Мечты серой мыши
Шрифт:
— А ты… — я запнулась, — ты хочешь меня найти?
— Совсем спятила?! Амалия! Ты знаешь, сколько стоит номер в «Эдене»? Абсолютно ненужный номер. Я сижу здесь уже третьи сутки!
— Ты ждешь меня?
— Нет, второго пришествия! Кого еще мне ждать в этом треклятом номере?! Тут все уже решили, что я арабский шейх, скрывающийся от своих подданных под личиной русского идиота.
— Но ты же вышел из машины…
— И что мне теперь, нет прощения?! — гневно взревел он.
— Ну… вообще-то с твоей стороны это был не лучший поступок.
— Послушай, давай договоримся, где ты будешь меня ждать. Пожалуйста!
— Я прочла газету.
— Ты
— Так ты знаешь об адвокате?
— Его убили.
— Ты найдешь Свиридова?
— Я ему позвоню. Хотя я уже звонил ему, но в номере никого не оказалось. Это было вчера вечером.
— О нет!
— Только не волнуйся. Позвони ему в Москву. Я уверен, что он уже дома. Все, я выбегаю. Площадь Святого Марка знаешь?
— Ну как не знать.
— Отлично. Кафе «Флориан». Сиди там и никуда не уходи.
— Именно туда я и направляюсь, — усмехнулась я.
Похоже, я единственная ничего не знаю о кафе «Флориан». Стыдно!
Я отключила телефон. Мысль о несчастном Свиридове свербела в голове, как электрод в башке несчастной подопытной мартышки. Давила прямо в самый центр отдела головного мозга, который управляет возбудимостью. Где этот несчастный горе-следователь? Как можно быть таким растяпой? Почему он не пришел к банку? Неужели не догадался, что я там буду? Но это же ежу понятно. Илья посоветовал позвонить в Москву. Конечно! Разбежалась! Куда звонить? Единственная визитка, которая нас связывала, — в записной книжке, которая теперь навсегда погребена в белом «Фиате», припаркованном у небольшой гостиницы напротив вокзала Термини. Сказать Илье, чтобы он заехал за ней? Это Илья полагает, что мне нет ничего проще, как позвонить своему коллеге по рекламному бизнесу. Как же! Звонить на Петровку? А я знаю телефон?
Я сошла на берег. Побрела за толпой в надежде, что все идут именно туда, куда мне нужно. И не ошиблась. Мы перевалили через пару мостиков, до отказа забитых туристами, и вынырнули в людском море. Вот она — площадь Святого Марка. Дворец дожей, колокольня, дворец еще чего-то и огромная толпа, бескрайнее людское море, над которым кружат знаменитые голуби.
Я вспомнила фильм Хичкока «Птицы». Эти бестии, как и в кино, кидались на прохожих, только не с целью выклевать им глаза, а с желанием полакомиться кукурузными зернами, которыми их пичкали изо дня в день. В жизни не видала таких разбалованных пернатых. Булку, которую я купила, пока тащилась к площади, они клевать не стали. Я плюнула на них, протиснулась поближе к знаменитой Колокольне, с которой Леонардо Да Винчи чего-то там делал. Может, плевал на прохожих. Ну не знаю я истории. Я уже покаялась в этом. Да, училась на филологическом. Да, изучала итальянский. А те, кто изучал английский, помнят, чем знаменит лондонский Тауэр? Почем вам знать, о чем я думала, когда нам читали лекции по истории Средних веков? Я и сама уже не помню. Помню только, что мысли эти занимали меня куда больше, чем все колокольни мира, вместе взятые.
Я глубоко вздохнула, все-таки жизнь потихоньку налаживалась. Черт с ними, с «коричневыми пиджаками». Илья снова со мной. Вдвоем нас не возьмешь голыми руками. Скоро он прилетит и что-нибудь придумает… Я застыла. Сквозь гомон я явственно услышала вальс. Именно вальс. Штрауса! Боже! Оркестр. Кафе «Флориан»! Вот оно, напротив меня. До него метров пятьдесят. Огромное количество аккуратных столиков, а за ними действительно настоящий оркестр. Как в музыкальном театре. Мне стало жарко. Я вскинула на плечо большую сумку. А что вы думаете,
Думаете, в Италии все так просто: найдешь туалет и переоденешься. Нет. Это ужасно трудоемкий процесс. Нужно зайти в кафе, обязательно сделать заказ и только после этого спросить, где туалет. Когда я снова вышла в зал, барменша окинула меня недобрым взглядом. Наверное, подумала, что какая-то неграмотная или слишком наглая туристка просочилась в уборную, не затруднив себя подойти к ее стойке. Ну и пусть. Я выскочила на залитую проснувшимся южным солнцем улицу.
Теперь я была бестией с игривыми рыжими хвостиками. В зеркале я себе понравилась. Еще мне понравилась короткая юбка, слегка расклешенная книзу, отчего мои ноги не выглядели как два неотесанных бревна строительного леса. Грудь мою обтягивала красная майка, а плечи прикрывала джинсовая куртка. Завершали композицию изящные туфли на восьмисантиметровых каблуках красного цвета. Класс! Я чувствовала себя секс-бомбой. Туристы на меня пялились с таким же интересом, как и на Дворец дожей.
Усиленно виляя бедрами и разжигая ненужные страсти в праздно отдыхающих мужиках, я добралась до входа в кафе. С удовольствием отметив, что два представителя худшей половины человечества совершенно не моего типа, то есть вполне симпатичных парней, поперхнулись кофе, я прошествовала к свободному столику и села, медленно закинув ногу на ногу. Вот так! Видели бы они, как я изгибалась у шеста в московском клубе «Звезды», чашки бы проглотили. Один мне даже подмигнул, нахал! Я демонстративно отвернулась. Пускай только дождутся, пускай увидят, как ко мне на всех парах подлетит потрясающий красавец по имени Илья, как он кинется мне в ноги и будет умолять о прощении…
— Кофе, синьорина?
Я медленно подняла глаза. Официант. Пришлось кивнуть. Еще не хватало, чтобы такую красавицу выставили с позором.
Что делать дальше, я не знала. Мне нужен был Исаак. Думаете, я стала тратить время, томясь в ожидании? Ничего подобного. Рыжий парик располагал к действиям. Я чувствовала прилив рыжей энергии.
Официант согнулся в почтительном поклоне и поставил передо мной малюсенькую чашечку.
— Что-нибудь еще?
— Да, если вас не затруднит. Мне нужно встретиться с Исааком.
— ???
— Ну, не отцом Иисуса, разумеется, — я обворожительно ему улыбнулась. — Первая скрипка в вашем оркестре. Исаак. Понимаете?
Он склонил голову и глянул на меня с интересом.
— Понимаете, Исаак играет на скрипке. Он давний приятель моего отца. И отец просил меня с ним встретиться, до того… еще до того… — тут я жалобно всхлипнула. Господи, зачем я пошла на филологический? Во мне погибла вторая Грета Гарбо! — …В общем, перед смертью…
Официант скорчил гримасу, приличествующую случаю:
— Синьорина может подождать десять минут?
— А что? — я всхлипнула еще раз, для верности.
— У Исаака будет перерыв, он подойдет.
— А играть никто не будет? — изображать избалованную дуру, так уж до конца.
Наверное, я переиграла. Официант вздохнул:
— Синьорина желает слушать музыку или встретиться с другом покойного отца?
— Ну… я хотела бы встретиться с Исааком… Понимаете, — я снова всхлипнула, собираясь разрыдаться.
— Нет проблем! Минуточку.