Мечта империи
Шрифт:
Люди Макрина вряд ли могли похвастаться отличной выучкой: кто-то умудрился попасть в окно, послышался звон стекла. Но о том, чтобы прорваться вниз, нечего было и думать. Макрин решил не рисковать, пытаясь захватить гладиаторов живыми, – в рукопашной схватке охранники тягаться с профессиональными бойцами не могли, и отдал приказ уничтожить пленников.
Элий высунул руку за край карниза и дважды нажал на спусковой крючок. Скорее всего, он ни в кого не попал. В ответ вновь раздались беспорядочные выстрелы.
– Надо что-то придумать, – пробормотал Вер. – Курций, как ты забрался на крышу? По лестнице?
– Я не люблю лестницы в чужих домах. У меня есть веревка с крюком.
Вер
– Это слишком опасно, – предупредил Курций.
– Элий спасется. А на тебя мне плевать. Но если ты ухватишься за веревку вместе с ним, то можешь унести ноги.
В этот момент пуля цвиркнула по черепице рядом с его головой: кто-то из охранников выбрался на крышу соседнего крыла. Курций несколько раз выстрелил в ответ, и, судя по крику, смельчаку не повезло.
– Итак, вы двое хватаетесь за веревку, а я улепетываю в другую сторону, – сказал Вер.
– У тебя с Курцием больше шансов спастись, а я бы мог… – попытался поспорить Элий.
– Оставь свои речи для сената. А здесь никто не ценит красноречия.
В следующую минуту Элий и центурион неслись на веревке к дереву, как обезьяны, ухватившиеся за лиану. А Вер мчался по крыше, намеренно громыхая подошвами кальцей по черепице, чтобы отвлечь на себя стрелков. Поначалу охранники растерялись. Стрелять по двум движущимся мишеням было для наемников Макрина внове. Все разом они принялись палить по бегущему Веру, потом неожиданно перенесли огонь на Курция и сенатора. С дерева посыпались листва и ветки. Левое плечо Элия обожгло огнем, и если бы не Курций, он бы свалился вниз. Центурион прохрипел что-то, но Элий не понял – что. В следующее мгновение они уже спускались вниз. Элий даже не перебирал руками по веревке, а просто скользил, безжалостно сдирая кожу с ладоней. Почти тут же рядом с ним возник из темноты человек. Охранник вскинул винтовку, но выстрелить не успел – старый вояка оказался проворнее и влепил Макринову псу пулю в лоб.
Беглецы нырнули в пышную влажную зелень сада. Курций старался держаться в тени деревьев или кустов, заслышав шорох, пластался к земле или приникал к стволу лианой. Элий же всякий раз запаздывал, рискуя выдать не только себя, но и вигила, и потому был для центуриона двойной обузой. Элий попытался отстать и затаиться в зарослях лавровых роз, но получил чувствительный тычок в спину.
Элий побежал, споткнулся. Рядом послышался шорох. Элий наугад нажал на спусковой крючок, но при этом в кустах кто-то взревел от боли. Какой огромный сад! Элию казалось, что он уже никогда не добежит до ограды. Вслед беглецам больше не стреляли. Пальба теперь слышалась возле бассейна – охранники гнались за Вером. Значит, ему удалось спуститься с крыши. Вер непременно уйдет от погони, Элий верил в это. Должен был верить.
Гений вырвался из кустов неожиданно, будто вспышка холодного белого огня брызнула в лицо. Бесплотные пальцы стиснули шею Элия.
– Ну почему я не могу тебя задушить! – прошептал Гэл в лицо подопечному.
Курций вскинул руку с пистолетом и прицелился гению в лоб – белый абрис был отчетливо виден на фоне черных кипарисов. Но вигил медлил: выстрел может принести не только вред гению, но и убить сенатора.
– Я тебе не подчиняюсь, – выдохнул Элий. – Не знаю, каков ты, но уж, во всяком случае, ты – не я. И твое сердце – не мое сердце, если, кончено, оно у тебя есть!
Мысль о сердце гения показалась Элию необыкновенно удачной. Она была как озарение, как ключ. Элий вытянул руку и погрузил в грудную клетку платинового существа. Рука прошла беспрепятственно, лишь кожу стало щипать, будто тысячи крошечных электрических разрядов кололи пальцы. Элий нащупал сердце гения и сдавил. И тут же его собственное сердце отчаянно заколотилось. Гений затрепетал.
– Где твоя мудрость, сенатор?! Ты умрешь вместе со мной. – Голос гения звучал в мозгу, как собственные мысли Элия. – Но моя смерть – краткий миг. И я тут же сделаюсь покровителем какого-нибудь новорожденного, а ты отправишься в Аид.
– Мы оба отправимся в гости к Плутону.
– Может быть и так. Только ты будешь пить воду Леты. А я – нет. Гении давным-давно этого не делают. – Платиновое существо тряслось, как в лихорадке.
В ответ Элий сдавил сердце гения сильнее, нагнулся и погрузил лоб в прозрачную голову небесного патрона. Острая боль пронзила виски, казалось, голова распухает и сейчас взорвется, тысячи видений вихрем пронеслись в мозгу. Форум, арена Колизея… святилище Кроноса… Отец, умирающий в больнице от ран, гранатовое дерево, цветущее за окном… Рим с высоты птичьего полета… старший брат Тиберий в новых сверкающих доспехах легионера, Валерия в одежде весталки… какая-то старинная битва, тонущие в болоте легионеры… мать, наряженная в белое на погребальных носилках, заседание сената… неведомое свечение, обводящее зеленым контуром человеческое тело… Марция в черном гиматии, надетом на голое тело…
Все смешалось – его собственные воспоминания и замыслы гения. Тысячи имен прозвучали в мозгу одновременно. Имя Летиции Кар повторялось неостановимо. «Кровь гения и человека»… «Основание»… «Душа»… «Раздвоение» – обрывки чужих мыслей вспыхивали и гасли ослепительными искрами. Но что к чему, Элий разобрать не успел – грохнул выстрел, и рядом с его головой пулей срезало ветку. Невольно он разжал пальцы, и гений взмыл вверх. Курций выстрелил в ответ, схватил Элия за руку, и они вновь бросились бежать.
– Ты заплатишь за это! – кричал гений, удаляясь. – Ты умрешь! Я уничтожу тебя! Душа твоя погрузится во Флегетон, эту огненную реку Тартара, и будет купаться в ее волнах до скончания дней! Запомни это!
Ограда, окружавшая сад Курция, была старой кладки. Едва нащупав пальцами уступы и выбоины, Элий почувствовал себя в своей стихии и взобрался наверх быстрее Курция.
– За мной! – Центурион спрыгнул вниз.
Открытое авто Курция было спрятано в тени под огромной раскидистой грушей. Элию казалось, что он никогда не добежит. Не сможет. Но все же достиг… Без сил упал на переднее сиденье.
– Подождем Вера, – пробормотал он.
– Нет, – отозвался Курций.
Машина уже рвалась в темноту, и все возражения Элия заглушил рев мотора. Сенатор откинулся на сиденье, понимая, что помешать Курцию он не в силах. Судя по тому, что вся туника слева противно липла к телу, плечо продолжало кровоточить.
– Почему Вер заявил, что ты непременно спасешься? – спросил Курций.
– Потому что я – бывший гладиатор, – предположил Элий, хотя сам тоже не понял странной фразы друга.
– Чего хотел от вас обоих Макрин? Чтобы вы дрались как гладиаторы на арене? Да? Подпольные бои? Пожелания смерти, власти и прочее? – не уставал допытываться Курций, пока машина неслась по дороге, чудом не вылетая на обочину. Огни летящих навстречу фонарей подмигивали им: «Быстрее! Быстрее!» И Курций не уставал давить на газ. Вигил не знал, насколько серьезно ранен его спутник, и опасался, что тот умрет, так и не сообщив ему важных сведений. Элий понимал причину торопливости центуриона. И не осуждал.