, обладал небольшой способностью предвидеть будущее, и образы, которые открылись его второму зрению, его не обрадовали. Закон, может быть, и на его стороне, зато лорды Замковой горы наверняка будут против, а если этот скользкий тип не прекратит преследование принцессы, он наверняка навлечет на себя мщение могущественных особ. И не только на себя, но и на всех, кто ему помогал и способствовал.
С другой стороны, все эти соображения были относительно абстрактными в сравнении с конкретностью острого и ослепительно реального меча в руке маркиза Мирла Мелделлерана. Великие лорды Замковой горы были далеко, а маркиз совсем рядом. Слишком близко. И его присутствия хватило, чтобы заставить врона очертя голову кинуться в новое, еще более рискованное предприятие.
Взгляд голубых глаз маркиза угрожающе застыл.
— Ну, малютка-маг, берешься или нет?
Тихим, слабым голоском врон ответил:
— Пожалуй, возьмусь, ваша милость.
— Хорошо. За какой срок?
Хамбиволь Цволл снова заколебался:
— Восемь дней? Может быть, девять? Этот заказ намного сложнее, а вы, как я понял, требуете абсолютного успеха. Мне понадобится просмотреть много источников. И я сомневаюсь, что в короткий срок удастся достать некоторые редкие ингредиенты.
— Восемь дней, — сказал маркиз Мирл Мелделлеран, — и ни часом больше.
Разумеется, он мог составить и такое зелье, намного более действенное, чем предыдущее. Хамбиволь Цволл много лет этим не занимался, но не позабыл прежних умений. Правда, потребуются все его технические навыки и редкие, дорогостоящие вещества: чтобы покрыть расходы, придется опять обратиться к ростовщикам.
Но выбора не было. Да, прав был Шостик-Виллерон, когда советовал не лезть в любовные дела аристократии: брак сына короналя с принцессой Малдемар наверняка определялся не только романтическими чувствами, но и важными политическими соображениями, и горе тому, кто посмеет вмешаться в высокую интригу ради своих мелких делишек. И все же Хамбиволь Цволл еще надеялся, что последствия такого вмешательства падут на маркиза Мирла Мелделлерана, а не на ничтожных хозяев колдовской лавчонки на Полуночном рынке. Он вновь и вновь твердил себе, что настоящая опасность исходит не от неудовольствия далеких властителей, а от несдержанного характера наглого и безрассудного маркиза.