Мечта тигра
Шрифт:
— О чем ты?
Анамика не ответила. Он раскрыла ладонь и что-то прошептала. Трезубец появился в ее руке. Она коснулась им струйки, закрыла глаза и позвала.
Сначала ответа на зов не было, и я хотел подойти и обсудить варианты действий, но она подняла палец и прижала к губам.
— Ты их слышишь? — спросила она.
Я покачал головой.
Она склонила голову и улыбнулась.
— Можете показаться.
Серый туман вылез из трещин дерева, принял форму людей.
Они появились и поклонились богине. Я тут же узнал в них сирен, с которыми мы с Келси уже
— Отойди от нее, — я толкнул рукой его голую грудь. Он только улыбнулся, я ощутил женскую ладонь на своей руке. Я оттолкнул ее руку. — Я так не думаю, — сказал я.
— Ну, Сохан, — сказала Ана. — Ты груб с нашими гостями.
— Гостями? — прошипел я. — Ты знаешь, кто это? Что они делают?
— Конечно, — она прошла к юноше, он предложил локоть. Появился стул, он провел ее и усадил. Девушки обходил меня, я хмуро смотрел на них, а они пошли к Ане, отдыхающей на стуле. Юноша снял ее сапоги и массировал ступни. — Ах, отлично, — сказала она. — Твой массаж даже лучше, чем делает мой тигр.
— Ана, — сухо сказал я. — Нам пора уйти. Ты не знаешь, как они опасны.
— Опасны? — она рассмеялась. — Не опаснее шелкового халата.
Я скрестил руки.
— Шелковый халат может быть опасным, если он не на том человеке.
Она прищурилась.
— Поверь, они не хотят вреда. Они — изгои в их царстве. Тучи без воды. Их цель — получать и давать любовь. Это их наполняет, — юноша опустился рядом с ней и прижал голову к ее колену. Она гладила его волосы, и от этого все во мне пылало. Она играла с его волосами почти с любовью, а потом сказала. — Они тысячи лет были облаками, которые толкал ветер. Я дала им принять облик. Я дала им цель.
— Они любят людей до смерти.
Ана никогда так удобно себя со мной не чувствовала. Ощутив перемену ее настроения, они отошли и помогли ей встать.
— Это плохо? — сказала она. — Даже когда их любимые стареют, они любят их со всем пылом их душ.
— Они затмевают разумы. Путают людей. Управляют их эмоциями. Притупляют чувства. Они тебя смогли соблазнить за секунды.
— Нет, — возразила Ана. — Они дают то, что хотят. Заполняют пустоту своих сердец. Да, они притупляют ощущения, но не лишают свободы выбора.
— А если жертва хочет испытать эту связь с другими людьми? С кем-то особенным?
— Ты не знаешь, что чувствует жертва, — рявкнула она. — Многие люди не нашли себе особенного. Да, их взаимность ведет к смерти их избранного сосуда. И они забывают их потом, но люди хотя бы ощутили прикосновение доброты и поддержки. Многие умирают с меньшим.
Четыре сирены встали за ней и прижали ладони к ее плечам, утешая.
— Ана, — медленно сказал я. — Я не…
— Я не буду цветом, увядшим на стебле, незамеченным. Да. Меня терзала буря. Меня топтал мужчина. Все слабое и уязвимое во мне было раскрыто и выброшено как мусор. Но я еще жива. Сломленная девочка ожила. Я повернулась к солнцу и питалась им. Не видишь? Я тоже хочу прикосновений людей. Я хочу ласки и любви тех, кто это делает с добротой и заботой. Я не приму меньшего, Сохан. Я видела, что возможно.
Я
— Хорошо, Анамика. Если ты хочешь их, я тебя с ними оставлю. Найдешь меня, когда решишь уходить.
Я развернулся и пошел из дома, нашел знакомые ступени и бросился, став тигром по пути. Я ревел от раздражения, поднимаясь, и замер, найдя пустой уголок. Повезло, что я заметил его, ведь едва что-то видел без света, окружающего Ану. Я забился туда, опустил голову на лапы и закрыл глаза, прогоняя отчаяние в себе.
Видимо, я крепко уснул, раз не заметил Ану.
— Ты уже успокоил свою бурю эмоций? Готов просыпаться, Сохан?
Я резко встал и ударился головой о выступ дерева. Тряхнув головой, я выпрыгнул и стал человеком.
Она не знала, что бушевало во мне. Не знаю, сколько я спал. Сколько Ана была с сиренами. От мысли, что они трогали ее, целовали, сжимали, грудь сдавливало. Как она могла так целовать меня раньше, а потом без объяснений повернуться к ним? Я не понимал.
— Ты не будешь со мной говорить? — спросила она, мы пошли вперед.
— Не вижу причины.
— Ах, ты расстроен.
— Нет. Можешь делать, что хочешь, с тем, кем хочешь. Это не мое дело.
— О? Тогда что портит твое настроение?
Я пожал плечами.
— Я просто хочу покончить с этим.
— Я тоже.
— Тогда идем.
Она вздохнула, тряхнула головой, и я пошел за ней по внутреннему лабиринту дерева к широкой и смутно знакомой пещере. Я заговорил, голос эхом разносился, и сияние богини стало ярче, озаряло чашу с выступающими пиками, соединенными между собой сплетенными корнями.
— Это пещера летучих мышей? — спросил я.
— Думаю, это место подходящее.
— Нет. Нам с Келси пришлось пробираться на четвереньках, и там не было мостов. Мне пришлось прыгать, чтобы спасти ее. Словно мыши меня проверяли.
— Ха, — издала смешок Ана. — Ты это заслужил.
— Я? Не я… — дерево задрожало, один из мостов упал.
— Я была бы осторожнее на твоем месте, — Ана цокнула языком. — Ты все разрушишь.
Она прошла по мосту. Я хмуро закрыл рот, боясь, что мы упадем из-за моих слов. Нам было сложно убить, но я не хотел рисковать зря. Ана замерла, держась за лозу, что проросла под ее пальцами.
— Что такое? — спросил я.
— Вспомнила, — ответила она, печально улыбаясь, оглянувшись. — Этот мост, как и остальные, были созданы раньше. Этот вырос, когда ты запустил пальцы мне в волосы.
Она пошла дальше, а я застыл и думал об ее словах. И когда я пошел, я все еще думал о них, когда она указала на другое:
— Видишь, как там склонились деревья? — спросила она. — Это когда….
— Я понял, — прервал ее я. Дерево изгибалось сверху, напоминая переплетенных возлюбленных. — Когда мы наткнемся на место, что ты создала, обнимая сирен, предупреди, чтобы я обошел, — сказал я.