Мечта тигра
Шрифт:
— Был торговец, — медленно сказал он. — Его заинтересовала Ана, и он спросил, помолвлена ли она. Мне не понравилось, как он смотрел на мою дочь, и я прогнал его. Может, в этом причина.
— Вы помните его имя?
— Нет, — он покачал головой. — Это произошло быстро, и я прогнал его раньше, чем успел что-нибудь узнать.
— Тогда, когда я наберусь сил, я сделаю все, чтобы узнать, кто это, и где он умрет.
— Ты уже много сделал. Мы в долгу перед тобой, незнакомец. Этот дом твой, сколько тебе хочется, но я, как ее отец, хочу сам дальше разбираться в этом деле.
Мать Аны вошла в комнату.
— Если
— Мы обсудим это позже, — сказал ее муж.
— Я сказала свое слово, значит, мы поговорили. И не зови его незнакомцем.
— А он назвал мне свое имя?
Мужчина повернулся к жене с недовольным видом. Их споры явно были частыми. Я вспомнил Анамику. Это она унаследовала от матери. Я сидел и слушал их с улыбкой.
— Я Кишан, — сказал я. — Кишан Раджарам.
— Вот видишь? — женщина покачала мне пальцем, а потом указала на мужа. — Отблагодари его и теперь зови по имени. Ты должен осыпать его золотом и пасть на колени у его ног.
— Не нужно, — начал я, но меня быстро прервал отец Аны.
— Я сам решу, кого благодарить, и как называть. Не указывай мне, как вести дела с мужчинами, — его шея покраснела. — Если я захочу опуститься на колени, я так и сделаю. Если захочу дать ему золото, я так и делаю. Но ты не будешь решать за меня!
— Ха, — она отвернулась от мужа, но замерла у двери. — Мы не можем его прогонять. Он вернул Мику. Это ничего не значит для тебя?
Лицо мужчины тут же смягчилось.
— Значит. Конечно, значит, — он спросил после этого. — Перемены есть?
Плечи женщины опустились.
— Еще нет. Она словно ждет чего-то, но я не знаю, чего.
Отец Анамики подошел к жене и коснулся ее плеча. Она прижалась к нему, и он обвил ее руками. Я вытащил камень правды и потер его пальцами. Это стало привычкой в пути, и мне было не по себе, когда я увидел ауру вокруг родителей Аны. Она стала ярче, пока они тихо говорили.
Я вспомнил слова феникса, что камень правды позволит видеть сердца. Я видел, что родители Анамики любили друг друга, хоть и ворчали. Она отстранилась, и он нежно поцеловал ее в лоб, и она ушла. Он вернулся к нам, шея была красной, и он отвел от меня взгляд, словно смущался того, что я их слышал.
— Жена права, — сказал он. — Я не почтил тебя за твой поступок.
— Я рад, что нашел ее.
Камень правды все еще был в моей ладони, и свет вокруг отца Аны потускнел без жены, но все еще был там. Я с любопытством посмотрел на других, которые помогали в поисках. Я разглядывал каждого, и свет разной силы окружал их.
У некоторых были оттенки синего и зеленого, родители Аны были желтыми, а у одного света не было. В нем ничто не выделялось. Он видел тихо, редко говорил, но что-то в нем было не так. Это беспокоило меня, и я поглядывал на него.
— Прошу, расскажи всю правду, — сказал отец Аны.
Я повернулся к нему.
— Правду о произошедшем? — спросил я.
— Да. У нас есть подозрения, но я хочу услышать от тебя.
Я кивнул, выдохнул и понадеялся, что не ошибся в отце Аны. Он будет стыдиться ее, узнав, что произошло?
— Вы всем здесь доверяете? — спросил я. — Это личная тема.
— Доверяю, — ответил он.
— Хорошо, — я склонился, сжал камень ладонями и медленно двигал его. — Ану забрал караван торговцев,
— И дети-рабы, — сказал отец Аны, — работали в доме?
— Некоторые, — ответил я. — Другие ублажали хозяина. Жаль говорить, но Анамика была одной из других.
Мужчины вокруг нас охнули и вскочили в гневе. Сидел только отец Анамики. Его руки дрожали, он закрыл глаза.
— И где он теперь?
— Думаю, он мертв, я пронзил его горло, — я коснулся его плеча. — Мне жаль, что я не смог спасти ее раньше, чем ее продали.
— Как и мне, Кишан. Как и мне.
Отец Анамики, казалось, постарел на десять лет за десять минут. Мужчины заговорили о мести, спросили, могу ли я отвести их к тому дому. Они рассуждали, какой караван был в ответе, говорили, сколько еще человек могут привлечь. А отец Аны сидел, не шевелясь.
— Ты мог бы сделать это? — спросил он.
— Отвести их? — я медленно кивнул. — Мог бы. Но там много мужчин. Обученные солдаты и наемники. Отомстить было бы уместно, но для этого нужна армия. Я за много лет не видел столько оружия в одном месте, сколько у них. Будет глупо сражаться.
Воздух стал напряженным. Я понимал, как сложно было сидеть и ничего не делать. Я тоже от этого страдал, но знал, что месть успокаивала редко.
Мы тихо говорили много часов. Мы словно застряли в пузыре с ядовитым воздухом. Чем больше они говорили о крови, которую хотели пролить, тем больше яда проникало в нас, напрягало тела и слепило глаза. Интересно, что мужчина без ауры почти не говорил.
Солнце встало, и я ушел, попросив погулять по саду. Отец Анамики присоединился. Он был задумчив, и меня устраивала тишина. Он повернул на тропу, и я пошел за ним и удивился, когда он остановился у маленького памятника.
— Что это? — спросил я.
— Кенотаф для Анамики, — сказал он и издал горький смешок. — Ее мать расстроилась, когда я сделал это, — он повернулся ко мне. Его глаза были красными и слезились. — Я сдался, а мама Мики — нет. Она намного сильнее меня. Полна веры, — он поднял руку и добавил. — Не говори ей, что я так сказал. Она не даст мне покоя, — он присел, поднял пару лепестков у памятника и отбросил их.
— Это мило? — робко сказал я, не зная, как ответить.
— Да? — спросил он. — Или это памятник моей слабости?
— Вы думаете, что не защищать ее честь — слабость, — понял я.
— Да. Ты так не думаешь?
— Думаю, — с сочувствием ответил я. — Он заслужил умереть, думаю, так и было.
— Но ты не уверен.
— Да. Было важнее спасти детей, чем проверять, умер ли он.
— Нам повезло, что такой человек, как ты, появился в наших жизнях.
Я хотел сказать, что это мне повезло. Узнать Ану вот так было даром. Она была особенной. Я не сказал им это, ведь это звучало бы странно от незнакомца, я просто поблагодарил его и пошел в дом.